— Об этом можно догадаться. Но тогда вы не были так уверены, как сейчас.
— С тех пор мне представилась возможность взглянуть на саму женщину. Фотография не… ну, она…
— Вы имеете в виду, что на фотографии она выглядела не совсем так?
— Нет, это была она.
— Но все равно у вас оставались сомнения?
— Я хотела быть абсолютно честной, мистер Мейсон.
— И до сих пор хотите?
— Да, сэр.
— Когда вы в первый раз увидели фотографию, вы не могли быть абсолютно уверены. Вы не были абсолютно уверены. Вы сказали, что думаете, что это может быть та же женщина, но вы не уверены.
— Когда я в первый раз взглянула на снимок…
— И вы стали изучать его, не так ли?
— Да, сэр.
— И становились все увереннее, пока его изучали?
— Да, сэр.
— Однако, только увидев фотографию, вы не были абсолютно уверены?
— Нет, сэр. Абсолютная уверенность появилась у меня, когда я увидела обвиняемую в ряду других заключенных.
— Тогда у вас появилась полная уверенность?
— Я выбрала ее из пяти женщин. Причем без малейших колебаний.
— Это произошло после того, как вы изучали ее фотографию?
— Да, сэр.
— Давайте будем откровенны, мисс Хамлин. Нет ли шанса, что после того, как вы так внимательно изучали фотографию, сознательно пытаясь определить, запечатлена ли на ней или нет та женщина, которую вы видели выходящей из номера, то когда вы увидели обвиняемую, вы подсознательно совместили ее с фотографией и произвели опознание?
— Когда я увидела ее в ряду других заключенных, у меня появилась абсолютная уверенность, что это та женщина, которая выходила из гостиничного номера.
— Объясните, пожалуйста, Суду, где вы находились, когда та женщина выходила из номера.
— Вы имеете в виду — из семьсот двадцать первого?
— Да.
— В конце коридора рядом с пожарной лестницей. Я притворялась горничной.
— Чем вы занимались?
— Делала вид, что стучу в дверь, словно проверяю полотенца.
— По вашим манерам я предполагаю, что вы чрезвычайно компетентная и знающая свое дело женщина, не так ли, мисс Хамлин?
— Пытаюсь быть.
— И, изображая горничную, вы сознательно приложили все усилия, чтобы вести себя как настоящая горничная при подобных обстоятельствах?
— Мистер Мейсон, я интересуюсь театром. Я изучала актерское мастерство. Я считаю, что у меня есть данные, чтобы стать хорошей актрисой. Я стараюсь хорошо делать все, за что берусь. Я понимаю, что для того, чтобы изобразить кого-то и успешно сыграть роль, следует представить, что ты и есть этот человек.
— И вы представили себя горничной?
— Да, сэр.
— И делали все, как делала бы горничная?
— Да, сэр.
— А горничная не стала бы слишком интересоваться лицом, выходящим из номера и направляющимся по коридору к лифту, не так ли?
— Только раз взглянула бы, и все.
— И вы, прекрасно играя роль горничной, только раз взглянули на ту женщину.
— Да, сэр.
— Почему вы отправились в конец коридора к пожарной лестнице?
— Я думаю, это очевидно, мистер Мейсон. Я не хотела, чтобы выходящая из номера женщина слишком хорошо меня разглядела. Поэтому я отправилась в дальний конец коридора. Я знала, что после выхода из номера, независимо от того, куда она направится — к лифту или к лестнице, — ей все равно придется идти по коридору. Так она не столкнулась бы со мной лицом к лицу.
— Другими словами, она повернулась к вам спиной?
— Да, но после того, как я взглянула на ее лицо, когда она выходила из номера.
— Как далеко находилась дверь номера от того места, где вы стояли в конце коридора?
— Не знаю. Возможно, в двадцати или тридцати футах.
— Как освещался коридор?
— Довольно тусклыми лампами, но я ее хорошо видела, мистер Мейсон. Я намеревалась ее рассмотреть, и я ее рассмотрела.
— Вы только взглянули на нее, как сделала бы горничная, выполняющая свою работу?
— Я… я хорошо ее видела.
— Несколько минут назад вы заявили, что только раз взглянули на нее.
— Для меня достаточно раз взглянуть на человека. И я его хорошо рассмотрю.
— Понятно. Но этого оказалось недостаточно, чтобы быть абсолютно уверенной в ее опознании, когда вы первый раз увидели фотографию?
— Человек обычно колеблется перед тем, как с абсолютной уверенностью опознать кого-то по фотографии.
— Это все, — сказал Мейсон.
— А теперь я приглашаю своего главного свидетеля, — объявил Гамильтон Бергер. — Мистер Перри Мейсон, займите, пожалуйста, место для дачи показаний.
Мейсон без колебаний прошел вперед, поднял правую руку, принял присягу и сел на стул, предназначенный для свидетелей.
— Это, конечно, крайне необычное положение вещей, — заметил судья Леннокс.
— Я пытался избежать подобной ситуации, — возразил Гамильтон Бергер. — Всеми доступными мне средствами.
— Просить адвоката защиты давать показания, которые приведут к вынесению обвинительного приговора его клиентам, — ненормально, — с сомнением в голосе произнес судья Леннокс.
— Поэтому считается неэтичным выступление адвоката в двойной роли, — сказал Бергер. — Я пытался избавить мистера Мейсона от такого неприятного положения.
— Он совершенно необходим вам как свидетель? — уточнил судья Леннокс.
— Абсолютно, Ваша честь. Рассмотрев доказательства, уже представленные по этому делу, Суд должен понять, что мне необходимо доказать, кто были те люди, участвовавшие в разговоре в том номере.
— Но сам разговор пока не был представлен.
— Я закладываю основу именно для этого, Ваша честь.
— Ситуация, конечно, облегчилась бы, — заметил судья Леннокс, — если бы обвиняемых представлял другой адвокат, сотрудничающий с мистером Мейсоном, по крайней мере, на этой стадии процесса.
— Такой вариант не устраивает ни обвиняемых, ни меня, Ваша честь, — возразил Мейсон. — Здесь уже было произнесено достаточно речей об этике. Я хотел бы процитировать решение из сто восемьдесят седьмого «Сборника судебных решений штата Калифорния», дело шестьсот девяносто пять, которое гласит: «Мы пришли к мнению, что слишком много значения придается и слишком много раздражения вызывает тот факт, что большую часть доказательств в пользу истца представил один из адвокатов, выступающий в качестве свидетеля по слушаемому делу. Что касается Суда, мы считаем, что подобные показания должны быть приняты и рассматриваться, как показания любых других свидетелей, несмотря на заинтересованность адвоката в конечном результате. Пристойность и правильность выступления адвоката в двойной роли является вопросом этики, что в основном определяется совестью самого адвоката. Хотя не стоит поощрять подобную практику, бывают случаи, когда возникают такие условия, что адвокат не может оправданно и честно отстраниться от своих обязанностей по защите клиента и выполнения долга гражданина, выступая как свидетель».
