Книга Король на краю света, страница 24. Автор книги Артур Филлипс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Король на краю света»

Cтраница 24

Джефф прислонился к стене и слышал доносящиеся из коридора звуки: его так называемый друг проверял крепость своих убеждений на дыбе. Джефф попытался произнести несколько слов утешения, когда упрямого старика швырнули обратно: бедняга плакал и не мог стоять. Беллок все еще по необходимости играл роль, когда попытался ухаживать за сломленным товарищем, но его жалость была подлинной. Был ли сам Джефф хорошим человеком или великим актером, он не мог понять, и ему не хватило времени разобраться: на следующий день его вывели из камеры и поволокли в ту же комнату, с дыбой.

Там ждал Ричард Топклифф , королевский… следователь. Джефф никогда не встречался с этим человеком, но за много лет наслышался о его мастерстве от католиков, которые хромали, горбились, ковыляли, тряслись и плакали во сне всю оставшуюся жизнь. Джефф храбрился, поскольку знал, что вскоре с его истинным статусом разберутся, и еще он глядел немного свысока на худощавого лысого мужчину с тонкими руками, который обосновался в комнате с дыбой. Если бы они столкнулись в обычной обстановке, Джефф мог бы разорвать его пополам.

— Я человек Уолсингема, — тихо сказал Беллок, и безразличие на лице Топклиффа вызвало у него сильнейший страх за всю жизнь. — Вы должны сказать ему, что я здесь. У меня было разрешение.

Топклифф что-то передвинул на столе в углу, потом сунул руки в широкие штаны и принялся забавляться со своим детородным органом. Джефф слегка растерялся.

— Сообщите Роберту Билу, что я здесь. Я Джеффри Беллок. Он все объяснит. У меня с самого начала было разрешение.

Позже Джеффу пришло в голову, что Топклифф вполне мог ему поверить.

— У меня тоже есть разрешение, — прозвучало в ответ.

Голос был мягкий. Мучитель не воспринимал Джеффа как еще одного человека, вопящего о своей невиновности. Он просто хотел повеселиться, пока у него не отняли новую игрушку. То, что Джефф был мужчиной такой силы и роста, вероятно, делало предстоящий день еще более увлекательным для тощего следователя. Он снял рубашку, повесил ее на крючок, опять засунул руки в штаны.

Время от времени такое случалось. Еще в 1581 году (все Проныры об этом знали), Кат Поултер был на пути к виселице, его пытали и собирались повесить, а он все время кричал, что он Проныра и кто-то должен быстро сбегать за Билом или Уолсингемом. Может, Кат говорил правду, и случилась большая ошибка. Но, может, это была ложь. И, возможно, даже Кат не знал наверняка, не мог помнить изо дня в день, кем он был: католиком или охотником на католиков, который притворялся католиком; католиком, каким на самом деле был его отец, или охотником на католиков, как тот, кто платил ему жалованье; католиком, как его друзья в Реймсе, или охотником на католиков, как его друзья в Лондоне; насмешником над католиками, каким он был в таверне, или набожным католиком, каким он был на мессе. Или просто двадцатидвухлетним парнем, который не мог разобраться в себе, которому казалось легче и шпионить, и дружить, если он постоянно говорил правду, пусть даже противоположную по смыслу той правде, что звучала накануне. Так или иначе, Ката повесили, вскрыли ему брюхо и разрубили на куски .

Теперь Беллок кричал Топклиффу подождать, умолял, угрожал:

— Всего несколько часов, пока кто-нибудь не сможет встретиться с сэром Фрэнсисом, лопни твои глаза, если ты прикоснешься ко мне, он сдерет с тебя кожу живьем, пожалуйста, друг, послушай меня…

Но Фрэнсис Уолсингем в тот момент умирал в своем доме за пределами Лондона, и Беллоку повезло: в порыве чувств начальник шпионской сети попросил о встрече с несколькими своими Пронырами и велел Билу, который бодрствовал рядом с хозяином, разузнать, где нынче Джефф-Великан. Бил послал кого-то узнать о Беллоке — доложил ли тот о своем пребывании на севере? Несчастный узник как раз плевал в Топклиффа, когда дверь открылась и надзиратель ввел посланника королевы, который и сообщил, что Джеффри Беллок освобожден по приказу мистера Била. Джефф навсегда запомнил выражение лица королевского мучителя, когда тот освободил его от ремней и кандалов: разочарование и сдерживаемый гнев, плохо спрятанные за влажным, трусоватым смешком. «Мы встретимся снова, в более благоприятных обстоятельствах».

К 1591 году, после всех этих подвигов, Джефф оказался одним из тех, чье лицо и имя стали чересчур хорошо известны, чтобы они могли когда-либо вновь появиться в поле зрения врага и остаться незамеченными. Бил был добрее обычного, иногда угощал Беллока, и они разговаривали о былых временах. А еще Бил скучал. После смерти Уолсингема приятной работой занялись другие мужчины и другие фавориты, сам Бил оказался почти не у дел. Так или иначе, они беседовали, тревожились и помогали друг другу справиться с беспокойством. Они знали секреты, знали безжалостные методы врага, знали, что чувствует человек, застигнутый врасплох кровожадностью католиков, когда время упущено и остановить угрозу почти невозможно, и еще они знали, что если принять желаемое за действительное, погибнут хорошие, честные люди. Ни один из них никогда больше не скажет: «Я думаю, мы наконец-то в безопасности». Но большинство людей, оглядываясь по сторонам, думали, что страна и впрямь наконец-то в безопасности.

После смерти Уолсингема Бил был достаточно добр и позаботился в меру сил, чтобы некоторым доверенным людям предоставили пенсии и работу. Ники Бердена назначили королевским поставщиком домашней птицы. Бил был достаточно благороден и щедр, чтобы сделать Джеффа посланником королевы с жалованьем 36 фунтов стерлингов в год за легкую и безопасную работу: держи ухо востро, доставляй депеши бдительно. И как офицер-герольд Джефф также имел право немного подзаработать, выполняя ордера на арест и отслеживая тех католиков, которые по-прежнему пытались въехать в Англию, припрятав смерть и разрушение в своих папистских душонках. Подручные Джеффа были люди своеобразные — они зарабатывали на жизнь охотой на папистов, но частенько брали деньги у богатых папистов и позволяли им сбежать. Они легко путешествовали среди католиков, потому что сами когда-то были ими, и кто мог сказать наверняка — может, в глубине души они по-прежнему противились арестам, при этом зная, что когда-нибудь исповедуются католическому священнику и душа их ускользнет в рай?

Беллок проводил дни в суде, рассылая посланцев туда-сюда по общеизвестным и тайным делам, которыми руководили сперва лорд Берли , а затем Роберт Сесил, с которым Беллок даже не встречался. Время от времени он сам доставлял важные депеши в Лондон или в пределах Англии, иной раз в Париж или в Нидерланды. Случалось, Джефф наслаждался тем же мимолетным ощущением, которое испытал в лесу в 1586 году, когда весь мир был у его ног — чувством, что он делает нечто очень важное. Но такое бывало редко. Он скучал по сцене и подумывал о том, чтобы вернуться, но актерское жалованье не шло ни в какое сравнение с тем, что платили посланцам.

Поскольку в кабинете Уолсингема теперь хозяйничал Роберт Сесил, Джеффу нечасто приходилось пускать в ход свой острый ум. Он уже не играл роли, не вербовал и не допрашивал разведчиков, не писал зашифрованные письма, не получал приглашений на тайные собрания, где обсуждали новые стратегии против католиков или католические заговоры, с которыми следовало расправиться. За пределами таких кабинетов, занимаясь лишь доставкой запечатанных пакетов и ожидая в приемной другие такие же пакеты, которые надо было отвезти исходному отправителю, Беллок с трудом мог отделить факты от вымысла. Время от времени он видел мистера Била, который неизменно был с ним дружелюбен. Беллок смотрел, как его старые друзья по сцене играют в спектаклях при свечах перед королевой. Однажды, после такого представления, он стоял менее чем в десяти ярдах от ее величества, когда какой-то дворянин рухнул на землю, сотрясаясь в смертельно опасном припадке, от конвульсий прижав кулаки к лицу — и все это закончилось тем, что его спас турецкий колдун.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация