Спрашивать, что именно находится внутри большого пакета, я не стала. От кого он — тоже. Это было понятно и так. Зажав в пальцах ручки-ленты, я только и смогла в очередной раз сказать одно:
— Спасибо.
— Лучше будет, если вы поблагодарите Демьяна, — совершенно спокойно ответил Альберт. Я понимала, что действительно должна сделать это. Наверное, должна. Даже несмотря на условие, что он выставил.
— Он не приехал? — спросила я, поставив пакеты на кровать.
— Нет. У него много дел, — сказал адвокат и оставил меня одну.
Нет, не одну — наедине с наконец охватившими меня мыслями о будущем. О том будущем, где мне предстояло стать женой Демьяна Терентьева. Зачем? Потому что он захотел, чтобы было именно так. А его желания — закон. И я обязана подчиниться.
9
— Разве мы не домой? — напряжённо спросила я, поняв, что мы едем вовсе не к дому Демьяна.
Подняла голову и встретилась в зеркале заднего вида со взглядом сидящего за рулём Егора.
Четыре часа в Сапсане тянулись бесконечно долго, проносящиеся за окном картинки сливались в сплошной безликий пейзаж. Понимание, что вскоре увижу дочь, что кошмар, пусть и не закончился, но хоть немного отступил, не желало приходить точно так же, как раньше понимание того, что Эдуард собирается увезти меня на край света и лишить всего, что мне дорого. Чай, который заказал для меня Альберт, казался безвкусным, и я понимала, что дело вовсе не в том, что за окном поезда и уж тем более не в чае. Дело во мне самой. Длинные рукава белоснежного свитера скрывали запястья, аккуратный подвёрнутый ворот — шею.
Тончайший кашемир приятно грел тело, вот только душу согреть не могло ничего.
— Егор, — позвала я с напором. — Соня… Мы едем к Соне?
— Чуть позже, — ответил он как будто нехотя, снова устремив взгляд на дорогу. — Сейчас у нас есть важные дела.
— Хочешь сказать, что эти дела важнее моей дочери? — с горечью спросила я и посмотрела в окно, на проплывающую мимо нас церквушку.
Слёз уже не было, но грудь сдавило неприятной тяжестью, а горло словно сжалось. Продолжать разговор не хотелось. Ещё не до конца пришедшая в себя после всего, что случилось, после поездки в поезде я чувствовала себя усталой. В пакете, который принёс Альберт по настоянию Светы, нашёлся тональный крем, корректор для мелких изъянов и другая косметика, но как я ни пыталась, до конца скрыть следы на лице не смогла. Хотя, если уж говорить честно, выглядела я сейчас куда лучше, чем несколько дней назад и даже вчера, пусть даже внутри было так же темно, холодно и пусто.
— Не важнее, — коротко ответил Егор.
— Тогда что? — я всё же чуть повысила голос. — Куда мы едем?
Вместо ответа Егор плавно повернул руль, машина свернула в проулок. Я сжала лежащую на коленях куртку, безотчётно провела пальцами по меху на капюшоне. Отвечать Егор не спешил, и я посмотрела на сидящего рядом Альберта.
Как и несколько минут назад он, совершенно не обращая внимания на разговор, просматривал какие-то документы. Отвлекать его я не стала. Вместо этого немного приоткрыла окно, впуская в салон влажный, пропитанный запахом Питера воздух. Кофе, выпечка, машины… За время, что прожила здесь, я привыкла считать Санкт-Петербург домом, своим городом, но сейчас задумалась, так ли это на самом деле. Был ли он милостив ко мне? Принял ли меня? Однозначного ответа у меня не было, и всё-таки я надеялась, что да.
Машина снова повернула, а спустя ещё несколько секунд остановилась вовсе. Я увидела облицованное мрамором крыльцо, высокие ступени и припаркованный рядом седан Демьяна.
— Приехали, — Егор обернулся ко мне. — Думаю, много времени это не займёт.
Медленно отведя взгляд от подсвеченного фонарями крыльца, я сжала куртку ещё сильнее, до ломоты в пальцах, до белизны костяшек. Дышать стало трудно, сердце забилось у горла, а потом бухнулось вниз.
— Он мог бы предупредить меня, — выдавила я севшим голосом. — И ты… Ты тоже мог бы сказать.
— Разве это было нужно? — Егор смотрел на меня в упор.
Я сделала глубокий вдох. Бумаги, что Альберт держал в руках, теперь лежали на сиденье между нами, и я, собираясь открыть дверцу, случайно задела их рукой.
Шорох листьев раздался в тишине неожиданно громко. Пальцы мои скользнули по ручке, ладонь упала на кожаную обивку. По мраморной лестнице неспешно спустилась грузная женщина и, тяжело переступая с ноги на ногу, пошла по растаявшему снегу в сторону Невского проспекта.
Нужно ли было? Может быть, и нет.
— Вы знали, куда мы едем? — спросила я у Альберта, надевая куртку. Застёгивать не стала, просто набросила на плечи и по привычке поправила воротник.
— Да, — сказал он без неловкости или утайки.
Я снова выдохнула и открыла-таки дверь. Ступила на тротуар и услышала, как хлопнула другая. Егор подошёл ко мне, остановился рядом. Я прикрыла глаза и подставила лицо холодному ветру. Как из ниоткуда внезапно одна за другой на губы мои мокрыми поцелуями упали две снежинки, и я слизала их.
— С кем Соня? — спросила прежде чем начать подниматься к двери ЗАГСа.
Боковым зрением видела, что Егор идёт рядом, но на него не смотрела.
— С няней, — коротко ответил он.
Больше задавать вопросов я не стала. Дойдя до площадки, Егор открыл дверь и пропустил меня в широкий, торжественно-светлый холл.
Поглотившая нас тишина напомнила мне о наступившем вечере. Предназначенное для заключения браков время уже давно кончилось, но разве для Демьяна это хоть что-нибудь значит?
Услышав доносящийся с противоположного конца холла звук приближающихся шагов, я остановилась. Эхо, отражающееся от мраморных стен, заполняло всё окружающее пространство и отдавалось внутри ударами моего собственного сердца.
Не в силах двинуться с места, я смотрела на Демьяна. Небрежно распахнутый пиджак цвета мокрого асфальта, брюки, белая рубашка. Стены, потолок, пол как будто раскачивались, кружились в нелепом смазанном хороводе, тогда как я смотрела ему в глаза, понимая, что вот-вот подпишу себе приговор. И, как знать, будет ли он более милостив, чем тот, что мне могли вынести в зале суда без вмешательства Терентьева.
— Нас уже ждут, — вместо приветствия сказал Демьян, подойдя.
Посмотрел на Егора и кивнул ему то ли в знак благодарности за то, что тот доставил меня, то ли обозначив что-то известное только им двоим. Мне это было уже не важно. Он снова посмотрел на меня — уже внимательнее, изучая моё лицо.
Я знала, что, как бы я ни старалась, скрыть следы на лице именно от него не получится. Что вообще можно от него скрыть?
— Ты выглядишь уже лучше, — удовлетворённо заметил он и, коснувшись моего лица, приподнял голову за подбородок. Заставил меня повернуться одной стороной, потом другой.
