В груди вдруг так тепло становится от этого разговора. Вернее от возможности вести его с тем, кто имеет к рождению Полины самое непосредственное отношение — с ее отцом. Была бы моя воля, я бы сутками только ее и обсуждала. Бедные мои подруги. Года три назад стоило мне открыть рот, у них тотчас находилась куча дел, которые им срочно нужно было сделать.
— Глаза зато твои, — признаю я в приливе благодушия. — И улыбка. Вот посмотри на нее. Видишь? Так же широко улыбается. Будто хочет всех вокруг ослепить.
Роберт громко смеется. Чтобы показать фотографии, он придвинулся ко мне ближе и теперь его плечо задевает мое. Может это игра моего воображения, но я вдруг чувствую, насколько оно горячее.
— Это объясняет, почему ты вчера весь ужин просидела в очках. Боялась ослепнуть?
— Я и сейчас в очках, если ты заметил, но они не спасают, — я незаметно отодвигаюсь назад, чтобы увеличить расстояние между нами и заодно избавиться от его взгляда, намертво приклеившегося к моему лицу. — Глаза нет-нет да слезятся.
Роберт замечает это движение и улыбается еще шире.
— Ты иногда такой ежик, Снежок.
Положив на стол телефон, он стягивает себя футболку. К такому повороту событий я не была готова, а потому успеваю в деталях оценить и впечатляющую волну плеч, и мышцы, плотно облепивших его позвоночника.
— Купаться будешь? — уточняет он в пол оборота. — Скоро до места доберемся. Там можно набрать ракушек. Дети такое вроде бы любят.
И не только дети. Ни одна моя поездка на море не обходится без домиков для моллюсков в чемодане. Я потом раскладываю их на полках и когда протираю пыль, с теплом вспоминаю: это отсюда привезла, а это оттуда.
— Буду конечно, — чуть громче, чем нужно, отвечаю я и отворачиваюсь, чтобы выпутаться из сарафана.
— Ну наконец-то, — заговорщицки комментирует Роберт, давая понять, что эти слова адресованы лишь мне. — Я уже подумал, что ты меня за что-то наказать решила и с этим парашютом сегодня не расстанешься.
Ладно, пусть ерничает. Сегодня ему можно. Он в конце концов мои детские фотографии у себя пять с лишним лет хранил.
19
— Смотри, чтобы не упекли за расхищение природных ресурсов страны, — посмеивается Роберт, глядя как я запихиваю в сумку очередную найденную ракушку.
Показав ему язык, я продолжаю рыться в песке в поиске необычных экземпляров. Во мне включился азарт золотоискателя, а это означает, что я еще долго не остановлюсь.
— С другой стороны, продолжай. На обратном пути, мы, скорее всего, пойдем ко дну под весом твоей сумки и бояться таможни действительно нечего.
Теперь я смотрю на него с возмущением. Ну что за дурацкие шутки? Типун тебе на язык.
Роберт как ни в чем ни бывало продолжает улыбаться. Не знаю ни одного человека, который делал бы это так часто как он. Может быть, кто-то подсказал, что улыбка — его тайное оружие?
Полинка копошится чуть поодаль, забрасывая в пластиковое ведерко ракушки вместе с песком и камнями. Ее любимая часть мероприятия — разбирать свои находки вместе со мной и хвастаться талантом кладоискателя.
— Полин! — выкрикиваю я. — Ты уже полное ведро собрала! Может плавать пойдем? А то скоро уже назад отчаливать.
Дочка отрицательно крутит головой, продолжая сосредоточенно разгребать ладошками песок. И даже глаз не поднимает — слишком увлечена.
— Можем к рифам сплавать, — вновь подает голос Роберт. — Там водятся морские звезды. Пополнишь коллекцию.
После секундного обдумывания я соглашаюсь. Если продолжу и дальше выискивать ракушки, у нас точно перевес багажа случится и придется позорно избавляться от них в зале аэропорта.
— Только кремом сначала намажусь, — предупреждаю я. — А то солнце сожжет меня заживо и тебя постигнет участь отца-одиночки.
— И эта женщина возмутилась шутке о затонувшей яхте, — ухмыляется Роберт. — Мажься сколько угодно Снежок. Смотреть на горстку пепла вместо этого… — он указывает глазами в область моего пупка, — станет великой потерей.
Я закатываю глаза. Его комплименты как настойчивое сверло — постепенно пробуривают брешь в моей обороне. Если позволю себе слабину, обязательно начну млеть и кокетничать в ответ. А мне нельзя. Хватит, накокетничалась до токсикоза однажды.
Нанеся на лицо пол тюбика крема, я захожу в море. Роберт стоит в воде по колено и, прикрыв глаза от лучей солнца, вглядывается вдаль. На плечах поблескивают капли воды, шорты облепили крепкую задницу.
Внизу живота вдруг горячо сжимается, а потом снова. Я с досадой морщусь. Это еще что за новости? Переизбыток витамина Д? Устрицы на ужин? Песок, забившийся в плавки? Курортный синдром?
И чтобы отвлечься от внезапного наваждения, с головой погружаюсь под воду, напрочь забыв про нанесенный крем.
— Какая ты шустрая, — слышится его веселый голос, когда я выныриваю метрах в десяти от берега. — Плывешь на скорость?
Скорее удираю от своего сбрендившего либидо, — мысленно ворчу я.
— А ты уверен, что там есть морские звезды и мы не разобьемся о рифы?
Роберт озорно скалит зубы.
— Такие вопросы стоило задавать на берегу, Снежок. — И посерьезнев, добавляет: — Близко подплывать не будем. Возьмем парочку и вернемся.
Чем ближе мы приближаемся к намеченным валунам, тем сильнее начинают гудеть руки. Я неплохо плаваю и вообще считаю себя довольно выносливой, но сейчас отчего-то быстро выбилась из сил.
— Снежок, ты как?
— Нормально, — отвечаю я, стараясь не выдать сбившееся дыхание. Роберт звучит так, будто сидит перед телеком с попкорном, а это для меня вызов.
— Здесь течение сильное. Сносит. Давай лучше вернемся.
Я мотаю головой. Еще чего. Плыть осталось всего ничего, а я хочу вручить Полинке морскую звезду и тем самым заработать себе родительских баллов. И да, у нас тут соревнование.
— Разворачиваемся, — не взирая на мой протест, настаивает он. — На обратный путь еще силы будут нужны.
Я хочу с ним поспорить, но останавливает одно «но». С каждой секундой его лицо отдаляется, и вовсе не потому что я так быстро плыву. Это течение сносит меня в открытое море.
Паника за секунду сковывает горло и мышцы, так что мне приходится себя успокаивать. До берега не так уж и далеко. Нужно просто собраться.
— Удерживай себя на поверхности и ничего не бойся, — долетает до меня голос Роберта. — Нормально, что ты устала. Я тебе помогу.
— Да не надо, — пытаюсь возразить я, когда спустя несколько секунд его рука обхватывает мою талию и подтягивает вверх.
— Разве могу я упустить возможность тебя потискать?
Его лицо совсем близко, так что можно разглядеть точки щетины на скулах и мелкие морщинки, собравшиеся в глазах от улыбки. Паника ослабевает и мышцы перестают быть деревянными. И все же так гораздо спокойнее. С такими плечами Роберт меня даже без сознания до берега дотащит. И да, пора бы спрыгнуть с мрачной темы.
