— Рад, что тебе нравится, — улыбается Роберт, кивком приглашая меня проходить дальше. — Ты ведь помнишь, да? Чувствуй себя как дома.
— Мам! — Полина с горящими от восторга глазами влетает в меня и задрав голову, тараторит: — Там телевизор вот тако-ой! — широко разводит руками. — И комнат много… И еще спортзал и баня есть.
Я перевожу ошарашенный взгляд на Роберта: спортзал? Баня? Сколько он выложил за эту квартиру? Ясно, что хотел обеспечить нас комфортом, но чтобы настолько?
— Наверное, дешевле было бы арендовать отель, — комментируя я находки дочки.
— Это вряд ли, — скалится он. — Счет за коммунальные платежи за последние месяцы конечно вырос, но не так значительно.
Пока я сдвигаю и раздвигаю брови в попытке сопоставить услышанное с тем, что он говорил ранее, Полина снова находится быстрее меня.
— Это твоя квартира, да? — радостно верещит она, подпрыгивая на месте. — Мы тут вместе будем жить?
Подхватив ее на руки, Роберт весело мне подмигивает.
— Именно так, моя умница. Только там не баня, а сауна.
* * *
Девчонки, спасибо огромное за ваше терпение к моим выходным, Мне неудобно ныть, но пока я действительно борюсь за вменяемое существование и порой не получается заставить себя смотреть в компьютер, как например вчера из-за головной боли. В общем, спасибо! Очень вас люблю и ценю
37
— Как спальня? Все устраивает? — голос Роберта, неожиданно раздавшийся позади, заставляет меня подпрыгнуть.
— Напугал, — шумно выдыхаю я, оборачиваясь. — Да, апартаменты просто отличные. Ты оказывается не бедствуешь после развода.
— А должен был?
Я мешкаю с ответом, неожиданно задавшись другим вопросом: улыбался ли Роберт так часто своей жене спустя два года брака, либо же эта улыбка — атрибут лишь для тех, кто не знаком с ним достаточно близко?
— Ну не знаю. Ты ведь как-то упоминал, что перевозил вещи. Я представляла, что ты ютишься в скромной однушке с ободранными полами на окраине.
Смех Роберта мягко пружинит от стен спальни.
— И все-таки ты кровожадная, Рада. Ответь-ка, фотографии меня в переполненном метро подняли бы тебе настроение?
Представив его стоящим в толпе гастарбайтеров, я тоже не удерживаюсь от смеха.
— Да, определенно.
— Вот видишь. Опасная женщина.
Повисает пауза, в течение которой мы разглядываем друг друга. Из гостиной доносится шум телевизора — это Полинка смотрит мультики, пока я взялась распаковывать вещи. Дверь в спальню наполовину прикрыта, широченная кровать находится всего в полуметре, а из одежды на мне джинсы и майка на тонких бретелях, под которую я непредусмотрительно не надела лифчика.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что мы будем спать здесь втроем, как дружная семья? — неловко дернув плечами, я первой нарушаю молчание. Морщусь. Когда нервничаю, голос становится каркающим.
Роберт качает головой.
— Не думаю, что это хорошая идея.
И вот тут неожиданно становится обидно. Нет, я конечно и мысли не допускаю, что мы будем спать втроем, но знать, что Роберт разделяет такое мнение не очень-то и приятно.
— Полинка совсем взрослая, — поясняет он. — Едва ли ей стоит видеть отца в трусах.
Галлон воздуха вылетает из меня вместе со смешком облегчения. Ах вот он о чем. Теперь понятно.
— Полина уже видела тебя в шортах возле бассейна. Едва ли смена полиэстера на хлопок произведет на нее сильное впечатление.
— Ты меня уговариваешь спать рядом, Снежок? — Еще до того, как я успеваю возмутиться такому предположению, Роберт заканчивает свою мысль: — Взрослеющая девочка не должна видеть отца в нижнем белье.
Ну не должна так не должна. А Роберт-то оказывается строгих нравов. У меня в принципе не было возможности думать о его трусах с учетом того, что он приезжал к нам раз в полгода.
Роберт делает шаг ко мне, кажется, с намерением обнять, но я резко дергаюсь в сторону и начинаю увлеченно встряхивать рубашку, которую достала из чемодана за пару секунд до его появления.
— Ла-адно, — иронично комментирует он, отступая. — Чувствую себя похотливым медведем, напавшим на голубку. Тебе сколько времени на сборы понадобится? Мать звонила. К вашему приезду стол наготовила. Ждет.
Я застываю. Встреча с его родителями? Так быстро? Но… Я думала это случится завтра или послезавтра… Или в день нашего отъезда. В общем, не настолько скоро.
— Что? — спрашивает Роберт спустя моего пятисекундного молчания.
— Ничего, — бормочу я, встряхивая рубашку еще раз. — А отложить никак нельзя?
— Моей матери в этом году исполнилось шестьдесят три года, и она с самого утра стоит у плиты ради долгожданной встречи с тобой и единственной внучкой, — голос Роберта звучит спокойно, но мне почему-то кажется, что он кричит. — Однажды ты уже отказала ей и моему отцу в визите, и как результат, они больше никогда не смогут навещать свою внучку вдвоем по причине его инвалидности. Поэтому очень прошу: окажи им этот знак уважения.
Мне сквозь землю хочется провалиться. Будто первоклассницу меня отчитал.
— Хорошо, окажу, — чеканю я, отвернувшись. — Мне требуется полчаса на сборы.
— Спасибо, — ровно звучит в ответ, а в следующее мгновение дверь в комнату с мягким хлопком закрывается.
Выпустив из рук злополучную рубашку, я зажмуриваю глаза. Я привыкла быть полноправной хозяйкой своей жизни и то, что произошло сейчас, очень меня нервирует. Будто Роберт давит на меня своими решениями. Мне безумно жаль его отца, лишившегося возможности передвигаться, так же как и его мать, вынужденной за ним ухаживать, но они мне никто… Даже мои собственные родители уже много лет не имеют никакого влияния на мою жизнь, не то что чужие.
Но раз уж я уж пообещала собраться в течение получаса, так и будет. Десять минут уходит на то, чтобы принять душ(ушло бы меньше, если бы я сразу смогла разобраться со смесителем), пятнадцать — на то чтобы одеться и запихать в шкаф оставшиеся вещи, и еще пять минут на то, чтобы заплести косу Полинке, прилипшей к телевизору.
— Минута в минуту, — как ни в чем не бывало улыбается Роберт, следующий за нами в прихожую. — Ну что, зайчонок, готова встретиться с дедушкой и бабушкой?
— Да. — Покопавшись в своем розовом рюкзачке, Полина достает оттуда втрое сложенный листок бумаги и разворачивает. — Вот. Я им даже подарок сделала.
Я изумленно таращусь на рисунок, на котором изображена разноцветная толпа людей, над чьими головами светит здоровенное солнце.
— Вот это ты, я и мама, — объясняет Полина, ведя пальчиком слева направо. — Это бабуля Галя, это деда Дима, а это бабушка и дедушка… — запнувшись, она вопросительно смотрит на Роберта, — которые твои.
