Из показаний Феодосии Войно: «Я поступила к Вырубовой после несчастья с нею в поезде. Это было в конце января 1915 г. Вырубова была тогда еще в очень тяжелом состоянии и без посторонней помощи обходиться не могла... Фельдшер (Аким Жук из царскосельского лазарета. – Э. Р.) поступил позже меня, когда Вырубова могла уже передвигаться. Днем я работала в госпитале у Вырубовой, а ночью ездила к ней самой, делала массаж, оказывала ей все медицинские услуги. Когда она не могла подниматься, к ней очень часто приезжала царица и дети, и редко бывал царь».
Из показаний Акима Жука, 49 лет: «По приказанию врачей, которые пользовали Вырубову, я стал ходить к ней... При перевязках Вырубову нужно было поднимать... я обладаю большой физической силой, а Вырубова женщина тяжелая».
Из писем Аликс: «27 января 1915... Аня поправляется... Она опять говорит о переезде к себе домой. Предвижу, как тогда сложится наша жизнь!.. Она всецело поглощена тем, насколько она похудела, хотя я нахожу, что у нее колоссальный живот и ноги (и притом крайне неаппетитные), лицо ее румяно, щеки не менее жирны и тени под глазами. У нее бывает много гостей, но Бог мой, как далеко она от меня отошла со времени ее гнусного поведения, особенно осенью, зимой и весной 1913 г... Не могу чувствовать себя свободно с ней, как раньше...
5 апреля 1915... Жук (фельдшер) довез Аню в колясочке... Завтра она собирается ко мне! О Господи, а я-то так радовалась, что надолго избавилась от нее! Я стала эгоисткой... хочу иметь тебя исключительно для себя, а теперь она будет часто тревожить нас по твоем возвращении...»
ВОЗВРАЩЕНИЕ «НА КРУГИ СВОЯ»
Мужик не покинул искалеченную Подругу. Он по-прежнему назначал встречи с «царями» в ее домике. Он должен был вернуть прежнюю дружбу. И знал – вернет. Без Ани Аликс была слишком одинока...
Из показаний Жука: «Вообще Распутин очень часто бывал у Вырубовой... Обычно в такие дни у Вырубовой бывала вся царская семья – царь, царица, дети и Распутин».
И конечно же «Наш Друг» победил. Уже вскоре великая ревность была забыта – воскресла великая дружба. И вновь Аликс и Аня заваливают друг друга бесконечными письмами, и вновь им мало встреч...
Эти письма им придется жечь после революции, завалив золой камины. Ибо вскоре их переписка перестанет носить личный характер. Царица и Подруга займутся управлением страной. Начнется переворот во власти, который они задумали совершить вместе с мужиком.
Из показаний Жука: «Когда Вырубова не могла ходить, к ней приезжала царица очень часто... И потом царица очень часто к ней приезжала, и они продолжали переписываться. Переписка была настолько частой, что иногда я не успевал вечером привезти Вырубову из царских покоев в ее комнаты, как от царицы уже приходили письма. И пока Вырубова соберется спать... случалось они раза 2—3 успеют обменяться письмами... Во дворец она ездила каждый день от 3 до 5 дня и потом вечером от половины десятого до 12 или часу ночи...»
С каким темпераментом Аликс взялась за дело!
Но было табу, которое Подруга теперь четко соблюдала. «Вечером она не бывала у царицы... в те дни, когда из Ставки приезжал Государь». Ей разрешено было видеть его только когда он уезжал обратно. «В дни отъезда царя обычно Вырубова приглашалась во дворец к обеду», – показал Жук
А пока веселье на Гороховой продолжается – Распутин дает щедрый материал агентам наружного наблюдения:
«12 февраля Распутин с неизвестной женщиной проведен к князю Андроникову... В 4. 30 утра вернулся домой в компании 6 пьяных мужчин с гитарой... до 6 утра пели, плясали...»
«10 марта... Около часу ночи пришло 7—8 мужчин и женщин... Пели песни, стучали, кричали... и вместе с Распутиным отправились неизвестно куда...»
«11 марта... проведен в дом № 8 на Пушкинской улице к проститутке Трегубовой...»
Из полицейского донесения: «Трегубова Вера Иевлевна, 26 лет, выкрест из евреев. Женщина легкого поведения... промышляет исключительно знакомством богатых людей с Распутиным, большей частью евреев, желающих устроить свои коммерческие дела... Однажды сказала, что зарабатывает до 300 рублей в месяц, почти ежедневно посещает Распутина».
В 1917 году Чрезвычайная комиссия допросила Веру Трегубову. В «Том Деле» остались ее показания, совершенно опровергающие полицейскую характеристику. Трегубова заявила, что «является выпускницей Консерватории», с Распутиным познакомилась случайно «на квартире старухи вдовы генерал-лейтенанта Дубельта Александры Ивановны... где находились еще две женщины и какая-то помещица, на вид лет 55, и была она страшно полная... В доме Дубельт была сестра ее Лидия Ивановна Кондырева... Около 10 вечера зашел к ней мужчина в поддевке защитного цвета и сапогах. Я догадалась, что это Распутин, портрет которого я видела раньше... Хозяйка Дубельт стала говорить Распутину, называя его по имени и отчеству, что хорошо бы устроить меня, как певицу, на Императорскую сцену... что меня, как еврейку, вообще трудно устроить. На это Распутин ответил: „У меня много знакомых евреев, они ничего, хорошие...“
В конце вечера, по словам Трегубовой, начались пьяные приставания. «Распутин... все время хватал меня за руки и лез лапать. „Я тебе все, что захочешь сделаю, только приходи ко мне! Приходи сегодня в 12 ночи“.
«Зачем же я к вам приду, я своим телом не торгую», – гордо ответила Трегубова.
Итак, по показаниям Трегубовой, агенты ее оболгали. Назвали «женщиной легкого поведения, почти ежедневно посещающей Распутина» – ее, добропорядочную певицу, которая впервые его увидела! Так, может быть, и другие их сообщения ложны? Может быть, все донесения о пьянках и разврате делались по заданию врагов Распутина? Может, ничего этого вообще не было?!
Но (к сожалению для Трегубовой) в деле есть показания и упомянутой ею Лидии Ивановны Кондыревой, 78 лет, вдовы действительного статского советника: «Я жила у своей сестры А. И. Дубельт, когда вечером... в конце 1914 года к ней приехала какая-то, очевидно, ее знакомая молодая красивая барышня... и привезла до той поры моей сестре совершенно незнакомого Распутина... Эта барыня представила Распутина, заявив, что Распутин „пожелал сегодня приехать к вам“... В квартире находилась также приехавшая из Казани Софья Дмитриевна Ознобишина, женщина 55 лет, красивая, хорошо сохранившаяся... вдова моего двоюродного брата, камергера... Распутину был предложен чай... Барышня, которая его привезла, была, по-моему, в дружеских отношениях с Распутиным – называла его то „Григорий Ефимович“, то „отец“, говорила ему „ты“... Распутин больше молчал, а потом, пользуясь минутами, когда он оставался один с Ознобишиной... начал... гладить ей руку, трепать по щеке, звать ее к себе. Ознобишина шутливо относилась к этим ухаживаниям, хохотала... Уехал он с той барышней... Я расспросила свою сестру Дубельт о молодой красивой барышне, которая привела Распутина. Она мне сказала, что это Вера Трегубова... она, по-видимому, не имела определенных занятий, а только проводила время с Распутиным... Одно время она жила у содержательницы мебелированных комнат Альбертини, через которую и втерлась к моей сестре».
