А дракон, зараза такая, и не думал облегчать мне задачу. Мы всё поднимались ввысь, к самому солнцу, а земля удалялась и размывалась под облаками в невнятное пятно. И когда я уже подумала, что так и умру в этих равнодушных облаках, лишённая столь необходимого для жизни кислорода, дракон остановился и перестал набирать высоту. Огромная махина мышц, чешуи и крыльев зависла в пространстве, словно истребитель последней модели.
— Готова? — пророкотало откуда-то сверху. Очень далеко сверху!
Я не успела удивиться тому, что поняла вопрос дракона. Бешено замотав головой, я запищала:
— Нет, нет, нет! Я совершенно не готова!
В ответ я услышала, как засмеялись горы. По крайней мере, именно такая ассоциация возникла в моём крошечном птичьем мозгу.
— Лети, пташка, лети! — с улыбкой в голосе сказал дракон и разжал пальцы, державшие моё тельце в казавшейся мне надёжной клетке.
Кажется, у меня кончился голос. Я беззвучно открыла рот и раскинула крылья в стороны, спиной падая вниз, подобно маленькому булыжнику. Так же неловко и неотвратимо приближаясь к земле.
Лети, он сказал.
Ага! Как?!
Кувыркнувшись в воздухе, я перевернулась и теперь летела вниз лицом к земле.
От этого стало страшнее. Облака услужливо расступались в стороны, не желая даже на миг задержать моё падение.
Крылья, мои бесполезные крылья, безвольно трепыхались, не в силах удержать меня в воздухе.
— Лети! — громыхнуло сверху, и я испуганно сжалась. Неловко растопырила руки (если бы они у меня были) и попробовала взмахнуть. Крылья с трудом подчинились, — с трудом, потому как мощь воздушных потоков была во сто крат сильнее моих скромных потуг обуздать птичье тело.
А внизу уже стали различимы верхушки деревьев. Либо я сейчас полечу, либо…
Интересно, а у фениксов сколько жизней? Девять, как у кошек?
Узнавать на собственной шкурке не хотелось. Поэтому я снова отчаянно замахала крыльями, чувствуя всё больше уверенности в своих перьях. Ведь сейчас я не была человеком, а у птиц тело создано так, чтобы оно максимально легко могло летать в небе. А значит, все мои проблемы были только в моей голове. Оставалось поверить в то, что я умею летать.
Такая малость, правда?
Глава 16. Трансформация: туда и обратно
Решив, что я не хочу, чтобы последнее, что я видела в своей жизни, было стремительно приближающееся море леса, я закрыла глаза и снова взмахнула крыльями.
И… о, чудо!
То ли воздух здесь, возле земли, стал более пружинистым, то ли моё маленькое тельце перед лицом неминуемой смерти активировало скрытые запасы силы, но у меня получилось!
Сначала я просто замедлила своё падение, а после умудрилась зависнуть в воздухе! Как большой и шумный дракон сверху.
Хотелось показать ему язык, и я повернула голову, чтобы посмотреть в его глаза.
— А-а-а! — заорала, а точнее, запищала я, мгновенно потеряв концентрацию и снова начав падать.
На меня с огромной скоростью неслась исполинская голова крылатого ящера, разверзнувшая свою челюсть с бесчисленным количеством острых зубов.
— Вот дура! — прорычал дракон и моё падение резко прекратилось. Я вздохнула и замолчала, пытаясь прийти в себя в уже знакомой клетке чужих когтистых пальцев.
Громко ударяя крыльями по воздуху, дракон плавно опустился на землю и опустил меня на траву. Я тут же поспешила отпрыгнуть, отбежать, уползти подальше от ящера, но бог мой! Какой же он огромный!
Лишь сейчас я смогла рассмотреть дракона Альнаара внимательно.
В свете солнечных лучей чешуя крылатого ящера отливала горящей магмой свежеизвергнувшегося вулкана. Зверь Альнаара был само воплощение огня. Не зря он принадлежал к роду огненнокрылых, ой не зря! Как оказалось, это вовсе не было фигурой речи, а буквально отражало суть их драконов.
— Взлетай, — последовала команда от моего куратора. Я не пыталась понять, почему я понимала этого страшного зверя, а он мой писк — нет. Или понимал, но делал вид, что не различает слов в моём ультразвуке?
— Нет, — мотнула я головой.
— Если не полетишь сама, я подкину тебя в воздух и буду делать это до тех пор, пока ты не научишься пользоваться своими маленькими пёрышками.
Стать этаким пернатым мячиком для пинг-понга? Нет, не хочу! Я хоть и любила забавную игрушку про злых птичек*, но сама становиться живым снарядом не собиралась.
— Как я… — спросила я, не зная, как взлетать с земли, но дракон решил этот вопрос по-своему. Он подхватил меня лапой и подкинул вверх. Прямо как чёртов мячик!
— Лети, пташка, лети! — засмеялся дракон, а я расправила крылья, трепыхаясь в воздухе, словно курица, которой выстрелили из цирковой пушки.
Я действовала на инстинктах. Причём на тех глубинных, которые даже не осознаёшь головой.
Просто в один момент моё птичье тело вспомнило (у них же есть память предков, так ведь?), как летать, и полетело.
Крылья с лёгкостью подняли меня на целый взмах вверх.
С каждым ударом перьев по упругому воздуху во мне росла глубинная, первобытная эйфория.
«Я лечу!» — ошарашенно думала я, привыкая к незнакомому ранее ощущению.
Это же мечта любого человека со времён Дедала и Икара! А мне удалось! Я покорила небо!
Испытывая дикий восторг, я взмахнула крыльями ещё и ещё, стремительно поднимаясь в ясную синь полуденного неба.
Пока не услышала откуда-то сбоку менторское «Остановись!». Но что мне до чужих приказов! Глупый дракон даже представить себе не мог то чувство бесконечной свободы, которое я испытала впервые в своей жизни. И мне — остановиться? Да никогда!
Я не обратила внимания на приказ куратора и продолжила свой стремительный подъём к облакам.
Вот только… стоило всё же прислушаться к более опытному «учителю». Уже спустя мгновение (или целую вечность?) я вдруг осознала, что в моих маленьких крыльях не осталось больше сил. Вообще.
Я трепыхнулась в воздухе и с недоумением полетела вниз, словно брошенный с многоэтажки камень.
«Мамочки! — мысленно воскликнула я, не находя сил даже на крик. — Это что, я вот так глупо умру?»
Но умереть мне не дали. Моё падение резко закончилось в раскрытой лапище дракона. Я плюхнулась на огромную площадку драконьей ладони и несколько мгновений бездумно таращилась в коварное небо. Моё сердце стучало с такой скоростью, что я чувствовала ток крови где-то посередине горла.
— Глупая пташка, — покачал головой чешуйчатый исполин, глядя на меня с мягким осуждением. А потом добавил: — На сегодня полётов хватит. Возвращаемся.
Спорить я не стала. Да и сил на это, если честно, не осталось.
