Рада розовеет, покусывает губу, и в противовес хмурит брови, чтобы блюсти отстраненность.
— Это обязывает меня сказать то же в ответ?
— Конечно, — киваю я. — Это же часть виртуального этикета.
— Ну извини. Мы тут в Иркутске жутко невоспитанные.
— Ладно, можешь не говорить. Я и без того знаю, что ты истосковалась по моей улыбке, — и для убедительности провожу ладонью по губам. Самому немного неловко от этого такого флирта, но что поделать, если сейчас это все, что остается.
— А уезжал не таким самоуверенным, — фыркает Рада, но ее лицо заметно смягчается.
— За шесть часов в самолете чего только не случится. Как наша принцесса? Еще злится на меня?
Рада оглядывается, будто хочет удостовериться, что дочка не стоит прямо за ней и снова смотрит в экран.
— Принцесса в порядке. Недавно поела свои любимые макароны и ушла рисовать.
Воображение моментально рисует, как Полинка, выпятив губу, выводит на бумаге солнце и пальмы, а на голове у нее красуется корона. Кто же знал, что смогу по ней так скучать?
— Ты не ответила, злится или нет. Подарок мой распаковала?
— Да нет, не злится конечно. Дети в этом возрасте очень вспыльчивыми бывают, но быстро отходят. Не переживай. Подарок пока не вскрыла.
— Значит еще обижается. К телефону ее можно позвать?
Рада выпрямляется, демонстрируя мне лацканы своего пушистого халата, и в следующую секунду исчезает с экрана. Теперь все, что мне остается — это разглядывать потолок со свисающей с него люстрой.
Слышится стук открывающейся двери, звук разговора. Я хочу увидеть дочку. Так же как и с Радой, мне нужно убедиться, что мы не вернулись к исходной.
Спустя примерно минуту скучный кадр исчезает с экрана, сменяясь на сочувственное лицо Рады.
— Видимо, все еще обижается, — поборов разочарование, замечаю я.
— Она просто увлечена рисованием, — не слишком уверенно врет она. — Не хочет отвлекаться.
Если уж Рада решила беречь мои чувства, то впору напрячься. А я-то думал, что это ей нет равных рубить под корень. Ан нет. Зайчонок Полина всех переплюнула.
— Ладно, завтра еще раз попробую. Ты ей объяснила, что я по-другому не мог?
Кивает.
— Объяснила.
— И что сказала? Ты и сама ведь о причинах не знаешь.
— Не знаю, и не хочу, — твердо заявляет Рада. — Мы не в той стадии отношений, чтобы ты передо мной отчитывался, да и честно говоря, я не уверена, что хочу быть в курсе твоих проблем. Так нервы целее.
— Эй, а ты точно женщина?
Прижав подбородок к шее, Рада оттягивает халат на груди и скептически заглядывает внутрь.
— Да. Это абсолютно точно.
Я смеюсь. Ну правда необыкновенная женщина. Анька бы в свое время закатила скандал, а Эля бы неделю расстроенно вздыхала, давая понять, как я был не прав. А Снежок вон что. Не хочет себе нервы трепать лишний раз.
— Я уже сказал, что соскучился?
Рада прячет улыбку и смешно морщит нос.
— Да, сказал. Все время забываю, что ты старый и тебе нужно напоминать.
— Этот старик покажет тебе небо в алмазах по приезде, — подначиваю я.
— Ой, я вся трепещу.
Вызов я заканчиваю улыбаясь как дурак. Усталость от рабочего дня и даже проблемы с отцом припылились, померкли от незатейливого разговора со Снежком. Теплые они такие, будто настоящая моя семья. Теплые даже несмотря на то, что одна из них со мной разговаривать не хочет.
* * *
Девчонки, спасибо за комментарии. Я все прочитала, но отвечать пока не буду, хорошо? Головной болью мучаюсь на отходняках от болезни. Короче, как могу жалею себя)
33
— Так-так, это кто тут пришел меня встречать? — подхватив на руки врезавшегося в меня Нурлана, я подкидываю его вверх, отчего прихожая моих давних друзей моментально наполняется задорным детским визгом.
— Привет, — улыбается подошедшая вслед за сыном Даша. — Я уж думала, ты про нас забыл. Давно не виделись, Робсон.
— Я же говорил, что в Иркутск надолго уеду. Планировал там задержаться, но из-за отца пришлось планы сменить. Где Адиль?
Вздохнув, Даша кивает себе за плечо, вглубь квартиры.
— А ты как сам думаешь? Как всегда с ноутбуком сидит. Выйдет как закончит.
Бережно вернув Нурлана на пол, я снимаю с ног и прохожу за ней в гостиную. Квартира четы Сеитовых — второе место после родительского дома, где я чувствую себя свободно. После развода я часто к ним наведывался, играл с их сыном, перекидывался в покер с Адилем и трепался с Дашкой. Она — моя подруга еще со школы, почти сестра. Рядом с близкими людьми невзгоды проживаются проще. Даже таким оптимистам как я без поддержки в сложное время никуда.
Пока Дашка суетится на кухне, заваривая чай, я беседую с Нурланом. Люблю этого пацана: веселый шкодник, избалованный, но при этом очень толковый. В четыре с половиной года уже цифры вовсю складывает. Мозгами явно в отца пошел.
— А ну-ка, шкет. Два плюс шесть сколько будет?
— Восемь, — важно выговаривает мальчуган.
— Восемь минус один?
— Семь!
— Молодец ты какой, — треплю его по темным волосам. — Отличником будешь.
Нурлан морщится.
— Я не хочу в школу.
— А придется, — строго произносит Даша, появившаяся в гостиной с подносом. — Дядя Роберт, расскажи, как тебе нравилось учиться.
— Ну учиться мне допустим не так уж и сильно нравилось, — усмехаюсь я, за что получаю от подруги укоризненный взгляд. — Но школу я любил. Там у меня появились первые настоящие друзья, а еще я обожал физкультуру.
— У меня уже есть друзья на даче, — делится Нурлан. — Эдик и Гриша.
— Так, сынок, — Даша вновь делает голос строгим. — Слезай с дяди и дай нам поговорить. Ты ведь паззл в своей комнате собирал? Вот закончи, а потом приходи.
Нурлан пытается возражать, но с его матерью это бесполезно. Иногда мне кажется, что Дашке нужно было не медиком становится, а преподавателем. Тяга к дисциплине в ней очень сильна, что для воспитания ребенка наверное плюс. За время, проведенное с Полинкой я к примеру понял, что совсем ни в чем не могу ей отказать.
— Как съездил? — Даша усаживается напротив и придвигает ко мне чашку. — Как дочка?
— Дочка хорошо. Взрослая уже такая. По коронам с ума сходит.
— Они в этом возрасте все нпо чему-то с ума сходят. Нурлан вон монеты стал коллекционировать. Это вообще нормально, что ребенку в четыре с половиной года такое интересно?
— У него отец криптой занимается, — смеюсь я. — Вполне ожидаемо.
