Я вздрогнула и замерла, не отводя взгляда от рисунка. Пальцы мои застыли.
— Демьян… — начала было осторожно.
Положив рисунок на стол, он встал и, обхватив мои плечи, посмотрел прямо в глаза.
— Что, Дарина? — спросил, глядя на меня пристально. Лёгкий нажим, что звучал в вопросе, не был вызовом или попыткой подавить меня.
Я вдруг поняла — ничего. Если я хочу, чтобы у нас что-то вышло — ничего. Потому что по всем официальным документам именно он отец Сони. Именно он. И за эти месяцы он сделал для неё куда больше, чем Эдуард за все пять лет.
— Ничего, — тихо откликнулась я, подняв на него взгляд.
Ещё некоторое время Демьян смотрел на меня, словно пытался убедиться, что я не лгу. Что не ухожу от ответа, а затем, кивнув, отпустил. Снова уселся в кресло и, подняв упавшую ложечку, отломил кусочек торта.
— Даже не знаю, кто из вас талантливее, — сказал, облизнув ложку.
— Тебе нравится? — спросила я, хотя всё ещё думала о его словах — «наша дочь». Наша… Наша дочь.
Вместо ответа он отломил ещё один кусочек. Смерил взглядом, от которого я почувствовала себя голой, хотя уже успела одеться.
Смущённая, я принялась собирать с пола бумаги. Белые листы усыпали ковёр вокруг стола, несколько отлетело в угол кабинета. Небо за окном было чёрным, как и воды Финского залива. Глубокая ночь…
— Пойдём домой? — положив бумаги сказала я.
Демьян шумно выдохнул. От огромного куска торта осталось не больше половины, и я запоздало подумала, что нужно было принести чай или кофе. Память тут же услужливо подсказала, что где-то здесь была кофемашина. Осмотрев кабинет, я увидела небольшой столик возле двери. Кофемашина действительно была там, но спешить я не стала.
— Демьян, — подошла к Терентьеву. Тот, откинувшись в кресле, посмотрел на меня. Положил ладони мне на бёдра, коленями сжимая мои ноги. — Пойдём домой, — повторила я.
— Мне нужно ещё пару часов поработать, — отозвался он, не скрывая сквозящей в голосе усталости.
Наверное, первый раз он был передо мной настолько открытым, и это смело последние камни стены, что ещё оставалась между нами.
— Всё так серьёзно? — чувствуя его лёгкие, не намекающие на продолжение прикосновения к бедру, спросила я и накрыла ладонь своей. — Может быть, я могу тебе чем-то помочь?
Он задумался. Я же, отойдя, всё же занялась кофе. Джазовая мелодия оборвалась на полуноте, и теперь в кабинете слышался лишь шум работающей кофемашины. Аромат кофе, проникший сквозь приглушённый свет, дополнивший безлюдье ночи, придавал нашему уединению ещё больше интимности.
Дожидаясь, пока наполнится вторая чашка, я сняла туфли. Услышала за спиной шорох бумаг.
— Дарина, — сказал Демьян и, стоило мне посмотреть на него, жестом позвал к себе.
Не прошло и нескольких секунд, как кофе был готов, и я, взяв обе чашки, вернулась к столу. Увидела разложенные перед Демьяном макеты и тут же поняла, что это образцы этикеток и упаковок для новой линии.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он, забрав у меня чашку.
Поставив свою, я склонилась над столом и принялась рассматривать их. Один, другой, третий… Все они были красивыми, привлекающими внимание и выглядели дорого. Дорого, несомненно, обошлась и работа дизайнеров, предложивших их. Вот только…
— Это для новой линии? — всё же спросила я, снова посмотрев на Демьяна.
Он мрачно кивнул. Отпил кофе и отломил торт. Мне вспомнилась посуда, которую я находила в раковине утром, коробочки с безе и маленькие шоколадки вместо обычного спасибо. Сердце пропустило удар. Муж… Глядя на него, я впервые ощутила внутри понимание этого. Не вынужденное, а настоящее, глубокое — этот мужчина — мой муж. Пусть так непонятно, странно, но мы связаны с ним — я с ним, а он со мной. И ещё у нас есть Соня. Моя Соня, которая есть теперь и у него. Она — у него, а он — у неё.
— Мне бы хотелось знать твоё мнение, Дарина.
Я тоже отпила кофе и снова стала просматривать макеты — теперь не спеша, обращая внимание на детали, оценивая картинку целиком и каждую мелочь в отдельности.
— Можно я возьму их? — спросила я после прошедшей в тишине минуты. — Не знаю… Мне нужно подумать.
— Бери, — ложечка звякнула о тарелку, и я, подняв глаза от бумаг, встретилась с Демьяном взглядом. — Эта линия должна выйти во что бы то ни стало, Дарина, — выговорил он твёрдо. — Во что бы то ни стало. Иначе мне придётся продать часть акций, а это значит, что в компанию придут сторонние люди. И я даже знаю, кто это будет.
— Что случилось?
Не глядя, я отложила листы. Сидела на краю стола по диагонали от него и смотрела прямо, чувствуя, что между нами происходит что-то важное. Вот так неожиданно, как происходило всё до этого.
— Захаров продал моим конкурентам документы, касающиеся разработок линии, — проговорил он, и я похолодела.
Так вот, что означали слова Эдуарда. Кусочки мозайки сложились в целое.
Оглушённая, я так и сидела на столе, глядя на Демьяна. Кофе казался слишком горьким, воздух дрожал тишиной.
— И что теперь будет? — наконец спросила я. — Если разработки проданы…
Неожиданно на губах Демьяна появилась циничная усмешка. Пододвинув кресло ближе ко мне, он коснулся моей ноги, провёл ладонью от коленки по икре, потом в обратную сторону — до подола платья. Простое касание подействовало на меня так, будто я сделала глоток свежего воздуха. Черты лица Демьяна оставались жёсткими, но во взгляде появился опасный блеск.
— Если бы я был дураком, — его ладонь опустилась на мою коленку, — которого так легко облапошить, Дарина, у меня бы не было того, что есть сейчас.
Потянул меня, заставляя встать со стола.
Послушно я соскользнула на пол. Он тоже поднялся и, собрав макеты, отдал мне.
— Иди домой, — взял за подбородок и быстро поцеловал. — Я постараюсь закончить тут как можно скорее. — Удержав меня, он пропустил мои волосы сквозь пальцы, накрутил прядку, потом коснулся серёжки и сказал очень тихо: — Спасибо тебе.
— За что? — стоя на мягком ковре, я как зачарованная смотрела на него, чувствуя тепло, вызванное его лёгкими касаниями. Не жар, которым была охвачена совсем недавно, а именно тепло, разливающееся от сердца.
— За то, что пришла, — убрал он руку, но взгляда не отвёл. — И за торт. Он был кстати.
— Дома есть ещё, — ответила я. — Почти целый. Так что… Мы с Сонькой будем тебя ждать.
— Я скоро приду, — проговорил он и, проводив меня до двери, придержал за локоть, пока я надевала туфли.
Идя по холлу, я слышала, как отражается от стен стук моих каблуков, сжимала в руках макеты и чувствовала его взгляд, направленный в спину. А внутри как будто так и звучали простые слова: наша дочь… Я скоро приду…
