8
На следующее утро после того, как Роберт Сесил одобрил разработку сценария, позволяющего определить истинные убеждения Якова VI, Джеффри Беллок проснулся с ощущением, которое у него иногда возникало во время миссии в тюрьме или в Дуэ, среди папистов, где приходилось притворяться даже во сне: внезапный спазм в животе от страха, что он пропустил тайный знак гонца, неправильно расшифровал письмо, прошел мимо предупреждения, оставленного ему в каком-нибудь логове. Загадочные сны продолжались всю ночь и ничего не прояснили: феникс смеялся, тлеющий католик сходил с костра и с торжеством улыбался Джеффри, гора обрушивалась на Беллока и всех его безликих друзей, отрубленная голова Марии Стюарт соблазняла его, пока ее смеющаяся собачка лакала кровь из лужи. «Брат, да ты же настоящий человек-гора!» Ни покоя, ни ясности.
В тот день Джефф сидел на самой высокой галерее «Розы»
, спектакль «Сэр Джон Олдкасл»
подошел к концу. «Яма» почти опустела, только несколько женщин далеко позади заканчивали со своими самыми медлительными, подвыпившими клиентами. Самым молодым подмастерьям труппы до наступления ночи надлежало выполнить особые поручения: они трудились недалеко от женщин, прибираясь в «яме», складывали подушки-за-пенни
, чтобы спрятать их под замок, а также собирали костюмы и прочее имущество, которые следовало пересчитать, почистить и спрятать в сундуки, пока солнце еще не зашло и работа не потребовала затрат на свечи и факелы, что вызвало бы неудовольствие пайщиков
.
Джеффри Беллок послал весточку, и вскоре его друг присоединился к нему на самой высокой скамье с восточной стороны; последние лучи солнца пробежали по их лицам, по деревянной оштукатуренной стене театра, а потом купол над ними налился синевой — точнее, синим, стремящимся к черному. Они выпили спиртное, которое Джефф прихватил с собой в качестве вдохновения и награды.
— Давай придумаем сюжет, — сказал Беллок, как у них было заведено в былые годы.
— Расскажи, что ты замыслил, — ответил его друг-драматург.
И Беллок сформулировал историю следующим образом: некий молодой король жаждет обладать соседним королевством, которое больше и богаче его собственного. Он собирается править обоими королевствами. Но сначала ему придется убедить бо`льшее королевство в своей истинной вере.
— Король знает, что у него нет надежды завоевать своего более крупного соседа. Его предки уже пытались и потерпели неудачу, им посчастливилось сохранить после этого собственные земли.
— Значит, по образцу Шотландии? — громко спросил драматург.
— Нет. Только не это. Никакой Шотландии.
— Нет?
— Решительно нет.
Бен Тейлор поджал губы. Некоторое время он забавлялся тем, что корчил Джеффу рожи, а затем кивнул и сделал большой глоток.
— Обойдемся без Шотландии.
— Пусть это будет Иллирия. В качестве наказания, — продолжил Джефф, — королю Иллирии приходится подчиняться строгим рамкам, установленным большим королевством — Богемией — в том, что касается войск. Никаких боевых коней, строго определенное количество солдат, пушек и прочего. Этот король знает…
— Но как об этом узнают зрители, дружище? Объяснять такую предысторию довольно утомительно. Даже в собственных пьесах я с трудом выслушиваю первые пятнадцать минут — все эти растолкования, кто кому мстит, и почему…
— Тогда давай поспешим к первому сюрпризу. Монолог: король убежден, что если проявить терпение, соседнее королевство ему попросту подарят. Возможно, он законный наследник, возможно, нет, но многие так считают, и он сам так считает. Однако он не осмеливается заявить о своих правах открыто.
— Хм. Ладно, как тебе такая история: король великой Богемии видит опасность, быстро женится на какой-нибудь девушке и начинает строгать наследников. Это бесит нашего маленького иллирийца, и мы приступаем ко второму акту.
Беллок заговорил вновь, чуть менее завуалированно.
— Давай лучше скажем, что Богемией правит королева, дряхлеющая королева, слишком старая, чтобы оставить наследников. И она не выйдет замуж. Король Иллирии об этом осведомлен.
— Ой. — Бен Тейлор изменился в лице: он испытывал физическое возбуждение от того, что подошел прямо к краю обрыва, прежде чем отвернуться, чувствуя головокружение. — Ой, — снова сказал он. — Ой-ой. На Шотландию, конечно, совсем не похоже.
Они выпили еще, и синий купол совсем потемнел. Беллок ждал, но его друг хранил молчание, и наконец он снова заговорил сам:
— Это просто такая история. Древняя. Ничего общего с сегодняшним днем.
— Распорядитель празднеств не одобрит. На такую постановку не дадут лицензию.
— И не надо. Только частные представления.
— Ой, — опять сказал Тейлор. — Вниз.
Они спустились на следующий уровень галереи, а затем в пустую «яму», откуда можно было подняться на сцену. Бен Тейлор сел на краю, зажав между ног бутылку, которую дал ему Беллок, а тот остался стоять внизу.
— Что за сюжет ты здесь видишь, дружище? Я-то не в силах разглядеть никакой истории, кроме повествования о терпеливом короле, который ждет смерти своей старой соседки-королевы.
— Это основное действие, но есть другая сюжетная линия, и она решающая. Мне нужна история о том, как некто разгадал самый тщательно охраняемый секрет короля — причем таким образом, что не осталось никаких сомнений.
Чтобы написать пьесу, нужно представить, как поступит персонаж; чтобы с пользой применить шпионское донесение, нужно представить, как поступит объект шпионажа.
— Как обманом заставить хитреца продемонстрировать свое сокровище? Я хочу знать, что находится в душе у этого человека. В ее самых укромных уголках. Ведь его монологи состоят из вранья.
Драматург похлопал по сцене рядом с собой, потребовал, чтобы Беллок запрыгнул туда и сел. Их ноги свисали с дощатого помоста, и «яма» растворялась в быстро сгущающейся ночной тьме.
— Ты когда-нибудь встречался с ним? С королем Иллирии?
— Нет, но я бывал там довольно часто. Ловил его сообщников. Один из них был цирюльником — подумать только, он странствовал вдоль границы, предлагал свои услуги, и в его дорожном сундуке, заполненном инструментами для выдергивания зубов, имелась секретная панель. Перевернешь ее вверх дном — а там зашифрованные письма от короля Испании.
— Удивительное дело, — проговорил Тейлор. — Такие вещи существуют, и люди, как ты, должны их предотвращать.
Драматург допил бутылку, предназначенную для вознаграждения за результат.
— Теперь мне нужна твоя помощь. Ты гениальный. Во что он верит на самом деле и как нам это определить, пока не стало слишком поздно? Пожалуйста. Давай придумаем сюжет, Бен. Разве не здорово будет оказаться полезным? Кем-то больше обычного актера?
И Бен Тейлор попытался вообразить акт кражи, при котором жертва не обеднеет от потери и не узнает о похищении.
