***
— Валерий Сергеевич… — зашёл Дмитрий в гостиную, но прежде, чем он успел договорить, отец резко вскинул голову.
Взгляды наши встретились. На лице его отпечаталась усталость, лицо казалось слегка осунувшимся. Увидев Дениса, он сжал челюсти. В глазах отразилась ярость, по скулам заходили желваки.
Я на пару секунд замерла, а после вошла в гостиную вслед за Денисом.
— Какого дьявола происходит?! – гаркнул Дэн прежде, чем кто-либо успел сказать хоть слово. – Какого чёрта, Кондратьев?!
— Какого чёрта?! – взревел отец. – Я тебя, сукин сын…
Отец сделал шаг к Дэну.
— Я тебя закопаю живьём.
— Попробуй, — пальцы Дениса разжались, рука моя выскользнула из его, и я тут же почувствовала холодную пустоту.
— Я тебя…
— Хватит мне угрожать, Кондратьев! – Дэн подошёл ещё ближе. – Кому перешла дорогу твоя проклятая семейка на этот раз?!
Я заметила, как по лицу отца пробежала тень. Глаза его опять блеснули холодной яростью. Окинув Дениса взглядом, он повернулся к стоящему в дверях в окружении охранников Дмитрию и гаркнул:
— Оставьте нас.
— Вы уверены, Валерий Сергеевич? – Дмитрий, всё это время стоявший рядом, с сомнением глянул на Дэна, отец же наградил его ещё одним мрачным взглядом.
— Уверен, — отрезал он. – Если ты мне потребуешься, я дам знать.
Стоило Дмитрию выйти, отец посмотрел на меня. Глаза его сверкнули, и он процедил:
— Что? Опять принесешь в подоле от этого… — поморщившись, кинул на Дениса взгляд.
— Отец!.. – отчаянно вскрикнула я.
Голова закружилась, и я, понимая, что ноги подкашиваются, ухватилась за спинку дивана. Он не должен был знать. Дэн не должен был знать.
Резко развернувшись, Денис впился в меня взглядом, а я смотрела на него, и земля уходила из-под ног.
— Что это значит?
То, что звучало в голосе Дэна, нельзя было назвать ни угрозой, ни напряжением. Сдержанность, грозящая в любой миг превратиться в смертоносную бурю.
Он снова смотрел на отца, но отвечать тот не спешил.
— Что это значит, я спрашиваю?! – с ещё большим нажимом.
Уставший, с залёгшими под глазами тенями, выглядел Денис угрожающе, но это было ничем по сравнению с тем, как звучал его голос, с чернотой, что затаилась в его глазах.
— Ничего, — прошептала я.
Отец так и молчал, глядя на меня тяжёлым взглядом. Заставив себя сделать несколько шагов, я подошла к Дэну и остановилась в метре от него. Он тоже молчал. Моё «ничего» было пустым звуком, и он понимал это. Я вдруг поняла, что присутствие отца не волнует меня, что меня не волнует ничего, кроме Дениса и того, что я должна рассказать, пусть даже это всего лишь горький кусок прошлого.
— Говори, — потребовал он всё с той же пугающей сдержанностью.
Стоящий рядом отец наблюдал за нами, не спеша вмешиваться, и мне отчего-то казалось, что он жалеет о сказанном. Не знаю, откуда взялось это ощущение. То ли повисшая в комнате тишина была слишком осязаемой, то ли молчание отца. Я чувствовала, как бегут вперёд секунды. Чувствовала я и то, что терпение Дениса подходит к концу. Чёрными были не только его зрачки. Даже радужка потемнела настолько, что почти сливалась с ними. Я хотела было дотронуться до него, но не решилась. Чуть приподняла руку и безвольно опустила, сжав в кулак.
— Мне кто-нибудь ответит, чёрт возьми?! – в голосе появились сиплые, сдавленные нотки.
— Что и кто тебе должен ответить?! – процедил отец с холодным презрением, но прежде, чем он успел сказать что-либо ещё, я посмотрела на него. С той решительностью и жёсткостью, на которую только была способна. С той нескрываемой твёрдостью, что ни разу не чувствовала в его присутствии.
Свистящие пули, пистолет в руке Дэна, звук выстрелов… Что-то надломилось во мне, а может быть, наоборот, стало целостным. Никогда я столь явно не чувствовала холодное, наводящее ужас дыхание смерти. Даже в тот день, когда не стало мамы. Даже в тот момент, когда по моим бёдрам текла алая кровь.
Как ни странно, отец замолчал. Порывисто отвернулся и, процедив пару грубых ругательств, подошёл к бару.
— Пойдём ко мне в комнату, — тихо сказала я Дэну. – Я расскажу.
***
Взбежав по лестнице на второй этаж, я метнулась к себе и, закрыв дверь, лихорадочно осмотрела комнату. Только что отец сказал мне, что завтра утром водитель отвезёт меня в клинику. В клинику, где после обследования…
Я приложила ладонь к животу. Щёлкнула дверным замком, в глупой попытке защититься, отгородиться от мира, что был там, снаружи. Как я ни уговаривала, как ни умоляла, отец был непреклонен.
— Хватит, — только и отрезал он перед тем, как уйти в кабинет. – Раньше надо было думать.
Оставив меня одну в гостиной нашего огромного дома, он ушёл, а я не знала, что делать. Сказать Денису? Позвонить ему? В отчаянии я едва не набрала его номер, но вовремя остановила себя. Нет! Боже, если Дэн узнает… И что потом сделает отец?! Что он сделает с ним?
Дождь, моросящий с самого утра, превратился в настоящий ливень со шквалистыми, швыряющими воду на оконные стёкла порывами ветра. Выйдя в холл, я остановилась. Безумная мысль отчаянной надеждой прокралась в голову, и я быстро пошла к двери.
— Аврора Валерьевна, — остановил меня появившийся будто из ниоткуда охранник. –
Я подняла взгляд, и уголёк надежды мгновенно потух. Отец всё предусмотрел. Стоит мне выйти за дверь, ему тут же доложат об этом. Да что там! Никто не даст мне и шагу ступить за порог.
— Не думаю, что вам стоит выходить сегодня на улицу, — продолжил приставленный сторожить дверь отцовский пёс, глядя на меня со смесью некого сочувствия и понимания.
В этом я нуждалась меньше всего. В чьём-то сочувствии и понимании. Потому что никто, чёрт возьми, не мог понять, что я чувствую в данный момент! Никто, тем более он.
Ничего не сказав, я подошла к стоящей возле зеркала вешалке и, вытащив из кармана куртки наушники, всё так же молча пошла назад, стараясь не ускорять шаг, но, стоило мне оказаться напротив отцовского кабинета, услышать раздающийся из-за двери голос, слёзы потекли с прежней силой.
