— Вот только потом не жалуйся. Потому что я понятия не имею, что это за… — сощурившись, я по слогам читаю замудренное слово: — Тор-тел-ли-ни.
— Я тоже в их блюдах не разбираюсь. Знаешь же, что я больше по чесночным гренкам.
Придав лицу шокированное выражение, я прикладываю ладонь ко рту:
— После стольких лет?
— Всегда, — весело оскалившись, подыгрывает Роберт.
Сдержать хохот я не в силах. Мы только вошли, а на нас уже из-за соседних столов смотрят как на главных нарушителей спокойствия.
Ну и ладно. Завтра мы отсюда уедем и этих людей я больше не встречу. Зато смех и совместные шутки меня расслабили. Одно дело прийти с Робертом в кино или семейные кафе, а другое — в пафосный ресторан, половина блюд в котором мне не знакомы. Ну и за упоминание гренок — моя отдельная ему благодарность. Понимаю ведь, что наш с ним образ жизни сильно отличается. Он живет в мегаполисе, где возможностей и развлечений в разы больше, и к тому же за последние три года сильно преуспел в бизнесе. Это точно далеко не первый его поход в дорогое заведение с замудренной барной картой, тогда как я в последний раз была в ресторане… Хмм… Примерно год назад с Алексеем.
— Вкусно как, боже… — постанываю я, окунаю вилку в пасту. — Обожаю сыр, особенно когда он вот так тянется. Дома я часто варю макароны и натираю целую гору сверху. В душе я похоже итальянка.
— А я почему-то подумал про мышонка из мультика, который с ума сходил от запаха сыра.
— Что за мультик? — спрашиваю я с набитым ртом.
Роберт ухмыляется.
— Не задавай мне таких вопросов. Чувствую себя старым.
— А-а! Это черно-белый который? — веселюсь я. — На видеокассетах показывали?
— Язва ты, Снежок, — Роберт обвинительно тычет в меня вилкой. — Я тебя всего-то на восемь лет старше.
— Когда мне будет тридцать два, тебе будет целых сорок, — в притворном ужасе говорю я.
— А когда мне будет пятьдесят восемь, тебе будет пятьдесят. Звучит уже не так страшно, да?
— А Полинке будет тридцать, — вдруг осеняет меня. Завороженно уставившись на переносицу Роберта, я залпом осушаю бокал с минералкой. — Офигеть. Я к тому возрасту стану бабушкой. А ты дедом. Даже не верится.
— Конечно не верится. Это же будет через двадцать пять лет, — со смехом успокаивает меня Роберт. — Может быть тебе еще стейк заказать? Эти макароны на «тэ» кажется отлично пошли.
Я быстро щелкаю пальцами по экрану, разворачивая заветное приложение, несколько секунд любуюсь на изображение спящей Полинки и решительно взмахиваю рукой.
— А давай.
21
— В общем, подходим мы к дверям садика, а они закрыты. Я раз дергаю, два дергаю. Думаю, да что за ерунда? Часы проверяю. Нет, нормально все. Без десяти восемь.
— Не к тем дверям подошла? — с улыбкой предполагает Роберт.
Закатив глаза, я тянусь к оливкам.
— Не угадал. Это была суббота. Суббота, Карл! Бедная Поля. Злая мать подняла ее ни свет ни заря, накормила ненавистной овсянкой и потащила в садик.
— А она сказать тебе не могла, да? О том, что суббота?
Родительское дилетантство Роберта меня ничуть не расстраивает, а даже веселит. О таких вещах просто не думаешь, пока самому не придется воспитывать ребенка. К тому же, мне нравится рассказывать ему о нашей дочери.
— Не могла конечно. Ей все-то три с половиной было. Дети в этом возрасте в днях неделях не разбираются.
— Не знал. Я оказывается так многого не знаю.
— Научишься со временем, — успокаиваю я и тут же поправляюсь: — Если конечно интерес не иссякнет.
Роберт задумчиво смотрит поверх бокала с водой, крутит его в руке и так же задумчиво отпивает. Мне его вид не нравится. Сейчас мне слишком весело и хорошо, чтобы быть серьезной.
— Так, а почему только я болтаю? Твоя очередь делиться историями.
— У меня нет настолько увлекательных как у тебя, — отвечает он с усмешкой.
Я шумно вздыхаю. Мои истории кажутся ему увлекательными? Дамский угодник и есть.
— Расскажи-ка, почему ты с той девушкой расстался? С Аней, если не ошибаюсь.
— Ну ты вспомнила, — брови Роберта изумленно взмывают вверх. — Это когда уже было?
— Рассказывай, — требовательно повторяю я. — Ты, в конце концов, подкатывал ко мне, когда состоял в отношениях с ней, так что я имею право знать.
— Сомнительное утверждение, но ладно. Мы расстались, потому что друг другу не подходили. Не было взаимного понимания.
— Так ты же с ней долго встречался? Года два как минимум. Сразу не понятно было?
На его лице блуждает легкая полуулыбка, но глаза остаются серьезными.
— Не допускаешь, что люди способны ошибаться, Снежок? Поначалу для интереса и одной лишь искры достаточно, особенно по молодости. Понимание того, чего ты по-настоящему ищешь в отношениях, приходит позже, с опытом.
— И чего же ты искал в отношениях?
— Как все: неугасающего интереса и возможности разговаривать. Мы расстались после того, как стали друг друга раздражать.
— Наверняка были и другие тревожные звоночки. Может быть ты просто не хотел их видеть? — я играю бровями, таким образом маскируя внезапный всплеск ехидства.
Роберт дал вполне исчерпывающий ответ, но мне почему-то хочется развить эту тему, и может быть, даже вывести его из себя. А то сидит весь такой невозмутимый.
— Наверное, и не хотел в том числе. У нас была общая компания, и она приняла мою измену. Вернее, думала, что приняла. В каком-то смысле это родило во мне чувство долга.
— Нужно было ей сразу тебя кинуть и все, — заключаю я.
— Стейк на гриле сделал тебе кровожадной, Рада, — усмехается он. — Такие уколы на меня не действуют, потому что я никогда не претендовал на идеальность. Позволяю себе ошибаться, но при этом не трачу время на самобичевание, а думаю о том, как исправить ситуацию.
Мне становится неловко за свою язвительность. Выглядит так, будто я накинулась на Роберта с осуждением за то, что он посмел не соответствовать несуществующему идеалу. И главное, зачем? Отлично ведь сидим.
— Просто девушку жалко, — примирительно произношу я.
— Правда? — в глазах Роберта пляшут чертята. — Тебе жаль мою бывшую девушку, которую ты даже ни разу не видела? А почему тебе не жалко Алексея, который живет совсем рядом? Мужик целый год к тебе как на работу таскается и судя по тому, как он пытался выломать мне руку, к тебе явно не равнодушен. Ты ведь тоже держишь его возле себя не по большой любви.
Такого поворота я не ожидала, а потом не могу контролировать румянец, подступивший к щекам.
