— Откуда ты знаешь, сколько мы встречаемся?
— Есть у меня свой шпион, — подмигивает Роберт.
Полина. Маленькая болтливая егоза. Даже думать не хочу при каких обстоятельствах они обсуждали меня и Алексея.
— Ты ничего не знаешь о моих отношениях с ним, чтобы так запросто судить.
— Я знаю, что за этот год у вас было максимум пятьдесят свиданий. Едва ли это говорит в пользу сильных чувств.
— Алексей взрослый человек и если его все устраивает — значит таков его выбор, — стараясь не выдать поднимающееся раздражение, чеканю я.
— То есть Аню тебе за глаза жалко, потому что ты считаешь ее не способной принимать собственные решения, а Алексея по блату наградила такой возможностью? Не справедливо как-то, не находишь?
И даже ответить на это нечего, потому что вроде все так и есть. Для себя я нашла хорошее объяснение, почему столько времени держу Алексея на длинном поводке, а вот для Роберта такого одолжения делать почему-то не захотелось.
— Она мне звонила однажды, — признаюсь я, поднимая глаза.
Лицо Роберта в этот момент бесценно.
— Кто? Аня?
— Да. Гадостей наговорила, обвинила в том, что я чужого мужчину увести пыталась. Я почти сразу трубку бросила и номер ее в блок внесла. Понятия не имею, где она вообще его раздобыла.
— А мне почему не сказала? — переспрашивает он, нахмурившись.
— Да не знаю. Виноватой наверное потому что себя чувствовала. Так-то я могла поинтересоваться хотя бы, свободен ли ты или нет.
— Не была обязана. Мои отношения с ней — это только моя ответственность и никак не твоя. Ну Аня… — Роберт раздраженно трет переносицу. — Со мной делала вид, что все хорошо, а тебе мозг выносить пыталась. Скажи, ты ведь понимаешь, что так не правильно? Что разбираться ей нужно было именно со мной, а не искать других виноватых в попытке не расстаться?
Я киваю.
— Наверное понимаю, да. Помню, что она меня дико взбесила. У Полинки тогда зубы резались, я спала по часу за ночь, а тут еще она со своими упреками. Я вроде бы так и ей и сказала: «А чего ты мне названиваешь? Иди Роберту лицо расцарапай, а мне дочку надо кормить».
— Классная ты такая, Снежок, — с улыбкой говорит Роберт через паузу. — Живая очень. Не налюбуюсь.
22
— А ты в Москве-то хоть раз была, Снежок? Не помню, спрашивал тебя или нет.
— Не спрашивал. Была однажды с родителями и больше желания туда приехать не возникло.
— Это еще почему? — Роберт выглядит искреннее удивленным. — Красивый же город.
— Город может мне и понравился, а вот три дня трястись в вагоне — нет. Как вспомню, так сразу укачивает и начинается мерещиться запах яиц и копченой курицы.
Теперь он смеется.
— А-а, так вы на поезде ездили? То еще приключение.
— Ужасное, — кривлю я нос. — После таких испытаний красоты Красной площади в моих глазах значительно померкли. Да и слишком людно там, если честно. А ты к чему это спросил?
— Подумал, что Полинке нужно столицу увидеть. С бабушкой и дедом когда-то же нужно познакомиться.
При упоминании его родителей я невольно кусаю губу. В прошлом между нами возникла не слишком красивая ситуация. Его мать звонила мне поздравить с рождением Полины и следом озвучила желание увидеть внучку и заодно познакомиться. А я такая замотанная и уставшая была, что не особо тактично ей отказала. Мол, извините, сейчас не до вас, как время будет — дам знать. Больше предложений о визите не поступало, и я решила, что она обиделась и даже немного вздохнула с облегчением. Видеться с папой Полины — это одно, но принять вместе с ним еще пару незнакомых людей, казалось совершенно лишним.
А оказалось, что с отцом Роберта произошел несчастный случай — повредил позвоночник, упав с лестницы, и его мать теперь вынуждена постоянно находиться рядом и ухаживать. Когда я это узнала, такой виноватой себя почувствовала. Они ведь вместе хотели прилететь, а я не позволила.
— Да, пора наверное, — соглашаюсь я. — Надо только время выбрать. С сентября у Полины подготовительная школа начнется, так что может быть в августе?
Ответить Роберт не успевает, потому что звонит его телефон. Он на несколько секунд задерживается взглядом на экране, затем прикладывает его к уху и собранно произносит: «Если ничего срочного — я перезвоню». Никаких срочных дел у звонящего очевидно нет, потому что он почти сразу возвращает мобильный на стол.
— В августе, говоришь? — переспрашивает он, возвращая голосу расслабленность. — Да, можно.
Я опускаю взгляд на свой опустевший бокал и машинально размазываю по стеклу налипший отпечаток пальца.
— Слушай, давай в отель вернемся. Не будем ждать, пока Поля проснется.
Роберт не спорит — поднимает руку и просит счет. А вот смотреть как он его оплачивает, становится для меня неожиданным испытанием. Обычно вместе с нами Полинка и то, что ее отец угощает, выглядит естественно. А сейчас все как-то непривычно. Правда не настолько, чтобы начать совать Роберту деньги, умоляя разделить счет.
Мы выходим на крыльцо. С заходом солнца полуденная жара спала и теперь я и моя обгоревшая кожа откровенно наслаждаемся долгожданной прохладой.
— Спит? — спрашивает Роберт, когда я в очередной раз смотрю в телефон.
— Даже не шевелится. — Я разворачиваю к нему экран в подтверждение своих слов. — Она обычно жуткая непоседа: за ночь может раз по тридцать перевернуться. И ноги обожает на меня закидывать.
— Есть в кого.
Я с подозрением приподнимаю брови. И в кого же?
— В единственный раз когда мы с тобой вместе ночевали, я проснулся утром с твоими пятками на животе, — поясняет Роберт с нескрываемым удовольствием.
— Серьезно? — выкашливаю я с неловким смешком. — Я такого не помню.
И тем более удивительно, что это помнит он. Целых шесть лет прошло. Хотя если мои ноги оставили после себя шрамы — это все объясняет.
Какое-то время, совсем недолго, мы идем в тишине. Я позволяю ветру трепать волосы, приклеивая их к губам, и с наслаждением вдыхаю солоноватый воздух. Роберт вышагивает рядом, делая это очень медленно. Кажется, мы оба не хотим торопиться.
— Отсюда море видно, — я указываю на проплешину посреди растущих вдоль дороги деревьев. — Давай остановимся ненадолго. Хочу фотографию сделать. Луна так красиво в воде отражается.
— Вспышку выключи, — подсказывает Роберт, когда я направляю телефон в темноту. — Здесь нужен ночной режим.
Незаметно пошевелив ртом, чтобы его передразнить, я регулирую настройки камеры и жму «сфотографировать». Результат приводит меня в восторг: ну наконец-то! Не снимок, а настоящее произведение искусства: взлохмаченные тени деревьев, расступившись, открывают темную гладь воды, а на ней стелится длинная серебряная дорожка.
