Толстый и обрюзгший лучник, как и вся здешняя стража, смешно выпучил заплывшие жиром глазенки, поняв что его стрелу поймали голой рукой. Пухлый стрелок еще пытался сообразить, как так получилось, и тут же забулькал кровью, получив метательный нож в рыхлую шею.
Стоящий рядом стражник округлил рот, явно собираясь завопить, но вместо этого отшатнулся назад и свалился куда-то за невысокий барьерчик забора.
Жирные ленивые свиньи. Трусливые, обленившиеся, неповоротливые.
Давно их тут не резали, как скот. И для этого даже не понадобится магия.
Я повел выразительным взглядом по толпе, мысленно прикидывая, сколько бросится вперед в угаре покарать нечестивца, а сколько побежит назад, спасая свою драгоценную шкуру.
Подсчет порадовал. Дураков в городишке оказалось удивительно мало. Желающих подыхать за вопящего жреца почти не нашлось, и те, лишь делали вид, на самом деле не проявляя особой охоты подохнуть от клинка заезжего головореза.
Судя по унылой физиономии, бургомистр тоже об этом подумал. Как и о том, что приезжему незнакомцу с повадками опытного бойца, не составит особого труда разогнать ту шваль в ржавых кольчугах с нечищеными мечами, что здесь по недоразумению называют стражей.
— Мы поняли друг друга?
Бургомистр затряс свисающим подбородком.
— Развяжите ее, — велел я.
Ведьму отвязали от столба. Она забралась на круп коня позади, обхватив меня за пояс руками. Конь пошел рысью, набирая скорость, не обращая внимания на разлетающихся в стороны от ударов людей.
В спину мне летели проклятья… но не стрелы. Как и говорил: жалкий трусливый скот, не способный на настоящие поступки.
Глава 2
Конь шел ходко, оставляя позади неприветливый городок, у чьих добрых жителей отобрали любимое развлечение приятного времяпрепровождения после обеда.
Ведь как приятно полюбоваться на сжигаемую ведьму сразу после сытной трапезы в хорошей таверне. Что может быть лучше? Только четвертование пойманного разбойника. А лучше сразу десятка.
Я ухмыльнулся, ничуть не удивляясь человеческой натуре. Люди везде одинаковы, что здесь, что в других мирах.
Отобранное у славных, но трусоватых бюргеров, развлечение сидело позади, крепко держась за мой пояс, но при этом стараясь слишком тесно не прижиматься.
Боится. И правильно делает.
Не понимает, чего ожидать. Окажись на моем месте обычный странствующий благородный с взыгравшей рыцарской честью, что поспешил вступиться за даму (и плевать, что дама горожанка, подозреваемая в ведьмостве), все было бы проще.
В меру симпатичная, с хорошими сиськами, что так и рвутся наружу, рыжая знала бы что предложить герою за собственное спасение. Достаточно найти подходящее место и расстелить на земле плащ. Остальное пройдет, как по нотам.
Дальше герой отвозит спасенную девицу к родне, и они расстаются, полностью удовлетворенные исходом. Одну спасли от огня, второй вдоволь повалял на земле красивую тетку, делая с ней такое, что никогда бы не осмелился предложить своей даме сердца.
И она будет совершенно не против, ведь надо же щедро отблагодарить героя за храбрость. Поэтому позволит сделать с собой все, что тому захочется. И будет рада, что плата окажется столь невелика.
Но это что касается обычного рыцаря. От него понятно, чего ожидать. Со мной же ситуация совершенно другая.
Мало того что маг, так еще темный.
Поэтому и стала, как оглашенная орать о Книге Судеб, а не взывать к заступничеству у благородного странника.
Темная знать из Великого Дуэгара никогда не отличалась особым желанием приходить на помощь. Но всегда славились жадностью по отношению к любым проявлениям Искусства.
И рыжая знала об этом, и понимала, что нужно кричать. Но оказавшись в безопасности и вспомнив все что слышала до этого о дэс-валион, крепко задумалась, не променяла ли шило на мыло.
Когда стоишь привязанная у костра, а рядом трется потеющий субъект с горящим факелом, о таких мелочах не думаешь, считая, что все лучше, чем сгореть заживо.
Но оказавшись на свободе, вдали от кострища, поневоле начинаешь задумываться о том, что в этом мире бывают вещи похуже открытого пламени.
И в этом она абсолютно права.
Даже из-за спины я чувствовал косые взгляды и нервное напряжение рыжей. Прикажи я ей сейчас остановиться, сбросить платье и лечь, раздвинув ноги — она с радостью это сделает, будет старательно ублажать.
Все, лишь бы избавиться от пугающей неопределенности.
Понимая, что еще немного и дурная баба либо грохнется в обморок, либо забьется в истерике, я сухо велел:
— Рассказывай за что сжечь хотели. Или ты и правда травила скот, соблазняла мужиков приворотными зельями и занималась другими непотребствами, как блеял бургомистр?
— Нет, ваша милость! — порывисто прозвучало из-за спины. — Ничем таким я не занималась! Все это придумал жрец, чтобы обвинить в колдовстве!
Кто бы сомневался. Вот и инициатор незапланированного мероприятия. Аутодафе со сжиганием колдунов — любимое развлечение священнослужителей.
— Так в чем дело? Святоша восхотел симпатичной плоти?
Оказалось, что да. Торопясь и захлебываясь, рыжая ведьма поведала старую, как мир историю о плотских желаниях отдельного религиозного деятеля к своим прихожанкам.
Жрец быстро обработал двух пустоголовых дурех, регулярно потрахивая обеих у себя в храме. Скоро ему надоели дырки сисястых, но слишком покорных коров, и захотелось «перчинки».
Что-нибудь остренькое, с чем перед тем, как употребить, придется слегка повозиться. Сначала сломать, потом подчинить и лишь после этого наслаждаться сорванными плодами.
Свой выбор любвеобильный святоша остановил на травнице, что часто подрабатывала акушеркой и врачевательницей.
Дальше банально и предсказуемо: пригласив однажды на разговор рыжую красотку, жрец не справился со вспыхнувшим желанием и банально набросился на бабенку, пытаясь трахнуть ее прямо в заднике храма. План сначала поговорить, уломать, заставив покориться, полетел к черту.
Бабенка заорала, в помещении вбежали люди, увидав, как второе лицо в городе, елозит на рыжей красотке, одной рукой запустив ей руку в ворот и что-то там возбужденно нащупывая, а второй стараясь задрать подол.
Надо отдать жирному ублюдку должное, в отличие от жертвы, сориентировался он быстро, сполз и дико завопил, тыча пальцем-сарделькой в бабенку: блудница, опоила честного пастыря, совратила и погубила бессмертную душу. Ну и все в таком роде.
В мгновения ока из жертвы ведьму-травницу сделали обвиняемой. Дальше все просто, по накатанной схеме.
Я зевнул. Скучно, банально и предсказуемо.
