— Эй, малыш, ты чего это надулась? — Роберт ласково треплет ее по щеке. — Тебе отель так сильно понравился или то, как мы вместе проводим время?
Я что есть силы сжимаю колени. Молчит, значит точно второе. Это со своим отцом она не хочет расставаться.
— Я же никуда не уезжаю пока, — продолжает он, правильно расценив ее молчание. — Мы с тобой по возвращению еще много времени вместе проведем. В кино сходим и маму с собой на этот раз захватим. А в следующие выходные можно втроем съездить на Байкал.
Я с замиранием сердца жду ее реакции. Это ведь как раз то, чего я так боялась. Что Полина к нему настолько привяжется, что начнет тосковать. Она ведь еще совсем малышка, несмотря на то, что ведет себя порой как взрослая, и конечно как любой ребенок нуждается в отцовской любви.
— Я хочу сходить в «Мармеладный рай», — наконец изрекает Поля, макая палец в развороченное пирожное. — Мама тоже его любит, но мы туда часто не ходим, чтобы у меня не болели зубы.
На лице Роберта проступает облегчение. Приобняв дочку, он щекочет подбородком ее макушку.
— Обязательно сходим, зайчонок. Наберем кило мармеладных червей, а потом поедем к вам домой смотреть какой-нибудь фильм. Если мама конечно согласится, — и оскалившись, подмигивает мне.
Я закатываю глаза, хотя у самой сердце радостно стучит. Оказывается, не одна Полина ждет продолжения этого уик-энда. Видимо, даже волшебнику изумрудного города не под силу подкинуть в мою соломенную голову мозгов.
28
— Ну, рассказывай, — требует Вероника, глядя на меня с такой пристальностью, что становится ясно: не отпустит, пока всех подробностей не вытрясет.
— Отель был просто замечательный, — начинаю я, заранее зная, что ее далеко не эти подробности интересуют. — Бассейн с морской водой очень Полинке понравился, на ужине был большой выбор морепродуктов, убирали в номерах каждый день, полотенца меняли тоже…
— Я в этом отеле раз пять была и в курсе все того, что ты тут перечисляешь, — нетерпеливо перебивает она. — Ты мне другое расскажи. Как себя вел горячий Полинин папа?
— А что он? — невинно осведомляюсь я, пряча лицо за кружкой с чаем.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Солнце, коктейли, ты в купальнике, он полураздетый, вы оба далеко от дома и обязательств…
— И что бы это могло значить?
— Ой, да ну тебя! — вспыхивает Ника. — Говори уже, было у вас что-нибудь или нет? Хочу удостовериться, что его незаинтересованность мной связана лишь с тем, что он втайне сохнет по тебе.
Я жую губу, выдерживая паузу. Скрывать ничего не собираюсь — все равно на чем-нибудь да проколюсь. Просто хочу ее помучить немного.
— В следующий раз, когда обратишься ко мне за путевкой, поселю тебя в номер с видом на внутренний двор, — предупредительно шипит Вероника.
— Ладно, ладно, — фыркаю я и, покрутив в руках кружку, скромно признаюсь: — Да, было.
Вот за что я люблю Нику — так за это умение радоваться чужой интимной жизни. Столько живого восторга светится в ее глазах — такое не сыграть.
— Вот я так и знала, что он на тебе залип, — тараторит она, подавшись вперед своей аппетитной грудью. — Вообще, непонятно, чего он все это время мимо тебя ходил… А! Ну он женат был, да, я забыла. А вы уже обговаривали, это была одноразовая акция или как?
— Не обговаривали. Не хочу ничего загадывать.
— А судя по твоему виду, уже загадала.
Было бы поблизости зеркало, я бы заглянула проверить, что узрела во мне Вероника, чтобы такое заподозрить. Но так как зеркала рядом нет, я просто отмахиваюсь.
— Не выдумывай, — и дернувшись, впиваюсь взглядом в пронзительно заверещавший телефон.
— Дай угадаю, — иронично комментирует она. — Папа Роберт звонит?
Ничего не ответив, я прижимаю трубку к уху и выхожу из кухни в зал, где за столом рисует Полина.
— Привет- привет.
— Привет, Снежок, — тепло рокочет голос Роберта, от которого моментально хочется заулыбаться. — Вы как, готовы? Через полчаса буду.
И дня после нашего возвращения не прошло, как он тащит нас ужинать в недавно открывшуюся пиццерию. Хотя это и похвально конечно. Что он держит данное дочери слово.
— Полина готова с самого утра, чтобы ты знал, — шепотом отвечаю я, косясь копну густых светлых волос, свесившихся над столом.
— Это кто, Роберт? — моментально подскакивает она, впиваясь в меня глазами. Слух как у летучей мыши.
— Да, — подтверждаю я, прикрывая ладонью динамик. — Скоро за нами заедет.
Позабыв о рисовании, дочь уносится в свою комнату, выбирать подходящую для ужина корону, а я, обменявшись с Робертом парой фраз, возвращаюсь на кухню, чтобы допить чай и деликатно выпроводить Веронику.
— Не трудись меня выгонять, — предупреждает она, поднимаясь. — Я все слышала и уйду сама. Папа у твоей дочки что надо, так что я все понимаю.
Благодаря ее понятливости я успеваю даже переодеться и немного подкраситься, что делаю крайне редко. Определенно, курортный воздух и два с половиной часа, проведенных в номере Роберта, вселили в меня излишний дух женственности.
— Ты такая красивая, мам, — удовлетворенно произносит Полина после того как я вдеваю ноги в шпильки. — Если хочешь, могу дать поносить тебе свою корону.
— Очень щедро с твоей стороны, крольчонок, но я обойдусь.
Дочь только пожимает плечами, всем своим видом говоря: ничего ты не понимаешь, ну да ладно — со временем дорастешь.
— Ух, какие вы красивые, — улыбается Роберт, по обыкновению встречающий нас у раскрытой водительской двери своей арендованной машины. — Готова есть пиццу?
Это он спрашивает у Полины, на что получает громогласное «Да!»
Мне же достается прикосновение к талии, задержавшееся чуть дольше положенного, и заговорщицкий шепот:
— Ты надела каблуки. Могу записать это событие на свой счет?
А я, вместо того, чтобы съязвить как обычно, издаю смущенный смешок и спешу протолкнуться на заднее сиденье. Вот что со мной, а? Чувство юмора утонуло в том бассейне с морской водой?
………..
— Мама рассказывала, что у тебя в садике ухажер есть? — со всей серьезностью интересуется Роберт, глядя на Полину, ковыряющую ложкой крем-брюле. — Хороший мальчик?
— Нормальный, — заносчиво отвечает она. — Но я уже не уверена, что люблю его. Мне теперь больше Вадик нравится.
Мы с Робертом многозначительно переглядываемся. Я же говорила. Наша дочь ветреная особа и крутит мужчинами как хочет.
— И чем же он лучше?
— Вадик на аккордеоне играть умеет и читает гораздо лучше, чем Саша.
Мне бы в пору устыдиться. Полина в пятилетнем возрасте ставит интеллектуальные способности противоположного пола на первый план, а у ее мать, разменяв третий десяток, залипает на здоровенные мужские пальцы.
