56
— А я вчера с бабулей Наташей по видеосвязи разговаривала, — докладывает Полинка, весело постукивая сандалиями по спинке водительского кресла. — Она спрашивала, когда я снова к ним приеду.
— А ты что ответила? — рассеяно уточняю я, выруливая на нужный перекресток.
— Я сказала, что мы с Робертом обсудим, когда он прилетит. Я с ним вчера тоже разговаривала. Знаешь, что он сказал? Что Нурлан мне передавал привет и позвал в гости.
— Ты у меня просто нарасхват.
— Да, — без лишней скромности соглашается Поля. — Меня все почему-то очень любят. Но тебя тетя Даша тоже ждет. А тебе Роберт звонил? Он сказал, что позвонит.
В груди становится неуютно, будто туда подсадили ежа. То есть тот поздний звонок — знак милосердия, оказанный по просьбе дочери?
— Звонил вроде бы, — буркаю я. — Не успела ответить.
— А когда Роберт приедет, ты поедешь с нами на Байкал? — не замечая моего смятения, продолжает беспечно тараторить дочка. — Моя подруга из садика тоже туда собирается с мамой и папой. Было бы здорово, если бы мы все вместе там были.
Полина — мой самый жестокий палач. Если раньше она даже не рассматривала вариант куда-то поехать без меня, то сейчас запросто интересуется, присоединюсь ли я к их дружной компании. Кажется, мне необходим поход к психологу, потому что одна я не справляюсь. Меня больно ранит то, что наш союз матери и дочери распался, и теперь Полина с гораздо большей охотой отождествляет себя с командой Роберта. Я едва сдерживаюсь от ядовитых замечаний, вроде: «Вот как ты заговорила? А мама тебе больше не нужна?»
Да и сдерживаюсь только потому, что не хочу прослыть токсичным, как сейчас модно говорить, родителем. Впервые за пять с лишним лет Полинка по-настоящему обрела отца, и я не в праве ее этого лишать. По-крайней мере, так я себя убеждаю.
Настроение, воспрявшее после знакомства с Аланом, вновь съеживается и ползет вниз. С появлением дочери на свет я не чувствовала себя одинокой до этого момента. Вся моя жизнь так или иначе была завязана на ней, а сейчас я чувствую полную растерянность. Словно в один прекрасный день вернулся в квартиру, которую годами любовно обставлял, и обнаружил голые стены. Хотя голые стены, пожалуй, не передают масштаба моей душевной катастрофы. На протяжении шести лет дочь была для меня всем: моим домом, лучшей подругой, моей личной жизнью.
— Сегодня я могу не рисовать, а посмотреть с тобой мультфильм, — великодушно сообщает Полина, когда мы заходим домой. — Ты наверное по мне соскучилась уже.
— Очень соскучилась, — признаюсь я. — А ты по мне? Соскучилась?
Спрашиваю и ловлю себя на том, что с замиранием сердца жду ее ответ. Пусть и знаю, что Поля конечно меня любит и скучает тоже.
— Да, — кивает и, обвив руками мой живот, жмется щекой — совсем как раньше. — Я просто хотела успеть всем сделать подарки. Тебе тоже нарисовала.
Я снова близка к тому, чтобы разреветься. Потому что так сильно ее люблю и потому что очень боюсь потерять. И следом, как гром среди ясного неба, приходит осознание, что кроме дочери в моей жизни больше нет других привязанностей. С мамой за последние годы мы прилично дистанцировались, а отношения с подругами из-за моей постоянной занятости перешли в ранг приятельских. Ну еще Алексей был по средам.
Быстро соорудив бутерброды, я расставляю их на журнальном столике перед телевизором и заглядываю в телефон. На экране горят два сообщения. Одно от Вероники, второе от Роберта.
«То, что ты не ответила на мой звонок, я до сих пор считаю случайностью. Как дела, Рада? Полинка говорит, что ты по мне сильно тоскуешь, но я решил убедиться лично».
Волнение, поднявшееся при взгляде на эти строчки, невозможно оправдать даже двадцать седьмым днем цикла.
— Поля! — грозно выкрикиваю я. — Ты зачем Роберту говоришь, что я по нему скучаю? С чего ты это вообще взяла?
Через пару секунд в розовых трусах и короной на голове появляется Полина и непонимающе на меня смотрит.
— Я такого не говорила. Наоборот рассказываю, что ты веселая и позавчера меня одну с бабушкой оставила, чтобы с подружками встретится.
Нет, со мной определенно что-то не то происходит, если я стала так реагировать на шутки Роберта и забыла, какая Полина умница.
— Извини, крольчонок, — виновато вздыхаю я и маню ее к себе. — Иди скорее сюда. Хочу с тобой обниматься.
— Сначала платье надену, — осекает мой порыв Полина, скрываясь в своей комнате.
В течение нескольких секунд я смотрю в телефон, раздумывая над ответом, и быстро набираю:
«Тосковать нет времени. У нас все хорошо».
После отправки сразу же включаю беззвучный режим. У меня нет планов вступать в переписку, и к тому же мы с дочкой собираемся смотреть мультик..
Спустя пятнадцать минут я решаю проверить телефон, вспомнив, что не прочла сообщение от Вероники. Отослав ей адрес сайта, на котором я покупала японский стиральный порошок, переворачиваю мобильный экраном вниз. Роберт кстати так ничего и не ответил.
Спустя полчаса проверяю снова. Тоже ничего. Внутри разрастается неуютное беспокойство, и даже голова Полинки, уютно покоящаяся на моих коленях, от него не спасает. Да что такое со мной творится? Я ведь не хотела вступать с ним в переписку, так почему вдруг так сильно стала ждать ответа?
57
— Мам, я на плите сосиски с макаронами оставила, — в третий раз повторяю я, запихивая ступни в неудобные лодочки. — Поля будет отказываться, но ты все равно ее заставь. А то она сегодня только яблоко и мороженое ела.
— Покушает она, покушает, — успокаивает мама, наблюдающая за мной из дверей гостиной. — В первый раз мы с ней, что ли, одни остаемся? Ты надолго, или не знаешь? Если что — я просто так спрашиваю, — добавляет она спешно. — Гуляй, сколько тебе нужно.
Надежда, отчетливо режущаяся в ее тоне, откровенно меня раздражает. Будто завтра у ее великовозрастной дочери наступит климакс и сегодняшнее свидание — последний шанс обустроить личную жизнь. И да, сегодня у меня свидание. Вчера позвонил Алан и после обмена дежурными «как настроение, как дела?» пригласил на ужин в недавно открывшееся заведение.
У меня моментально нашлась тонна аргументов в пользу того, чтобы никуда не идти: вечер готовки с Полей, усталость после работы, отложенный визит на маникюр, но я все равно согласилась. Потому что недавнее озарение о том, что кроме Полины в моей жизни нет ничего стоящего, напрочь лишило меня сна. Для женщины с активно действующим набором гормонов это, как подсказывает внутренний голос, не очень-то и нормально.
— Поужинаем и вернусь домой, — отвечаю я, бросая последний взгляд в зеркало. — Ночевать приду, если ты об этом.
— Да не об этом конечно, — не слишком убедительно врет мама. — А это… Рад. Парень-то знает, что у тебя ребенок есть?
