Выше, выше, выше! Миля, ярд, дюйм или сколько выйдет вверх. Отдых и беседа. Еще миля, ярд или дюйм вверх. Дыхание стало тяжелым и прерывистым. Перед глазами все плыло, земля то неожиданно вздымалась, то опускалась под ногами, и он падал, застигнутый врасплох. Две костлявые руки оттягивали книзу его левое плечо, а что-то темное и надоедливое вертелось у спотыкающихся ног, обутых в грубые башмаки.
Звуки теперь слышались со всех четырех сторон, с неба, из самых глубин его существа. Они разрушали мертвую тишину этого мира и превращали ее в непрерывную невыносимую какофонию. О, этот лай и визг непонятного создания, что мечется у него под ногами, и это пульсирующее йоум-йоум, которое доносится откуда-то прямо из раскаленного жерла солнца! И этот голос, гремящий теперь в его душе подобно грому, так что впервые удается разобрать слова: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные…»
Плевать на голос. Он и раньше-то не больно к нему прислушивался. Может, он есть, а может, и нет. Но голос произнес одно слово, которое его чрезвычайно заинтересовало. Одно-единственное слово. «Все», – сказал голос. Он никого не выделил особо. Никому не отдал предпочтения. Он сказал: «Все».
Точно! – мысленно согласился Моллет и рухнул головой вперед, как поверженный бык, распластавшись на горячих камнях, и маленькое темное существо заскулило и принялось облизывать его грязное лицо, а свирепое голубое солнце продолжало яростно выжигать поверхность чужой планеты.
«Йоум-йоум» снизился и выбросил тонкую нить, на конце которой висел толстый черный паук. Он спустился на поверхность, разделился пополам и превратился в двоих мужчин, одетых в тускло-коричневую униформу. В их ноздри были вставлены миниатюрные фильтры. Бешено виляя обрубком хвоста, Фини прыгнул на первого, стремясь слизнуть кожу с его лица. Потерпевший взял Фини на руки, потрепал за уши и ласково похлопал по спине. Второй наклонился над телами, вернулся к нити и заговорил в болтавшийся на ее конце аппарат:
– Отдаю должное твоему зрению, Эл. Ты был прав. Их действительно двое – один парень тащил на себе другого. Им неоткуда здесь взяться, кроме как с той спасательной шлюпки. Жаль, что они не остались там, ведь мы засекли ее, когда она опускалась на поверхность.
– Однако же на ее поиски у нас ушло десять дней, – донесся сверху голос пилота. – За такое время они бы все равно устали ждать и ушли в джунгли.
Он помолчал и заговорил снова:
– Я свяжусь с куполом, пусть пришлют патруль прочесать дорогу отсюда до космошлюпки. Если выжил кто-нибудь еще, то наверняка прячется в кустах по этому маршруту.
– Что значит «кто-нибудь еще»? Эти двое явно мертвы. Выжила только собака.
– Все-таки надо проверить.
– Как хочешь.
Отойдя от аппарата, говоривший вернулся к напарнику.
– Этот верзила умер совсем недавно, – сказал тот, – просто не верится, что ему удалось сюда дойти. Мы опоздали всего на несколько минут. А другой – дней пять назад.
– Какого же дьявола он тащил на себе труп?
– А я откуда знаю? Может, он был его лучшим другом.
– Кто? Этот засушенный китаеза? Не смеши меня!
У него никогда в жизни не было причины услышать тот голос.
ОН сказал: ВСЕ.
Перевод Л. Таулевич
Плюс неизвестное
Одно он знал наверняка: отвоевался. Возможно, надолго, а может, и навсегда, если его убьют, тяжело ранят или возьмут в плен. Все решат ближайшие секунды.
Его маленький разведывательный корабль вновь бешено завертело по продольной оси. Серо-зеленая поверхность планеты качнулась в противоположную сторону. Похоже, вместе с кораблем завертелись и мозги самого Джона Лиминга, на время лишив его возможности соображать. За кораблем тянулась длинная приплюснутая огненная спираль.
Поверхность планеты стремительно приближалась. Складки и изгибы расправлялись, превращаясь в холмы и долины, зеленые пятна становились древесными зарослями. В иллюминаторе мелькнули опрокинутые вверх тормашками крыши домов. Вскоре они заняли правильное положение.
Выбор всегда требует времени, пусть даже минимального, а когда времени совсем нет, не может быть и выбора. Единственное, что заботило сейчас Лиминга, – это посадка. Он должен посадить корабль где угодно. Пусть даже перед носом у врагов. Это надо сделать как можно раньше, пока болтанка не разнесла корабль на куски.
И Лиминг посадил корабль. Неизвестно, что ему помогло: редкостное везение или отсутствие противодействующих факторов. Пологий склон холма был просто подарком судьбы. Одни небеса знали, как Лимингу еще удается маневрировать. Он сумел отшвырнуть поврежденную хвостовую часть и выключить двигатель. Корабль зарылся носом в рыхлую почву и скользнул вверх по склону. Недолгий подъем сопровождался отчаянным скрежетом и облаками пыли вперемешку с вылетающими из корабля снопами искр.
Первые тридцать секунд Лиминг просидел неподвижно, обливаясь потом, хотя ему было холодно. Потом он взглянул на атмосферный анализатор. Местный воздух оказался вполне пригодным для дыхания.
Выскочив из люка, Лиминг бросился осматривать искореженную хвостовую часть. Ничего утешительного. У пяти сопел двигателя выгорел защитный слой, и от высокой температуры их скрутило в жгуты. Еще четыре скривило до неузнаваемости. Он дотянул до поверхности на оставшихся семи, что граничило с чудом.
Перед отлетом Лиминга предупредили: корабль может не выдержать условий полета.
– Вы полетите на разведывательном корабле особой конструкции, – сказали ему. – Мы установили на нем сопла с военного корабля. Они прочнее и надежнее. Мы постарались сделать ваш корабль как можно более легким. На нем не будет бортового оружия. Главные его отличия – быстроходность и исключительная дальность полета. Как поведет себя корабль в полете и выдержит ли полет – это мы надеемся узнать от вас. Пока что лучшего корабля, чем этот, у нас нет. Возможно, года через четыре или пять у нас появится другая модель, в пятьдесят раз совершеннее. Однако мы не можем ждать так долго.
– Я понимаю, – ответил тогда командованию Лиминг.
– Ваша миссия сопряжена с риском, причем с громадным риском. Вы можете не вернуться обратно. Но и в таком случае мы получим ценные сведения. Мы узнаем, что творится в тылу врага, до каких пределов простирается его власть и насколько велики его скрытые резервы. Кто-то должен проникнуть во вражеский тыл и добыть эти сведения.
– Я готов.
Командование дружески похлопало его по плечу и пожелало удачи. Для пересечения линии фронта кораблю Лиминга дали солидный боевой эскорт. Дальше ему предстояло лететь самостоятельно. И он полетел – крошечная светящаяся точка, упрямо несущаяся сквозь необозримые глубины космоса.
Вскоре Лиминг потерял счет неделям. За это время он успел передать на базу множество самых разнообразных сведений о противнике. Корабль продолжал углубляться во вражеский тыл, когда не выдержало первое сопло двигателя. Слой внутренней изоляции выгорел полностью, превратившись в облачко пара. Лиминг не сразу повернул обратно, надеясь, что все обойдется. Но тут отказало второе сопло, а за ним и третье. Лиминг понял: нужно срочно садиться на ближайшей пригодной к жизни планете. Желательно свободной от разумных двуногих.
