— Понятно, — вздохнул король и обернулся к господину Гройцеру: — Прервёмся на завтрак. Вы с нами?
— Слушаюсь, ваше величество.
— А баронесса пока посидит в подвале и очень хорошо подумает. Вы же хотите сохранить голову на плечах?
Бывшая любовница с интересом рассматривала короля — так, словно видела его впервые.
Стук в дверь. Уже знакомый мне паж внёс поднос, накрытый салфеткой.
— Благодарю, Лард — король откинул салфетку, и, опрокинув в себя успокоительное зелье, жестом пригласил нас присоединиться…
4-3
Его величественно предложил мне руку, кивнул Гройцеру, пожелал баронессе хорошего дня и велел не задерживаться.
Вацлава пыталась ему ответить (должно быть, пожелать того же, только в более бурной форме) — слизни так и запрыгали в ведро. Стефан, склонив голову, несколько секунд полюбовался на облачка пепла (жареные слизни ожидаемо превращались в прах, подобно любой приготовленной пище), вздохнул и гордо удалился. Завтракать.
— Не пойму, чего вы испугались, — спросил он, галантно ведя меня по длинному, жутковатому коридору.
Здесь гобелены изображали кровавые сражения, что не совсем соответствовало рассказам короля о том, как он старается вести внешнюю политику мирным путём. Вскоре я поняла, что картины изображали историю — убийства сменялись мирными переговорами с передачей набитых золотом сундуков. Тем не менее, на мой взгляд, такое количество крови и насилия странно. Интересно, что именно пытался донести художник, занимавшийся отделкой замка? Кровь — повышает аппетит? Вполне возможно, ведь гобелены очень старые — тёмные времена и всё такое. Мясо с кровью. Несчастное королевство и не подозревало, видимо, что в будущем стейк повар не поджарит никак — ни средне, ни полностью, ни с кровью…
— Наташа? — его величество остановился и посмотрел мне в глаза.
— Я боюсь подвалов в замках, — честно призналась.
— А также клеток и допросных? — проявил чудеса интуиции король.
— Именно.
— Успокойтесь. К вам всё это не имеет никакого отношения. Другое дело — баронесса. Здесь имеет место быть преступление. Вацлава очаровала и меня, обманом втёрлась в доверие к принцессе и подвергла жизнь наследницы опасности, — король стиснул кулаки.
— Могу я задать вопрос, ваше величество?
Мужчина кивнул.
— Баронесса говорила о скором замужестве принцессы… Это правда? Она же ещё ребёнок!
— Вопрос? — усмехнулся король. — Больше похоже на… протест.
— Именно! — не стала спорить.
Конечно, я протестую! И отстаиваю права ребёнка. В конце концов, это часть профессии, я — педагог!
— Злата не удержит страну в одиночку, — вздохнул король. — Ей уже шестнадцать, а она бегает со своей глупой собакой. Завязывает бантики и… вбила себе в голову, что хочет быть магом.
— Так это же хорошо, — сказала я, а про себя подумала, сколь велика разница в восприятии детей моего мира и этого… проклятого королевства, существующего вопреки всем законам логики.
Шестнадцать лет… Считается, что у девочек заканчивается пубертатный период, но на деле — всё индивидуально. Трудное время. Жалко всех — родителей, педагогов, и конечно же самих детей. Да, от них все страдают, но и они сами страдают не меньше. Половое созревание, всплеск гормонов. Ты уже не ребёнок, но ещё и не взрослый, ты теряешь точку опоры, не успевая уследить за тем, как меняется, искажаясь, такой привычный, такой ещё вчера безопасный, уютный мир вокруг…
Кто я? Что я? Я люблю, или я ненавижу? А экзамены? В таком состоянии сложно учиться, а надо — таковы требования общества.
Тем не менее, к вопросу о том, что экзамены сдать невозможно, я отношусь спокойно. Даже весело! Просто спрашиваю (причём не только у детей, но и у возмущённых, крайне обеспокоенных родителей): учить не пробовали? И открываю страшную тайну — задания есть в открытом доступе все девять месяцев. И кто кому Буратино?
Но тут… Удержать страну? Замуж? Бедный ребёнок…
— А почему вы против того, чтобы Злата стала магом? Мне кажется, маг на престоле — это не так уж и плохо?
Глаза его величества блеснули было гневом, но он тут же взял себя в руки и ответил спокойно, так и не высказавшись на тему моих непрошенных советов:
— Маг на престоле — это не плохо. Однако путь к этому… Шесть лет отсутствия дома, учёба в другом государстве со всеми вытекающими обязательствами и последствиями.
Что тут скажешь? Не зря я ненавижу геополитику. Лучше общаться с догом по имени Баязет, чем вспоминать, что был такой султан в нашем мире. Или крепость его имени…
— Прошу, — кивнул король на дверь, которую распахнули перед нами расторопные слуги.
В столовой было многолюдно. Сновали слуги, скучала Баязет над миской сырой моркови и мелконарезанного сырого мяса, недовольно ковырялась вилкой в тарелке с листьями, похожими на шпинат, принцесса.
На нас с королем с жадным любопытством уставились два десятка разряженных придворных. И причиной тому была вовсе не шляпа с шутовскими бубенчиками, резко контрастирующими с короной, а… я — в куртке и роскошных (восхитительных) болоневых брюках.
Все поднялись и поклонились.
— Прошу вас, продолжайте, — кивнул его величество.
— Доброе утро! — искренне улыбнулась Злата.
— Доброе, — ответил король.
Мне показалось, ему захотелось обнять дочку, но делать он этого не стал — политика, придворный этикет и всё такое…
Столы т-образно расположены по всей зале, во главе — король и принцесса. Его величество усадил меня и отправился на своё место. Я подумала, и сняла куртку.
— Как вам у нас? — любезно спросил важный господин в разноцветной одежде (слева — красное, справа — синее). Роскошный берет атласными лентами завязан под подбородком.
— Очень интересно, — ответила я. — Необычно.
— Пока успехов нет? Королевство расколдовать не удалось? — сочувственно спросила сидящая с другой стороны от меня дама.
Ядовитый взгляд напомнил баронессу. Изумрудное платье с широкими, средневекового кроя рукавами, светлые волосы убраны в золотую сетку. Местная мода чем-то напоминала работы Яна Ван Эйка, но не всегда и не во всём. Так или иначе в образах придворных проскальзывали некоторые шутовские мотивы — ромбовидный узор на ткани, двухцветное трико, колпаки с бубенчиками… Сказать, что всё это странно, не сказать ничего!
— Пока нет, — спокойно, но достаточно категорично ответила я и сосредоточилась на еде.
Зелёная трава (очень яркая, по вкусу напоминающая японский салат «Чука»), ломтики… эээ… Будем считать, что помидора. Тонкие, прозрачные кусочки хлеба с сыром. Очень тонкие и очень прозрачные… Сырое, соломкой нарезанное, переложенное специями мясо. Любопытно, а если солить или мариновать — будет превращаться в прах или нет?
