Мейсон и Пол Дрейк переглянулись.
— В результате наших расследований, — сказал адвокат, — я пришел к выводу, что Герберт Сидней Грантон — это псевдоним Джорджа Файетта, а Джордж Файетт скорее всего имеет непосредственное отношение к попытке похитить и убить Дикси Дайтон. Кроме этого, я ничего больше не могу вам сказать.
— Вам и не требуется, — мрачно заметил Трэгг. — Не хотите с нами сотрудничать — не надо. Вам не разрешается покидать гостиницу. Спускайтесь в холл и ждите, пока я не вызову вас для допроса.
— Вы оставляете нас как важных свидетелей? — уточнил Мейсон.
Широкоплечий сержант Джаффрей воинственно сделал шаг вперед.
— Не как свидетелей, а как подозреваемых в убийстве Герберта Сиднея Грантона, — заявил он. — А теперь убирайтесь отсюда.
Глава 8
В холле гостиницы «Кеймонт» шла бурная деятельность. Заходили газетные репортеры и фотографы, мелькали вспышки, люди поднимались на верхние этажи.
За стойкой портье сидел полицейский в форме. По приказу полиции парковка перед гостиницей была запрещена. С улицы гостиница «Кеймонт» смотрелась как обычное второсортное заведение подобного рода. До рассвета еще оставалось время — до того, как первые лучи озарят городское здание на фоне бледного неба. Было еще слишком рано для оживленного движения машин и уже слишком поздно для ночных гулянок. Лишь иногда по пустынным улицам проезжали одинокие таксисты в поисках случайных пассажиров. Водители, наученные сразу же обращать внимание на что-то необычное, замечали активность в холле гостиницы. Они слегка снижали скорость, а потом ехали дальше. Гостиница «Кеймонт» — это гостиница «Кеймонт», ничего хорошего здесь ждать не приходилось.
В полицейскую ловушку никого поймать не удалось. Никто, кроме самих полицейских и газетных репортеров, не заходил внутрь. Никто не пытался уйти.
Задержанный полицией ночной портье сидел в холле напротив Мейсона и Пола Дрейка и время от времени бросал взгляды на адвоката и частного детектива. Его лицо ничего не выражало — как у хорошего игрока в покер.
Мейсон только качал головой, когда к нему обращались журналисты, желавшие взять интервью.
— Почему нет? — спросил один из них.
— Сотрудничаю с полицией. Они хотят, чтобы я рассказал свою версию только им и никому больше.
— Прекрасно, тогда мы все узнаем у полиции.
— Так и следует.
— Вы уже с ними разговаривали?
— Немного.
— Но они так не считают.
— Я не могу влиять на складывающееся у полиции мнение.
— Предположим, вы повторите нам то, что открыли им и…
Мейсон улыбнулся и покачал головой.
Один корреспондент показал пальцем на Пола Дрейка.
— Никаких комментариев, — сказал детектив.
— Вы не особо-то разговорчивы.
— Работа заставляет.
Заверещал коммутатор.
Полицейский в форме взял трубку.
— Алло!.. Хорошо, господин лейтенант.
Он подозвал другого полицейского, находившегося в холле, но в штатском, и шепотом обменялся с ним несколькими фразами.
Полицейский в штатском подошел к креслам, в которых сидели Мейсон и Дрейк, и обратился к мужчинам:
— Вставайте, господа. Лейтенант хочет вас видеть. Следуйте за мной.
Он прошел мимо лифта к лестнице, поднялся на второй этаж и направился по коридору мимо стоявшего на страже полицейского в форме, открыл дверь номера, который, очевидно, считался самым престижным во всей гостинице.
Лейтенант Трэгг удобно развалился в кресле в дальнем углу комнаты и курил сигару. Слева от него, в другом кресле, сидел сержант Джаффрей с сигаретой. Справа от лейтенанта, за столиком под лампой, расположился полицейский стенографист с блокнотом и авторучкой.
Войдя в комнату, Мейсон мгновенно оценил ситуацию и заметил, что страниц двенадцать-пятнадцать блокнота уже исписаны.
— Проходите и присаживайтесь, — пригласил Трэгг. — Простите, что заставил вас так долго ждать, но уж так складываются обстоятельства.
Мейсон и Дрейк заняли два стула.
— Итак, давайте послушаем, что вы скажете.
— Мне позвонил клиент и попросил встретиться с ним в семьсот двадцать первом номере этой гостиницы, — начал Мейсон. — Он велел мне заходить без стука. Я поднялся в семьсот двадцать первый номер и открыл дверь.
— Кто-нибудь там находился? — спросил Трэгг.
— Никого.
— Вскоре после этого вы позвонили Полу Дрейку. Данные коммутатора показывают, что из семьсот двадцать первого номера связывались с квартирой Дрейка, — заявил Трэгг.
— Все правильно.
Лейтенант повернулся к частному детективу.
— А что делали вы, Дрейк?
— Следовал указаниям Мейсона.
— Мейсон часто срезает углы, Пол, — вкрадчивым голосом заговорил Трэгг. — Он очень ловок, находчив, искусен и знает все точки и запятые в законах. Его до сих пор не лишили права заниматься адвокатской практикой. Он тащит вас за собой. Вы не знаете, где в законе стоят двоеточия, а где другие знаки препинания. У вас лицензия частного детектива. Ее очень легко лишиться. Так что давайте вас послушаем.
Дрейк с опаской посмотрел на Мейсона, ожидая увидеть какой-то знак. Лицо адвоката абсолютно ничего не выражало.
— Я вам кое-что расскажу, ребята, — обратился сержант Джаффрей к Мейсону и Дрейку. — Это убийство связано с еще одним — убийством Боба Кларемонта. Боб был отличным парнем. Но это, в общем-то, к делу не относится. Боб Кларемонт работал в полиции. Его отправила на тот свет шайка дешевых мошенников, которые считали, что город находится в их руках. Боб вышел на след чего-то крупного. Я не поверю, что его прикончили просто потому, что он собирался арестовать кого-то, кто держал тотализатор. Вы, возможно, считаете, что вас спасет ваша репутация, но на меня она никак не повлияет. Мне наплевать, кто вы. Если потребуется, я доставлю вас в Управление и хорошенько там обработаю. Я хочу услышать ваше пение, птички, и чтобы прозвучали только правильные ответы.
Лейтенант Трэгг предостерегающе посмотрел на Джаффрея, потом на стенографиста и быстро добавил:
— Поймите, мы вам не угрожаем, но считаем, что вы, господа, должны добровольно сделать заявление. Причем правдивое заявление. Точное. Полное. Я предупреждаю вас, что, если вы попытаетесь что-то скрыть, у нас есть возможность на вас надавить. А теперь рассказывайте, что произошло на самом деле.
— Мне позвонил клиент и попросил приехать в эту гостиницу, номер семьсот двадцать один, — заявил Мейсон.
— Кто клиент?
— Я не могу назвать вам его имя.
