Под землёй снова зарокотало.
Глава вторая. Путь, разделённый поровну, куда веселее
Главным, о чём думала Элизабет, когда мчалась прочь от шахты и красного платка, было то, что ей необходимо рассказать обо всём Норбриджу. Она была напугана – и тем, что увидела, и тем, что из-за этого почувствовала. Она жила в «Зимнем доме» с рождественских каникул: проводила приятные дни в новой школе, вечерами пила горячий шоколад и читала, часами бродила по огромной библиотеке отеля, а по выходным каталась на лыжах или коньках или просто прогуливалась по берегу замёрзшего озера Луны – и всё же её продолжало интриговать нечто заманчивое, что олицетворяла Грацелла, но что Элизабет не могла выразить. Мысль об этом беспокоила.
Элизабет размышляла обо всём этом, когда, спустя пятнадцать минут быстрого бега на лыжах под усилившимся снегопадом, её снова посетило ощущение, и она остановилась. Лыжня впереди раздваивалась, и хотя девочка знала, какой путь ведёт в «Зимний дом», она была уверена, что кто-то направляется к ней по тропе, к которой она только что приблизилась. Она сама каталась по ней несколько раз и знала, что если свернёт на неё, то проедет пять миль на юг и окажется в Хевенворте – где была её школа. Элизабет прислушалась, ожидая, не покажется ли кто, и тут из-за поворота примерно в сотне ярдов выкатился на лыжах человек в серебристой куртке и красной шапке и быстро заскользил в её сторону.
– Элизабет, – окликнул лыжник в тот самый миг, когда она его узнала. – Здравствуй!
– Хайрам! – воскликнула Элизабет, и все её страхи и тревогу последнего получаса как рукой сняло, потому что к ней приближался учитель-практикант Хайрам Кроули. Они были знакомы уже десять недель с тех пор, как Элизабет начала учиться в Хевенвортской академии, а Хайрам – вести там английский. И хотя он преподавал только по вторникам и четвергам (в конце концов, он пока только учился быть учителем), Элизабет считала, что из него непременно выйдет превосходный преподаватель. То, что ему был двадцать один год, что он учился в престижном университете Брумы в тридцати милях отсюда, что чёрные волосы у него были аккуратно подстрижены, а книг он прочитал почти столько же, сколько Элизабет (включая одну из её недавних любимых, «Тайну соловьиного леса»), только укрепляло её уверенность. Ещё он был весьма мил – достаточно выросшим, чтобы считаться взрослым, но не настолько старым, чтобы совсем позабыть, каково это – быть ребёнком, даже двенадцати с тремя четвертями лет, как Элизабет.
– Ого, – сказал Хайрам, подкатываясь поближе. – Видимо, все классные люди катаются сегодня на лыжах.
Элизабет рассмеялась.
– Вы из города едете? – спросила она, когда Хайрам притормозил с ней рядом, тяжело дыша. Снег валил уже крупными хлопьями, а ветер задувал всё сильнее. Элизабет сталкивалась с Хайрамом на лыжне возле «Зимнего дома» уже по меньшей мере полдюжины раз и знала, как он любит лыжи.
– Да, – сказал он с горящими глазами. – Очень приятно встретиться здесь с тобой. – Он посмотрел на лыжню за её спиной. – Ты уже возвращаешься? – Элизабет кивнула, но не успела она ничего сказать, как Хайрам продолжил: – Держу пари, торопишься дописать задание по биологии для мистера Кармински к понедельнику.
Элизабет снова засмеялась.
– Я с ним расправлюсь. – Она протёрла очки перчаткой.
– Я еду в «Зимний дом» на встречу с директором, – сказал Хайрам. Элизабет вспомнила, как Норбридж упоминал, что профессор Эгиль П. Фаулз, директор Хевенвортской академии, присоединится к ним за ужином. Мистер Фаулз, весьма, если не чрезвычайно, степенный человек, следивший за распорядком своего дня, то и дело сверяясь с часами, был ещё одной причиной, почему Элизабет нравилось в новой школе. В отличие от школы в Дрире, городишке, в котором она жила со своими тётей Пурди и дядей Бурлапом с четырёх лет и до прошлого Рождества, учителя и сотрудники Хевенвортской академии, казалось, искренне любили не только предметы, которые преподавали, но и самих учеников. И это Элизабет объясняла себе благотворным влиянием их руководителя – Эгиля П. Фаулза.
– Вы тоже с нами поужинаете? – спросила Элизабет, почти не скрывая надежду, что он ответит утвердительно.
– Если я что и понял за то время, что провёл здесь, – с напускной торжественностью произнёс Хайрам, – так это то, что если Норбридж Фоллс приглашает тебя в «Зимний дом» на ужин, отказываться нельзя. – Он перевёл взгляд на небо. – Но почему бы нам не поболтать по дороге? Не думаю, что солнце собирается показаться в ближайшее время.
В течение следующего получаса, когда лыжню замело свежим снегом, а небо сделалось ещё темнее, Элизабет осознала, как ей повезло наткнуться на Хайрама. Они ехали бок о бок и обсуждали Хевенвортскую академию, «Зимний дом», лыжни, поддерживаемые в должном состоянии, и свою любимую тему: книги. Однако Элизабет решила, что не станет заговаривать о том, что видела прямо перед их встречей: странную заброшенную шахту и красный платок на дереве. Когда она вспомнила об этом, по её телу пробежала дрожь, и ей стало страшно даже думать о том тихом и безлюдном месте внутри чаши старой шахты.
– Ну что, ты читала что-нибудь ещё за авторством моего дедушки в последнее время? – спросил Хайрам, когда Элизабет перечислила некоторые из книг, которые дочитала за пару последних недель.
Один из множества любопытных фактов о Хайраме Кроули состоял в том, что его дед Дэмиен Кроули не только много лет назад жил неподалёку от «Зимнего дома», но и писал жутковатые и зловещие романы, которые Элизабет просто обожала. Она прочла ещё не все его книги – насколько она понимала, всего он написал девяносто девять, – но надеялась, что когда-нибудь ей это удастся.
– Я только что закончила «У каждой радуги есть чёрная подкладка», – ответила Элизабет. Впереди сквозь пелену снега уже замаячил «Зимний дом» с льющимся из окон золотым светом и трепещущими серебристыми флагами с буквой «З» на крыше.
– Мне она очень нравится, – одобрил Хайрам. – Когда оказалось, что лепрекон – на самом деле вампир? Ого. Не знаю, как дедушке всё это в голову приходило.
– Дальше я хочу прочитать «Мрак в конце туннеля».
– Удачных снов, если, конечно, ты сможешь заснуть после этого.
– Думаю, моя любимая – это «Комната отчаяния Колина Дредмейра», – сказала Элизабет.
– Крипота полная, – ответил Хайрам. – А моя любимая – «Малкольм Гастфорд и загадка расширяющегося подвала».
Вот уже год из головы Элизабет не выходила одна странная находка, которую она обнаружила в старой комнате Грацеллы в «Зимнем доме», пробравшись как-то раз внутрь. Комната – входить в которую было строго запрещено – оказалась очень прибранной и, не считая нескольких предметов мебели, пустой. Но в ящике единственного письменного стола девочка обнаружила книгу Дэмиена Кроули под названием «Тайное руководство Анны Люкс», которую она мельком пролистала и оставила на месте, никому об этом не сказав. Время от времени Элизабет подмывало вернуться в комнату Грацеллы, чтобы снова взглянуть на неё, особенно потому что Леона Спринджер, пожилая библиотекарша «Зимнего дома», с которой Элизабет водила дружбу, нигде не могла найти экземпляр этой книги, даже через своих многочисленных приятелей-библиотекарей. Но Элизабет знала, что не должна возвращаться в комнату Грацеллы – однажды любопытство уже пересилило её, и она никогда не признавалась в этом Норбриджу – так что она сказала себе, что больше туда не полезет.
