— Да, — ответил адвокат.
Мейсон отодвинул стул, на котором сидел, встал и посмотрел на молодого человека, явно старавшегося не отводить взгляд голубых водянистых глаз. Потом портье быстро отвернулся, снова взглянул на адвоката и снова отвел взгляд в сторону.
Мейсон не сводил глаз со свидетеля.
Хокси сделал еще одну попытку встретиться с Мейсоном взглядом, но у него ничего не получилось. Он неуютно заерзал на стуле, предназначенном для свидетелей.
— Как давно вы работаете в гостинице «Кеймонт»? — спросил Мейсон.
— Три года.
— Где вы работали до этого?
— В разных местах.
— Вы можете их назвать?
— Продавал товары за комиссионные.
— Какие товары?
— Новинки галантереи и косметики.
— Вы в состоянии вспомнить название фирмы?
— Нет. Это была временная работа.
— Вы служили в армии?
— Нет.
— Вы работали где-нибудь более трех лет?
— Нет.
— Вам предоставляется ежегодный двухнедельный отпуск как ночному портье?
— Нет.
— Никаких отпусков?
— Никаких отпусков.
— Вы работаете каждую ночь, без выходных?
— Ну, один раз меня посылали в Мехико по делу. Это, в общем-то, не было отпуском. Но какая-то смена обстановки.
— По какому делу вы ездили?
— Забрать деньги.
— Причитающиеся гостинице?
— Да.
— Вы их забрали?
— Получил долговую расписку. Мне сказали, что ее достаточно. Администрация послала мне телеграмму.
— Сколько времени вы отсутствовали?
— Почти месяц. Работа оказалась сложная. Всплыло много различных аспектов.
— А за что гостинице причиталась эта сумма?
— Не знаю.
— Когда вы летали в Мексику?
— Примерно год назад.
— Когда вы уехали? Назовите дату. Вы ее помните?
— Конечно. Ночным самолетом семнадцатого… Ну, если быть абсолютно точным, это было уже восемнадцатое сентября прошлого года.
— Как вы определяете дату?
— Если бы вы работали в гостинице «Кеймонт», то и вы бы без труда запомнили день, когда вам представилась бесплатная поездка в Мехико. Меня вызвал директор, рассказал о сделке и заявил, что кто-то из гостиницы должен находиться там на месте. Он дал мне денег, велел собирать чемодан и отправляться в аэропорт.
— В какое время он вас вызвал?
— Незадолго до полуночи семнадцатого.
— А когда вылетал самолет?
— В половине второго восемнадцатого.
— Прямой рейс?
— Нет, мне пришлось пересесть на другой самолет в Эль-Пасо, если вам нужны все детали. Я сидел рядом с красивой блондинкой, строившей мне глазки, однако, когда она узнала, что в Эль-Пасо я пересаживаюсь на другой самолет, ей вдруг захотелось спать. Потом я сидел с женщиной, только что поевшей чесноку. К тому же ее ребенка все время тошнило.
В зале суда раздался смех.
Мейсон даже не улыбнулся.
— Вам пришлось столкнуться с трудностями в Мехико?
— Со множеством.
— Но это все равно был отдых?
— Смена обстановки.
— Вы когда-нибудь пытались уволиться из гостиницы «Кеймонт» и поискать работу в другой гостинице?
— О, Ваша честь, мне кажется, нет смысла выворачивать свидетеля наизнанку, выуживая из него все детали его прошлого, — встал со своего места Гамильтон Бергер. — Пусть адвокат защиты ограничится темами, поднятыми во время допроса свидетеля выставившей стороной.
— Мне представляется, что здесь что-то не так с прошлым, — признался судья Леннокс. — Я не собираюсь ограничивать перекрестный допрос. Возражение отклоняется.
— Так пытались? — спросил Мейсон.
Свидетель постарался встретиться с Мейсоном взглядом и не смог.
— Нет, — ответил он тихим голосом.
— Вы были когда-либо осуждены за совершение преступления?
Свидетель уже собрался встать со стула, но остановился и опустился на место.
— О, Ваша честь, адвокат защиты наугад высказывает предположения, пытается очернить репутацию свидетеля, единственная вина которого состоит в том, что он дал показания против клиентов мистера Мейсона.
— Я тоже считаю, что при сложившихся обстоятельствах вопрос достаточно жесток, — заметил судья Леннокс. — Однако его нельзя считать недопустимым. Это одно из оснований для того, чтобы подвергнуть сомнению сказанное свидетелем. За вопросом не последовал немедленный отрицательный ответ. Поэтому, несмотря на мое нежелание, я отклоняю возражение.
— Вы когда-либо были осуждены за совершение преступления? — повторил Мейсон.
— Да.
— За какое? Вы сидели в тюрьме?
— В «Сан-Квентине» за вооруженный разбой. Теперь вы все знаете. Давайте, кончайте меня. Разрывайте на части, если вам так хочется.
Мейсон с минуту смотрел на молодого человека, затем отодвинул свой стул к концу стола, предназначенного для адвокатов, сел и тоном, в котором явно слышалась искренняя заинтересованность, заявил:
— Мне не хочется ничего подобного, мистер Хокси. Я считаю, что мы в состоянии использовать это, но не для того, чтобы вас растоптать. Ваши наниматели знают, что вы были осуждены?
— Ну почему, как вы думаете, я тружусь на второсортной работе в третьесортной гостинице? — злобно спросил Хокси.
— Вы уверены в проведенных вами опознаниях?
— Абсолютно. Я никогда не забываю лицо. Стоит мне хоть раз увидеть человека и соотнести его с чем-либо, я его никогда не забуду. Именно поэтому я нужен гостинице.
— Когда вас осудили, Фрэнк?
— Десять лет назад.
— Сколько вы сидели?
— Пять лет.
— А чем вы занимались потом?
— Поменял пять или шесть мест работы. Всегда что-то случалось. Всплывало мое прошлое, и меня выгоняли.
— А дальше?
— Потом меня забрали в участок по подозрению. Не потому, что я что-то сделал, а из-за моего прошлого. Меня поставили в ряд с другими арестованными для какого-то опознания. Я понял, что потеряю еще одну работу, и очень расстроился.
— Продолжайте.
— После процедуры опознания ко мне подошел один сержант. Он мне посочувствовал и сказал, что понимает, в каком я нахожусь состоянии. У него есть друг — новый директор гостиницы «Кеймонт». Полицейский объяснил, что эта гостиница пользуется дурной репутацией, возникают проблемы с правоохранительными органами и поэтому директор должен меня понять и знать, с чем мне приходится сталкиваться. Этот полицейский откуда-то знал о моей способности не забывать один раз увиденное лицо. В гостинице «Кеймонт» требовался ночной портье. Сержант признался мне, что сам отправил предыдущего за решетку. Полицейский предупредил администрацию, что ему придется вообще прикрыть гостиницу, но новый директор обещал держать все в рамках закона. Сержант предложил мне сходить к этому новому директору и честно все рассказать о себе. Он объяснил, что, если я хочу удержаться на работе, мне следует поставить нанимателя в известность о моем прошлом. Тогда у меня появится шанс. Он велел мне идти в гостиницу, но предупредил, что если я в дальнейшем не намерен вести честную жизнь, мне не стоит даже пытаться устроиться, потому что у «Кеймонта» плохая репутация и за ней постоянно следят люди из полиции нравов.
