– Мне не нужен официальный диплом, но я планирую стать квалифицированным инженером. В последнее время я испытываю большой интерес к технике Роя и особенно к средствам ее уничтожения.
– Инженером? – слегка озадаченно переспросил преподаватель. – Может, ты имел в виду, что хочешь стать техником?
– Нет, вживлять себе в мозг чипы с искусственными нейросетями я желанием не горю. Знания можно получать и другими способами, чем я, кстати, и занимаюсь, в том числе и на вашем факультативе.
– Ну, в интернате ты сможешь получить только теоретические знания, да и то в ограниченном объеме, а инженеру нужна еще и обширная практика. Я и слово-то это начал уже забывать, если честно. Инженеры были тогда, до Вторжения, а теперь у нас остались только техники.
– И куда мы с таким подходом движемся, господин Штейн? – я невесело усмехнулся, – Каждое новое поколение нашей техники уступает предыдущему, хотя до Вторжения всё было наоборот.
– И ты, конечно же, хочешь это изменить, – со снисходительным сочувствием произнес учитель. – Впрочем, в твоем возрасте нормально верить в собственную способность поставить мир с ног на уши.
Спорить с этим утверждением я смысла не видел. Сейчас от преподавателя мне требовалось совершенно другое.
– Господин Штейн, я могу попросить вас достать для меня более продвинутые учебные материалы, чем те, что доступны в инфосети интерната?
– Да, естественно. – кивнул математик. – Честно говоря, ты первый воспитанник на моей памяти, обратившийся ко мне с такой просьбой. Ты действительно уверен, что готов тратить на это свое время? Я немного в курсе твоих дел. Так, совсем чуть-чуть, но мне кажется, что сейчас тебе должно быть несколько не до учебы, и уж точно не до получения знаний сверх обязательной программы.
– Видите ли, господин Штейн, мир – очень инертная штука, и без качественного пинка вставать на уши он совершенно не желает. А чтобы хорошенько пнуть, нужно знать куда и как. Вот я и пытаюсь это понять, в том числе и с помощью вашего предмета.
– Очень красочный образ, – с легкой улыбкой кивнул преподаватель, вновь беря в руки планшет. – Хорошо, учебные материалы я тебе подготовлю к следующему занятию, а пока могу сказать, что работу ты выполнил без ошибок и весьма творчески, впрочем, как и обычно. Я рад, что в нашем интернате хоть кому-то ещё интересна математика.
– Спасибо, господин Штейн. Так я могу идти?
Учитель бросил быстрый взгляд на дверь, за которой уже несколько минут назад скрылись воспитанники, посещавшие его факультативные занятия. Сейчас в учебном классе мы остались одни.
– Конечно, иди, – подтвердил преподаватель. – Занятие уже пару минут как закончилось. Да, кстати, чуть не забыл. Тебе просил передать привет один мой коллега. Он сказал, что вы заочно знакомы.
Я остановился, вновь разворачиваясь к Штейну.
– И как зовут вашего коллегу?
– Полагаю, тебе он известен под именем Декарт.
Несмотря на свой директорский пост, госпожа Койц продолжила вести уроки космографии, хоть и делала это теперь не так часто. От большей части преподавательской нагрузки ей пришлось отказаться – в новом интернате хватало организационных и хозяйственных проблем, которые требовалось решить как можно быстрее. Тем не менее, для встречи со мной она время нашла.
– Проходи, присаживайся, – улыбнулась Анна.
Я покосился на кресло, в котором оказался почти сразу после того, как впервые попал в этот кабинет, но выбрал себе другое место. Мы собирались обсуждать дела, и я решил не провоцировать свой подростковый организм совершенно лишними в данный момент ассоциациями.
– Пора вернуться к нашему разговору о твоем статусе в интернате, – напустив на себя серьезный вид, сообщила Анна. При этом в ее глазах продолжали скакать хорошо знакомые мне озорные огоньки. Я ее прекрасно понимал. Мне и самому было очень сложно сосредоточиться на деле, но я старался.
– Я проанализировала учебный план и пришла к выводу, что в нашем учебном заведении не хватает одного очень важного предмета, – продолжила госпожа Койц. – Его нет и в других интернатах, и, на мой взгляд, это большое упущение. Департамент образования считает, что интернаты нашего профиля должны выпускать не только потенциальных рекрутов для федеральных вербовщиков, но и готовить специалистов, востребованных на внутреннем рынке Бриганы-3. Вербовщики отбирают себе не всех, и остальным приходится искать работу здесь. Сам знаешь, чем это чаще всего заканчивается.
Естественно, я знал. Невольно вспомнился недавний разговор с Инной. Трудоустройство для интернатских девчонок у нас было буквально поставлено на поток, и большинство из них начинали осваивать будущую профессию еще в процессе обучения, ну а парней, оставшихся на планете, ждали уличные банды, торговля наркотой, старательские артели или чип в голове и работа техником на подземных роботизированных заводах мегаполиса. Очень недолгая работа, и столь же недолгая жизнь. В теории можно было еще попасть в колониальную армию, но выпускников интернатов брали туда с крайней неохотой и лишь на самые бесперспективные должности. Все относительно приличные и менее опасные места доставались выходцам из сравнительно благополучных семей, закончивших совсем другие учебные заведения и изначально имеющих куда более высокий статус социальной благонадежности, чем у бывших беспризорников.
– И что же это за предмет? – начало разговора меня заинтересовало.
– Артефакты Руин и методы их добычи.
– Э…хм, – издал я неопределенный звук, не зная, как относиться к услышанному. – Госпожа директор, а ты хорошо подумала? Нелегальная добыча артефактов в Руинах у нас вообще-то считается уголовно наказуемым деянием. Ну, теоретически.
– А кто говорит о нелегальной добыче? – изящно изогнула бровь Анна. – Ты забываешь, что официально добычей артефактов у нас занимаются рейдовые отряды военных. Должен же существовать хоть какой-то легальный путь появления этих трофеев на рынке, иначе было бы совсем непонятно, откуда они там вообще берутся. Можешь не возражать, я прекрасно знаю, что наших вояк на нейтралку можно только палкой загнать, но в теории именно они и занимаются добычей артефактов. Вот об этом и будет новый предмет, и у меня даже есть кандидат на роль преподавателя.
– Анна, ты это серьезно?
– Более чем. Я не могу полноценно принять воспитанника в преподавательский штат интерната, а вот приглашение специалиста со стороны на договорных условиях вполне укладывается в мои полномочия. Ты ведь официально числишься охранником полноправного члена торговой гильдии, а значит, можешь считаться специалистом и профессионалом. Торговцы постоянно имеют дело с артефактами и, как правило, хорошо знакомы с методами их добычи, хотя бы в теории. Это всем известно, и, если не лезть в детали, никаких вопросов такой контракт не вызовет.
– Ты всё равно рискуешь, – я с сомнением покачал головой. – В деталях, как правило, всё самое неприятное и кроется. Если кто-то начнет под тебя копать…
