Опять же, родственники и друзья. К которым хочется съездить, проведать, как они там, и чтобы они к тебе могли приехать повидаться. Чтобы можно было позвонить. И письма сюда не шли так, как будто они из другой галактики сваливаются или с Марса по случаю парада планет. Как они туда идут, кто знает. Может, дойдут. Может, нет. То есть опять получается не слава Б-гу. Кто уехал – практически навсегда. Если даже туристом доберётся, как он тебя найдёт? И зачем? Подозрительно! Вдруг он шпион? Или вызов тебе пришлёт в Америку или Израиль на тему воссоединения семей? Что начальство как могло пресекало. В Союзе была такая формулировка: «Отказано в связи с отсутствием прямого родства». Причём иезуитская она была настолько, что Игнаций Лойола мог бы позавидовать. Там не только двоюродным-троюродным отказывали в чём угодно, дядям с тётями и племянникам с племянницами, но и родным братьям с сёстрами. А также детям, у кого кто-то из родителей с той стороны остался. Были таких детей сотни, если не тысячи. Включая тех же американцев по праву рождения, которые родились гражданами США, а потом их мама-коммунистка везла в СССР строить социализм – и вырваться обратно им уже не светило ни при каком раскладе.
Желающим уехать светила проработка по всем направлениям – публичный позор и разрыв с окружающими, которым объясняли, что с людьми, которые не хотят жить на родине, нормальный советский гражданин жить и работать не может и не должен. Идеологию хочется вернуть? Кто при ней жил, помнят, что это была за сволочная материя. Вылет из партии светил или комсомола, если состояли. Не говоря о том, чтобы с работы. Инженер или учёный? Учитель? Архитектор? Заслуженный деятель культуры, неважно, какой? Поработай, зая, дворником, сторожем или разнорабочим. Поддоны поноси. Метлой помаши. Получи гроши, которые за это платят, и попробуй на эти деньги содержать семью. Родителей, если они живы, попытайся уговорить, что тебе нужно уехать. Согласие их получи в письменном виде. Детей уговори, с которыми пионерская организация и комсомол проведут работу, что им нужно в школе или университете посидеть в шкуре выродка, которого чморят соученики и преподаватели. И при этом от тебя не отказаться, на что им намекают окружающие, чтобы остаться в своём дворе, а не нестись куда-то, где говорят и пишут на чужом языке, всё чужое, никого не знаешь и не понимаешь, как жизнь устроена. Не дай Б-г никому.
Говоря попросту: вписываешься в систему – плывёшь по течению. Не вписываешься, сам хочешь определять направление дрейфа – извини. Свобода для самовыражения художников существовала в домашних условиях. Питерские митьки, хиппи, а также прочие субкультуры существовали. Хочешь выставляться? Со времён «бульдозерной выставки», которую, между прочим, разгромили в «оттепель», при Хрущёве – никакой публичности. По крайней мере, в столицах. В провинции проскочить могло – отчего едва ли не лучшая в мире коллекция отечественного авангарда сохранилась в Нукусе. Опять же, на национальных окраинах начальство, фрондируя в отношении России и русских – умеренно, чтобы не нарваться, кое-что допускало. Там и с торговлей было легче, и обрезание можно было втихую устроить. Сочувствие со стороны населения было обеспечено, а власть глаза на это закрывала. С частниками опять же – в качестве пережитков дореволюционного прошлого с национальной спецификой. А если не забывать платить начальству, которое свой интерес блюло… Как там было в анекдоте про Сталина и грузинских рыночных торговцев? «Торгуйте, только тихо»?
В Одессе и Привоз был, и ОБХСС. Но моряки шмотки везли и продавали. С другой стороны – марочная биржа была. В настоящей бирже была филармония, но собирались на углу филателисты-любители и им на радость продвинутые мореманы притаскивали маленькие бумажные квадратики, ромбы, треугольники и блоки. С зубцами и без. Колонии (отдельная категория). Монархии Залива, которые только что стали независимыми странами. Никому не известные государства Африки и азиатские горные страны. Индокитай, ОАР, Индия, Алжир… Праздник филателиста – распад колониальных империй и появление десятков стран, про которые никто не слышал. Разрозненные марки, в основном минимального достоинства, но какую радость они дарили! Спрос рождал предложение, так что в каждом большом городе было что-то вроде того, но в Одессе был порт. Марок было больше, и они были чуть дешевле. Кто-то торговал, получая прибыль (как без неё). Кто-то спекулировал, наращивая её до такого размера, что мог на это жить. Но подавляющее большинство покупателей просто собирали марки. Почему не могли (или не хотели) невинное увлечение обеспечить простым товаром – загадка.
Да что марки! Или такие хобби, как собирание этикеток от спичечных коробков, машинок и солдатиков или игрушечных поездов (Piko иногда выбрасывали в «Доме игрушки»)… А книги, которые были настоящей страстью для десятков миллионов семей? За ними стояли ночами на распродажах собраний сочинений, искали в букинистике, меняли на макулатурные талоны, просто покупали у спекулянтов… Что мешало превратить их из дефицита в товар? И что вообще мешало делать всё, что нужно было населению, благо, чтобы определить, что ему на самом деле нужно, не приходилось проводить социологических исследований. Мебель в простом ассортименте, но хоть сколько-нибудь эстетичная. Бытовая техника – без особых изысков, но надёжная. Автомобили и квартиры – точнее, квартиры и автомобили. В первых нуждались все, и до сих пор многие их не имеют. В том же Ленинграде с его коммуналками, хоть он давно опять Санкт-Петербург. Вторые… Тут стоял вопрос, роскошь это или средство передвижения. Но ждали их на предприятиях и в институтах годами и были они у немногих. Так что, наверное, машины были роскошью.
Опять же, почему нельзя было произвести в достаточном количестве джинсы, одежду фермеров и пастухов? Не говоря о грампластинках и магнитофонных кассетах с популярной музыкой. Про видеокассеты и то, что необходимо было для просмотра: цветной телевизор и «видак», и не говорим. По телевизору зарубежная эстрада шла под Новый год. Совсем к утру в рамках лёгкой эротики было разрешено явление катастрофического разврата: пускали в эфир берлинское варьете «Фридрихштадтпаласт». На год хватало. Отечественная эстрада и лёгкая музыка стран социалистической ориентации пускались, мягко говоря, не каждый день. Как и исторические сериалы. Венгерский «Капитан Тенкеш», болгарский «На каждом километре», не говоря уже о «Семнадцати мгновениях весны», шли на одном дыхании. Польский «Четыре танкиста и собака» и фильмы гэдээровской «ДЕФы» про индейцев с Гойко Митичем – тем более. Румынские «Даки» и «Колонна» до сих пор идут на ура. «Звёздные войны» в этот ряд вписались бы легко. Стоило страну разваливать!
Нет, понятно, что средства производства были необходимы, и статистику промышленность мерила по ним. Но качество, по сравнению с массой того, что производили в странах СЭВ и тем более закупали на валюту, по многим позициям уступало. Так что нынешняя ситуация, в соответствии с которой страна живёт за счёт экспорта сырья, продукции первичного передела и ушла в глухой аут по наукоёмким позициям, изобретениям и всему прочему, на чём стоят и расцветают не только традиционные лидеры рынка, но и новые экономики, началась не вчера и имеет корни ровно в тех советских временах, которые вспоминаются многим как золотой век. Было иначе, чем уверены старики, которые тогда были востребованы и чувствовали себя на коне, а сегодня, живя в той же самой стране, пребывают в категории от бедности до нищеты. Хотя их можно понять. Социальные гарантии, понимание, что совсем пропасть не дадут, средний класс, к которому относилась солидная часть населения, которая в новые времена туда не вошла и уже не войдёт… «Работающие бедные», чисто российский феномен, особенно болезненно воспринимающийся на фоне растущего списка Forbes, такой источник ностальгии по временам советской власти…
