В лазарете народа оказалось меньше, чем в прошлый раз. Всего три жандарма, остальных, наверное, спать отпустили. Да и оставшиеся непонятно зачем нужны были. Стояли в стороне, ни во что не вмешиваясь.
Лазарет теперь больше напоминал прозекторскую. Труп Ульратачи был раздет, вымыт и лежал на столе посреди палатки. Преподаватели и опричники стояли вокруг него, что-то обсуждая. Но, судя по лицам, к окончательным выводам не пришли.
Первым на вошедших среагировал Левашов. И, как всегда, замечанием.
– Птахин! Почему с вещами явились?
– Ваше высокоблагородие, места в лагере для меня не нашлось, ночевал в госпитальной башне. Оставлять там сумку побоялся, вдруг к моему возвращению ее уже разрушать начнут. Как мне тогда вещи откапывать? И так за время учений почти все вынужден был бросить при переправе через болото.
Стасов посмотрел на куратора с осуждением. Не потому, что к кадету придирается, а потому что вылез со своим воспитательным процессом, когда генералы куда более важные проблемы решают.
– Левашов, вас мы уже слушали. Петр Григорьевич, что вы можете сказать об этом?
– О чем? – спросил Петя с почти искренним недоумением.
– О странном состоянии трупа.
Птахин подошел ближе к столу.
– Извините, раньше не сумел разглядеть. Под водой, да еще в иле я почти ничего не видел. А в магическим зрении тела так и вовсе не было видно. Только амулеты светились. Я об этом их высокоблагородиям доложил. В поднятии тела не участвовал, меня на островке саженей за двести от места обнаружения трупа оставили. Разрешите?
Петя подошел к столу вплотную, склонился над мумией и без тени брезгливости ее пощупал.
– Странно. Тело было в воде, а на ощупь как будто высохло. Словно из плотного дерева сделано. Плотного дерева… А полосы на груди… Это ведь не шрамы, а раны, которые сами собой закрылись? И в магическом зрении я его по-прежнему не вижу. Как будто в нем никогда никакой энергии и не было. Ни жизни, ни шаманской. Живым Ульратачи совсем не так смотрелся.
– То, что в трупе никаких следов энергетических каналов нет, мы тоже заметили. Что еще?
– Простите, а что еще такого я могу увидеть, чего не видят мэтры, много выше меня разрядом магии? Впрочем, могу высказать гипотезу.
– Говорите.
– Раны господина Шипова были похожи на эти?
– О чем вы?
– У шрамов шамана, которые я ему сводил на Дальнем Востоке, было что-то общее со следами ранений этого тела. Возможно, их оставили схожие духи.
– Шипов после ранения совсем не походил на эту мумию, да и ваш шаман, как я понимаю, выглядел совершенно обыкновенно.
Петя мысленно перекрестился.
– Шаманские духи, которые в маготроне появлялись, тоже тянули энергию из всех, до кого дотянуться могли. Здесь же такое впечатление, что Ульратачи выпили досуха.
– Духи – вампиры! Мистика какая-то. Почему же тогда этот дух Шипова не выпил, как вы это назвали?
– Он его и не добил. Мы же не знаем, что там конкретно на болотах произошло и как долго длилось.
Опричник задумался. Ректор хранил молчание.
Вперед вышел Родзянка.
– Вы сказали, что другие духи тоже отбирали у людей энергию?
– Про всех не знаю. А вот дух Дьяо, которого Ульратачи регулярно из амулета, или с помощью амулета призывал, это совершенно точно делал. Был при нем такой амулет в форме небольшого рога или очень большого зуба?
Оказалось, что снятые с тела шамана амулеты уже лежат у пожилого целителя в сумке.
– Про остальные амулеты что сказать можете?
– Я их даже не видел. Ульратачи их мне никогда не показывал. Только вот этот зуб вынимал из-за пазухи и сжимал в кулаке, когда в маготрон входил. Да, вот именно этот амулет.
– Можете продемонстрировать его работу?
– Думаю, что он был привязан к Ульратачи. К тому же, мне очень жаль, но шаманской энергии у меня практически не осталось. Сам я ее, как выяснилось, не произвожу, а в маготрон меня больше вместе с шаманом не звали.
Судя по взгляду, которым Родзянка наградил Петю, ему очень хотелось его убить. Стасов смотрел с сожалением, но при этом явно что-то прикидывал. Взгляд ректора тоже стал задумчивым. Он же и подвел итог:
– Думаю, мы можем отпустить кадета. Если он вспомнит еще что-нибудь, возможно относящееся к этому делу, он нам сообщит. Ведь так?
– Обязательно! – Петя постарался демонстрировать рвение, при этом тщательно скрывая радость. Максимум можно выказать немного облегчения.
Выйдя из палатки, Петя, поколебавшись, вернулся обратно в свою башню. До завтрака было еще далеко, а просто слоняться по зимнему лагерю довольно странное занятие.
Подкинул пищи почти погасшему костру. Стало теплее. И тут ему в голову пришла сумасшедшая мысль. А если…
Петя разыскал в сумке кошачью фигурку и сжал ее в ладонях. После чего направил в нее темную энергию. О том, что ее у него не осталось, он Родзянке соврал. Осталось. Не меньше половины максимального объема. Хотя вопрос пополнения хранилища так и остался нерешенным. Не убивать же, в самом деле, людей своим кинжалом ради его пополнения.
Буквально сразу же рядом с ним возникла фигура призрачной рыси.
– В таком виде тебя не владеющие шаманской магией замечать не должны, – заговорил он с рысью вслух. – И как же тобой управлять? Если крови добавить, ты материальной станешь, тебя видно всем будет. А мне шпион нужен…
Рысь недовольно переступила с лапы на лапу. В воображении Пети. Так-то определить лапы в этом темном туманном облаке было затруднительно.
А если еще энергии добавить?
Пришлось влить практически все, что оставалось. Петя несколько раз думал плюнуть и прерваться. Но все-таки добился результата. Внешне дух остался все таким же туманным облачком. Надо надеяться, невидимым для посторонних. Зато кадет-шаман-недоучка смог не только им управлять, но и видеть его глазами. Как тогда, когда труп Ульратачи топить нес. То есть управление было не совсем полным, но команды рысь понимала и, главное, выполняла.
Дойти до лазарета по знакомому маршруту оказалось несложно. Как и пройти внутрь. Дальше было несколько секунд страха, не увидят ли? Не увидели. Рысь нагло расположилась прямо на столе, где лежало тело, хотя Петя надеялся, что она спрячется под столом. Но так было не только все слышно, но и видно.
Значительную часть обсуждения Петя пропустил, но кое-что важное услышал. Шел спор, стоит ли возвращать тело Ульратачи его деду. Ректор и большинство преподавателей, похоже, были удивлены самой постановкой вопроса. Как же это можно тело погибшего не вернуть родным? Но Родзянка был категорически против. Ведь тогда и амулеты возвращать придется. А тут столько всего интересного и перспективного. Даже если сразу их использовать и изучить не удастся, это должно получиться в будущем. Ну а отношения с шаманами от этого принципиально хуже не станут. Было же нападение духа на Шипова? А потом исчез молодой шаман. Обе стороны должны быть заинтересованы замять эти происшествия.
