– Давайте просто попытаемся разгадать, что Райли Грейнджер имел в виду, когда писал, что число находится на видном месте, – сказал Норбридж. – Может, если мы поразмыслим как следует денёк-другой, на нас снизойдёт озарение. – Он накрыл письмо ладонью. – На самом деле, я нахожу это послание крайне занимательным, потому что нам наконец-то представилась возможность узнать о мотивациях Грейнджера, которых я никогда не понимал. Мы узнали, почему он сделал то, что сделал. Только детали нам неизвестны. – Он постучал себя пальцем по виску. – Но я считаю, мы сможем всё выяснить.
Леона подняла очки, висящие на тонкой цепочке у неё на шее, надела их, а потом посмотрела на Элизабет и Фредди.
– Я тоже так считаю, – сказала она. – Я всецело надеюсь, что скоро эта загадка начнёт распутываться.
Норбридж взял письмо, спрятал его в карман и встал.
– Я пойду переговорю с Хайрамом насчёт его утренней лыжной прогулки, а потом намереваюсь самым внимательнейшим образом перечитать это письмо и все остальные тоже. А затем… – Он поглядел на часы, а потом протянул руку с часами Элизабет, будто прося её следить за временем. – Я загляну в мастерскую, чтобы посмотреть, как у вас двоих успехи. И я также хочу взглянуть на ту записку от Лавины, про которую ты говорила, Элизабет.
– Судя по всему, наша компания распадается, – заметила Леона.
– Мы вернёмся к работе, Норбридж, – сказал Фредди, тоже вставая. – И если найдём в этих ящиках ещё что-нибудь – дадим вам знать. – Он посмотрел на Элизабет. – Идёшь?
Элизабет не сводила глаз с репродукции картины Максфилда Пэрриша, висящей на стене, – на ней была изображена женщина, глядящая на синее небо с пушистыми облаками.
– На видном месте, – повторила она. – Я знаю, что могу это разгадать, но никак не могу поймать мысль.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Леона.
– Я бы сказал больше, – добавил Норбридж. – Элизабет и Фредди, мы рассчитываем на вас.
Глава двадцать третья. Конец улыбкам и льющиеся фразы
Остаток дня прошёл без происшествий – Элизабет и Фредди навестили Лану, а потом поработали над брошюрой, хотя Элизабет несколько раз отлучалась, чтобы помочь с пазлом, и даже два часа провела, расставляя книги по полкам в библиотеке. Несмотря на то, что Ноки не разговаривали с сэром Реджинальдом Итоном-Пэйли (который решил задержаться до самой Пасхи, чтобы, как он выразился, «восстановить свою жизненную энергию путём продолжительного воздействия со стороны местного чистейшего горного кислорода»), который, в свою очередь, не разговаривал с профессором Фаулзом (каждый день появлявшимся в отеле ровно в полдень перед обедом) и Хайрамом (ежедневно приезжавшим поработать над курсовой), которые, в свою очередь, не разговаривали с Веллингтонами и Рахпутами, в целом атмосфера в «Зимнем доме» царила приятная. В понедельник вечером прославленный арфист Тракин О’Мэлли выступил с превосходным концертом и даже оставил Леоне подписанный экземпляр своих мемуаров «Моя несломленная арфа: как музыка принесла мне славу, богатство и девять рыжеволосых дочерей»; новых бурь не случалось; и «Зимний дом» заполнялся гостями, желающими отпраздновать в этом роскошном отеле Пасху. В воздухе даже витал тончайший намёк на приближающуюся весну, несмотря на то, что дни по-прежнему стояли морозные.
Во вторник днём, в половину пятого, оставив Фредди в мастерской, Элизабет отправилась в библиотеку помочь Леоне перед ужином и обнаружила, что там гораздо меньше людей, чем можно было бы ожидать. Когда она пришла, Леона стояла за стойкой выдачи и заполняла формуляры; Миль сидел на её плече и не двигался, пока не заметил Элизабет.
– Лето здесь! – сказал он. – Лето здесь!
– Тс-с! – шикнула на него Леона, поглаживая пальцем по голове. – Да, наша прелестная помощница здесь. А чтобы быть точнее, моя дорогая птичка, ты должен говорить «Весна здесь!»
– Привет, Леона, – сказала Элизабет, протягивая Милю палец. – И тебе привет, дружок.
– У тебя появился конкурент на его любовь, – сообщила Леона, многозначительно глядя на Элизабет поверх очков, а потом поворачиваясь к лабиринту книжных полок за картотекой в центре огромного первого этажа. – Юный школьный учитель мистер Кроули снова здесь, с головой погрузился в свои исследования, и я клянусь, Миль просто с ума сходит, когда видит этого джентльмена. Если бы я ему позволила, он с плеча Хайрама и не слезал бы.
– Что ж, – сказала Элизабет, – это добрый знак. У Миля хороший вкус. – Она указала на стопку формуляров перед Леоной. – Давай я помогу тебе тут, а ты пока передохнёшь.
– Вижу, твои манеры никуда не делись, несмотря на то, что ты часы напролёт проводишь с младшим Ноком, – шутливо сказала Леона. – Но я на самом деле почти закончила. Может, пройдёшься по этажам и соберёшь книги, которые надо расставить по местам? Этим ты мне здорово поможешь. – Леона подмигнула. – А если решишь побеседовать с мистером Кроули, я не стану урезать тебе зарплату.
Элизабет уже направлялась к библиотечной тележке.
– Будет сделано. – Она снова потянулась к Милю. – А ты, птичка, пожалуйста, попроси свою хозяйку налить мне чаю, когда я вернусь.
– Лето здесь! – гаркнул Миль.
– Почему бы тебе не взять его с собой? – предложила Леона. – Пусть проветрится.
Элизабет рассмеялась и протянула Милю руку. Попугай вспрыгнул ей на палец, а потом перебрался на плечо и устроился там с таким видом, будто нашёл наконец удобную жёрдочку.
– Предатель, – с озорной улыбкой сказала Леона Милю.
– Мы скоро вернёмся, – пообещала Элизабет и ушла, катя перед собой тележку.
* * *
Десять минут спустя Элизабет завернула за очередной стеллаж и наткнулась на родителей Фредди, рассматривавших какую-то полку.
– Элизабет! – обрадовалась миссис Нок. – Как замечательно тебя увидеть.
Они с мужем подошли к тележке Элизабет и начали нахваливать библиотеку «Зимнего дома», пока Миль покачивался на плече девочки.
– А ты здесь живёшь, подумать только! – сказал мистер Нок, поднимая взгляд на высокий золотой свод потолка. – Чудесное место.
– Можешь посоветовать какие-нибудь хорошие книги? – спросила миссис Нок. – Что-нибудь из недавно прочитанного и пришедшегося тебе по душе?
– Мне очень понравились «Хранители тайны», – ответила Элизабет. – И серия «Книжный сыщик» тоже.
Не успел кто-либо из них что-нибудь сказать, как Миль замахал крыльями и начал подпрыгивать на плече Элизабет вверх-вниз. Элизабет и оба взрослых посмотрели на него. Попугай замер, как будто совершенно осознанно повернулся вперёд и по очереди взглянул в две пары глядящих на него глаз.
– Грацелла! – гаркнул Миль. – Грацелла! Грацелла!
Элизабет ахнула.
– Сестра Норбриджа? – недоумённо переспросила миссис Нок.
– Попугай мог произнести это имя лишь в том случае, если… – начал мистер Нок.
