— Ты действительно считаешь, что вот это, — она кинула трусики на стол, рядом со своей чашкой, — и твой муж как-то связаны?
— Не знаю, — на меня вдруг накатила усталость.
Я действительно не имела понятия, что скрывается за этими «посылками». Единственное, что мне было нужно — оставить в прошлом ту жизнь, которой я жила, и начать всё заново. Только как?! Как, если Терентьев не давал забыть о себе даже на мгновение? Если завидев вдалеке силуэт похожего на моего мужа мужчины, я вздрагивала, ибо понимала — возвращение его не принесёт мне ничего хорошего.
— Свет, ты понимаешь… — не скрывая усталости, заговорила я, — мне не нужно ничего. Наелась, сыта по горло.
— Не все мужчины такие, как твой… — многозначительная пауза яснее всякого говорила о том, что она думает о моём муже. — Нельзя упускать…
Прокатившийся по коридору звонок заставил её на несколько секунд замолчать. В холле послышались шаги.
Ещё не до конца привыкшая к жизни в густонаселённой коммуналке, я прислушалась к звукам, раздающимся за пределами комнаты. Светка же, казалось, уже и думать об этом забыла.
— Ты не думаешь, что действительно ему нравишься? — теперь она говорила спокойно, несколько вдумчиво. — Мужик запал на тебя, Дарин. Говорю тебе.
— Не хочу, — в который раз повторила я и качнула головой. — Пусть найдёт себе друг…
Резкий, злобный стук в дверь заставил меня вздрогнуть.
Света встала и, тряхнув волосами, пересекла комнату. Распахнула её и холодно спросила у стоящей на пороге женщины:
— Что случилось, Валентина?
Та выглядела недовольной. Как, впрочем, и всегда. Маленькая, круглолицая, с узкими блёклыми волосами, она походила на щекастую мышь. Отчасти понять её было можно: прожить всю жизнь с никчёмным, прикладывающимся к бутылке мужем в коммунальной квартире — не тот удел, о котором обычно мечтают женщины. Наверное, я бы могла осудить её за то, что она не попыталась что-нибудь изменить. Наверное… Вот только за последнее время желания осуждать хоть кого-то во мне сильно поубавилось.
— Почему я должна открывать дверь гостям твоей…
Я мигом напряглась. Гостям Светиной…
— Кажется, там кто-то по твою душу, — обратилась ко мне Света, и во взгляде её снова мелькнуло красноречивое выражение.
Я молча поднялась и подошла к ней с непонятным, тревожным чувством внутри. Моментально вспомнилась и сегодняшняя встреча с Демьяном, и всё сказанное им, и его прикосновения.
В душе поднялся протест. Я сказала нет, и ему, чтоб его, придётся это «нет» услышать!
— Если знаешь, что к тебе кто-то должен прийти, — вновь заговорила Валентина таким тоном, что захотелось развернуться и уйти, — сиди и жди. А то…
— Хорошо, в следующий раз так и сделаем, — вместо меня ответила Светка и вышла в коридор.
Глава 7
Нехотя, пытаясь перебороть дурные мысли, я поплелась за Светой к двери. Стоило представить, что на пороге меня ожидает курьер с очередной коробкой, по коже пробегал холодок. Что было тому причиной, я и сама не знала. Демьян вселял в меня непонятный страх, но в этом я не сознавалась даже Светке.
— Добрый вечер, — услышала я голос подруги.
Подняв взгляд, я увидела стоящего на пороге мужчину. Того самого, что преградил мне сегодня дорогу, а после затолкал в машину.
— Добрый, — игнорируя её, он посмотрел на меня и лишь после обратил внимание на Свету. — Дарина Сергеевна оставила это в машине моего шефа, — протянул он ей пару перчаток.
Только теперь я поняла, что напрочь забыла про них. А ведь и правда…
Вновь встретившись взглядом с человеком Терентьева, я поджала губы. Если он ждёт от меня благодарностей, то…
— Спасибо, — как-то по-особенному мягко мурлыкнула Светка.
Я поймала себя на мысли, что со мной таким тоном она никогда не разговаривает и почувствовала очередной прилив раздражения. Она что, заигрывает с ним?!
Я развернулась и быстрым шагом пошла обратно в комнату, слыша, как подруга говорит что-то ещё, но не желая прислушиваться. Войдя, подняла брошенного кем-то из детей мишку и, стряхнув с него невидимые пылинки, прижала к груди. Присела за стол и отпила ещё не до конца остывший кофе.
Не прошло и минуты, как следом за мной вернулась и Светка. Молча подойдя ко мне, она положила перчатки на угол стола.
— Господи… — застонала она, глядя на меня с мученическим видом, — ты его видела?
— Кого? — я смотрела на приклеенный к одной из перчаток бантик. Точно такой же, какими были украшены все присылаемые мне Терентьевым подарочные коробки, но на этот раз ярко-алый.
— Дарина! — подруга коснулась моего плеча, выводя из задумчивости, и покачала головой. — Ты… ты должна ему дать, — громким шёпотом произнесла она, и я округлила глаза.
— Кому?! — подобного я не ожидала даже от неё. — Вот этому…
— Демьяну своему, идиотка пустоголовая, — ладонь её опустилась поверх перчаток, указательный палец лёг на бантик. Света провела по нему, посмотрела на свою руку, потом опять на меня. — Хотя я дала бы и этому. Кто он?
— Понятия не имею, — призналась я честно. — Кто-то из свиты Терентьева.
— Понятно, — ладонь Светы снова опустилась на моё плечо.
Мягко она погладила мою руку, потом склонилась и обняла, прижимая к себе, словно сестру. — Дурочка ты, Даринка. Какая же ты дурочка…
Я промолчала. Может быть, я и дурочка, но не до такой степени, чтобы совать голову в пасть льву. А в том, что Демьян — самый настоящий хищник, сомнений у меня не было никаких.
Первым, что я услышала проснувшись, были раздающиеся с кухни крики. Потерев лицо ладонью, я нахмурилась и откинула одеяло.
— Да не надо мне говорить про… — раздался выкрик Светы, заглушённый звоном посуды. Следом послышался мат — та самая соседка, что вчера открыла дверь человеку Терентьева, громко выругалась, послав её по известному маршруту.
Вставать не хотелось, но сделать это пришлось. Едва я спустила ноги с постели, подруга фурией влетела в комнату и, закрыв дверь, процедила:
— Чтоб её черти побрали! Сука… — прошипела она и, опомнившись, бросила взгляд в сторону двухъярусной кровати, где спали дети.
Доносящиеся с кухни крики были тем нипочём. До подъёма оставалось ещё двадцать минут, и просыпаться раньше ни Соня, ни Светкин Димка не собирались.
— Мне кажется, они сделали это уже очень давно, — заметила я и принялась застилать постель.
Светка включила стоящий на подоконнике чайник. Около минуты она стояла молча, задумчиво глядя на меня, а после проговорила:
— Если бы ты только знала, как я это всё ненавижу. Эту квартиру, эту жизнь…
