У другой стены холодильники с бутыльками, пробирками и замороженными полуфабрикатами. Вдали еще шкафы и несколько контейнеров.
Меня подтолкнули к столу с пробирками, осмотрели и на всякий случай чуть отодвинули в сторону. Профессор ушел к своему рабочему месту, сбросил часть мусора на пол и уселся за ноутбук. Вернул очки на место, но все равно вплотную приблизился к экрану и, поглядывая на клавиатуру, начал что-то печатать и бубнить на два голоса.
— Отстранили меня, уроды. Проект закрыть хотели. А я не сдался! Я доработал состав. Идеальный состав. Браво, профессор! Они еще пожалеют…
Все. Поигрались и хватит, дальше можно и без профессора собрать данные, да валить отсюда. Я выгнулся, чтобы лучше видеть правую руку. Подтянул наручник по трубе так, чтобы зафиксировать на противоходе и рычаг получше иметь. Приподнял руку со вторым браслетом и стал пытаться пристроить штырек из основания цепи в соседнее звено. Чтобы потом, используя рычаг, просто его выломать.
Первые несколько попыток оказались неудачными, то штырек не попадал куда нужно, то рычаг нормальный не получался, звенья перекручивались и выскакивали.
Профессор, все еще не глядя на меня, будто я вообще не человек, а кусок мяса для эксперимента, закончил печатать, похвалил себя и двинулся к столу с пробирками. Стал тыкаться в приборы, открыл ящик, похожий на холодильник, и вынул оттуда маленький пузырек. И стал гладить его с таким видом, что я уже ждал присказки: «Моя прелесть, моя прелесть…»
Я ускорился с наручниками. Понимание, куда сейчас вколют эту самую прелесть, неслабо так подстегнуло. Даже отдышаться пришлось, потому что руки быстрее мозга работать начали, все время промахиваясь.
Профессор наигрался с пузырьком и стал перебирать со стола инъекторы, похожие на фломастеры. Поднимал, смотрел на свет, что-то недовольно бурчал и бросал шприцы на пол. В итоге потопал к шкафам.
У меня вроде получилось захватить штырек, я надавил, потом дернул, чуть не взвыв от боли, когда браслет впился в предплечье. Попробовал снова и опять только чуть кисть себе не сломал. Блин, а на «Ютюбе»-то работало, да и на тренировке получалось, но может тут сталь какая-то другая.
Профессор, насвистывая что-то торжественное, уже вернулся к столу и пристраивал контейнер с прозрачной жидкостью в инъектор. А потом двинулся ко мне.
— Профессор, запишите. Подопытный номер семьдесят восемь. Версия препарата тринадцать дробь семь. Двадцать первое марта, шесть тридцать две, — он уже занес инъектор, целясь мне в плечо.
— Мужик, светило ты научное, может не надо? — я вертел головой, то на профессора, то на руку, в очередной раз пытаясь зацепиться, а в мыслях еще, как назло, все английские слова испарились, только классическое: «Бен, ай нид хелп», но профессор замер с таким видом, будто комар где-то пищит над ухом, давая мне несколько драгоценных секунд.
Рррр! Есть! Чуть руку не вывернул, содрал кожу, но дернул, наконец, достаточно сильно и правильно. Штырек переломился, а рука, с висящем на нем браслете, освободилась.
Профессор еще что-то там пытался сообразить или думал, кто из них и что мне ответит, как я схватил его за руку, сжал, контролируя инъектор, и дернул на себя, встречая лбом чуть повыше очков.
Отбегался очкарик. Крякнул и осел на пол.
Я отложил инъектор в сторону и, помогая свободной рукой, повторил операцию со вторым наручником. Свесился вниз и ощупал лежащего без сознания мужика по карманам, нашел ключи и освободил ноги.
Приводить в чувство профессора не стал, обыскал более тщательно, а заодно пытался понять, нет ли на нем укусов. Ранок не обнаружил, зато обзавелся пластиковой карточкой-пропуском с логотипом Global Diamond Corporation. Перетащил тело к креслу стоматолога, закинул почти невесомое тело внутрь и теперь уже его руки пристегнул к подлокотникам.
Осмотрелся, дошел до запертой двери, чтобы проверить карточку на замке. С этой стороны он был проще — ни сканера, ни кодового замка. Уходи — не хочу, но я пока не хотел. Но и дверь открывать не стал, прошелся до стола с мониторами.
Правда, камеры видеонаблюдения. Центральная как раз на коридор и, кроме, не желавшего уходить Роберта, никого не видно. В соседнем мониторе показывали видео с центрального входа, уже рассвело и тонкие ручейки из зомбаков неспешно текли домой. Следующий монитор транслировал картинку из холла, где уже довольно плотно толкались шаркуны.
В нескольких мониторах помещения я не узнал, вроде операционная, еще какой-то кабинет. А камера из палаты, где я встретился с зубастым бутоном была повреждена, картинка прерывалась, а половину экрана будто замазали чем-то темным. Но и то, что оставалось, красочно передавало всю ту жесть, что там была. То есть каша из ошметков, кровище и переломанная мебель. Бутон разворотило так, что уже не то что не закроется никогда, даже в пучок не соберется уже.
Более-менее целыми остались только капсулы, хоть их и завалило, отбросив к стене. Та, в которой спасся я, лежала дальше всего от эпицентра взрыва, а рядом с ней виднелась еще одна дверь, которую я раньше не видел из-за ширмы.
Я еще раз глянул на коридор, убедился, что там ничего не изменилось, и пошел к двери. Карточка сработала, двери разъехались, выпустив меня наружу. Я осторожно, боясь ловушки или какой турели, спрятанной под потолком, подошел к Роберту и перевернул его.
— Эх, Роберт, Роберт, ничего личного, но как говорил один мой недавний знакомый, мне нужнее.
Еще не развернув тело до конца, я уже признал характерный силуэт хеклеровской «эмпехи». Компактная версия с прикладом, да еще и с глушителем, лазерным прицелом и коллиматором до кучи — то, что доктор прописал. Слегка кастомная версия «ПДВ» на нормальном трехточечном ремне, который Роберт буквально зажал и не хотел отдавать. Плюс четыре запасных магазина в разгрузке по тридцать патронов.
На этом подарки от Роберта не закончились, и у меня появился тактический томагавк с логотипом в виде перечеркнутых четырех палочек. Сантиметров тридцать в длину, и весом около килограмма — легковат, надо будет на него в деле посмотреть. В руке лег на отлично, цельный кусок стали, поверх почти на всю длину шершавые накладки. Фирма австралийская, слышал про нее, даже облизывался, но доставка долгая каждый раз останавливала.
За второй заход, держа дверь все время открытой, нашел боевой нож той же фирмы, неплохой фонарик и маленькую индивидуальную аптечку. Был и «глок» в кобуре на бедре, но Роберту прилетело не только в голову и спину. Палили по нему крест-накрест, через спину к ногам и обратно. Разворотило и кобуру, и лямки на разгрузке. Брать тут уже было нечего, только патроны.
Радостный и практически счастливый, поесть бы еще, вернулся в лабораторию. Удостоверился, что дверь надежно заперта, а картинка с камер не изменилась. Пошел обыскивать помещение.
Профессор очнулся, но ни плен, ни смотровое кресло его, похоже, не смущало. По кругу болтал сам с собой, грезя о мировом признании, да ругая мегеру с Астрид и недальновидным руководством «Глобал корп».
