Полицейский рассказал о том, как производился арест, и о том, что он нашел у Морриса Албурга револьвер, из которого была выпущена пуля, послужившая причиной смерти Джорджа Файетта.
— Вы можете проводить перекрестный допрос, — обратился Бергер к Мейсону.
— А откуда вам известно, что это тот же револьвер? — спросил Мейсон у полицейского.
— Я записал номер оружия, сэр.
— Куда?
— В блокнот, который у меня всегда при себе.
— Вы знаете этот номер?
— Конечно.
— Вы можете нам его сообщить?
— Да, сэр. С64805.
— Вы помнили его все это время?
— Да, сэр.
— Значит, вам не требовалось записывать его, не так ли?
— Я записал его на всякий случай.
— И это тот же номер, что вы записали?
— Да, сэр.
— Вы можете знать, что это номер, стоящий на оружии, но откуда вы можете знать, что это тот же номер, который вы записали в блокнот?
— Я заглянул в блокнот перед тем, как отправиться в суд, чтобы удостовериться.
— Значит, вы не были уверены?
— Я постарался избежать любой неточности.
— Вы арестовали Морриса Албурга утром третьего числа текущего месяца?
— Примерно в девять утра. Да, сэр.
— Тогда вы изъяли у него револьвер?
— Да, сэр.
— Когда вы записали номер револьвера в блокнот?
— Я уже говорил вам. Это номер того револьвера. Я записал его, чтобы не произошло никакой ошибки.
— Вы записали его, когда арестовывали Морриса Албурга?
— Примерно тогда.
— Что вы имеете в виду под словом «примерно»?
— Почти в то время.
— Через пять секунд после ареста?
— Конечно, нет.
— Через сколько секунд?
— Я не могу вам ответить. Я так не считаю время. Это номер револьвера, изъятого мной у обвиняемого Морриса Албурга.
— Что вы сделали с револьвером?
— Положил к себе в карман как улику.
— А потом?
— Отдал его окружному прокурору, который, в свою очередь, передал его эксперту по баллистике Карлайлу Е. Мотту.
— И по предложению Мотта вы записали номер в блокнот? — спросил Мейсон.
— Все правильно.
— В то время, когда вы передавали ему револьвер?
— Нет, когда он вернул его окружному прокурору с отчетом. Он сказал, что потребуется идентифицировать это оружие на всех стадиях процесса.
— И тогда вы записали номер револьвера, переданного вам Моттом?
— Ну, это был тот же револьвер.
— Откуда вы знаете?
— Я мог определить, посмотрев на него.
— Какие имеются характеристики у этого револьвера, позволяющие вам отличить его от любого другого револьвера системы «Смит и Вессон» того же калибра и модели?
Свидетель молчал.
— Вы не знаете?
— Если бы я взглянул на револьвер, я думаю, что смог бы вам ответить.
— Естественно, — саркастически заметил Мейсон. — Вы возьмете его в руки и станете вертеть, надеясь обнаружить какую-нибудь царапину и заявить, что именно по ней вы его и идентифицировали.
Полицейский явно пришел в замешательство. Он молчал с минуту, прежде чем заявить:
— Я не помню.
Судья Леннокс повернулся к смущенному свидетелю:
— Вы изъяли револьвер у обвиняемого Албурга, не так ли?
— Да, сэр.
— И передали окружному прокурору?
— Да, сэр.
— Который, в свою очередь, передал его эксперту по баллистике?
— Да, сэр.
— И через какое-то время после того, как эксперт по баллистике вернул оружие окружному прокурору с отчетом, что именно из него была выпущена пуля, послужившая причиной смерти, эксперт по баллистике заметил, что необходима неоспоримая идентификация этого револьвера, чтобы приобщить его к делу в качестве доказательства?
— Да, сэр.
— И тогда вас спросили, как вы сможете идентифицировать этот револьвер?
— Ну, в общем, да.
— Так или нет?
— Мистер Мотт предложил мне записать его номер в блокнот.
— Так что вы достали блокнот и записали номер револьвера только тогда?
— Да, сэр.
— И имело место обсуждение того, что будут представлять собой ваши показания?
— Не тогда, позднее.
— Приглашайте следующего свидетеля, — холодным тоном обратился судья Леннокс к окружному прокурору. — А этот может покинуть место для дачи свидетельских показаний.
Гамильтон Бергер приготовился к новой атаке и объявил:
— Мой следующий свидетель — Артур Лерой Фулда.
Фулда занял место для дачи показаний, принял присягу и рассказал о своем разговоре с Моррисом Албургом, установке звукозаписывающей аппаратуры в гостинице «Кеймонт», услышанных разговорах и сделанных записях.
Свидетель идентифицировал полдюжины ацетатных дисков и объяснил, как они вводятся в аппаратуру и как происходит запись разговоров.
— Ваша честь, — обратился Гамильтон Бергер к судье, — я прошу приобщить эти диски к делу в качестве вещественных доказательств.
— Я хотел бы кратко допросить свидетеля по конкретно этому моменту, — заявил Мейсон.
— Хорошо, — постановил судья Леннокс.
— Откуда вы знаете, что это те же диски, что были оставлены в гостиничном номере?
— Фактически, мистер Мейсон, я могу давать показания только относительно первого. Что касается остальных — они выглядят точно так же, как диски, оставленные мной с аппаратурой. Меня информировали, что их забрали из той комнаты, в которой осталось мое оборудование.
— Это все, — сказал Мейсон. — У меня нет возражений по приобщению дисков к делу в качестве вещественных доказательств.
— Вы имеете в виду диск номер один? — уточнил судья Леннокс.
— Нет, весь набор, — ответил Мейсон. — Мнению такого правдивого свидетеля я верю. Если он считает, что это те же диски, я готов согласиться на их приобщение к делу при условии, что за мной остается право возражать против любого записанного на них разговора как несущественного, недопустимого в качестве доказательства и не имеющего отношения к делу. Но сами диски могут быть приобщены в качестве вещественных доказательств.
Судья Леннокс улыбнулся и заявил:
