— Поберегись! Разойдись! Осторожно!
Толпа, расступившись, в тот же миг смыкала ряды, отгораживая беглецов — даже если и попытались догнать — ничего бы не вышло. Однако погони не случилось, что лично мне показалось странным. Разве это не нарушение порядка? Я уже не говорю о некой политической неблагонадёжности, которая не то, чтобы сильно бросалась в глаза, но…
— Папа! — Злата бросилась обнимать отца.
Я улыбнулась. Принцесса смотрела на мальчишку скорее восторженно, чем строго, и сейчас, как мне показалось (хотя возможно, только показалось), старалась отвлечь короля.
Стефан обнял дочь. Его совершенно не интересовало то, что только что произошло на площади. Во всяком случае, никаких распоряжений страже король не давал.
— Наташа? — обратился он ко мне.
— Ваше величество?
— Вам что-нибудь удалось выяснить? Кучер и стражник до сих пор находятся в… В некотором затруднении. Последствия вашего колдовства весьма мучительны для обоих, и если шпионка расплачивается за дело, то мои люди…
— Я искренне сочувствую и хочу помочь, ваше величество. Но… не знаю, как.
— Мы были у старой Агаты, — вмешалась в разговор принцесса.
— И? — король с надеждой посмотрел на дочь.
— Ничего, — печально вздрогнули огненно-рыжие кудри. — Агаты нет, а её внучка…
— У Агаты есть внучка? — брови Стефана удивлённо взлетели вверх.
— Да, и она учится в Академии магии. Папа…
— Мы разберёмся с этим позже, — отрезал король, поморщившись.
Взгляд девочки тут же потух — по всему было видно, что разговоры на тему обучения принцессы не утихают давно, и каждый раз безрезультатно для жаждущего знаний подростка. Надо же, всю свою сознательную карьеру преподавателя, временами успешную, временами — не очень, я в поте лица своего занимаюсь тем, что пытаюсь пробудить у молодого поколения тягу к знаниям. И заметьте, без всякой магии!
Лично мне искренне жаль, что без неё. Вот так бы проклясть некоторых, чтобы не могли оторваться от учебников да сочинений — глядишь, толк был бы! Но, увы…
А тут, в далёком сказочном королевстве (в котором, правда, невозможно даже молока согреть, что очень и очень мешает жить), живёт принцесса Злата, которая… Хочет учиться. Для педагога звучит как старая, добрая сказка о несбыточном идеальном мире, для учеников обычной школы — как психологический триллер, наверное. Так или иначе, девчонка мечтает попасть в некую Академию, и я не я буду, если не помогу ребёнку, чьи мечты как минимум достойны уважения.
— Ваше величество, — аккуратно начала я, — Мне бы хотелось переговорить с вами. Серьёзно. Наедине. Возможно ли попросить аудиенцию?
— Сегодня вечером, — величественно кивнули мне, приосанившись, — В семь тридцать.
Что ж — в семь тридцать, так в семь тридцать, я собственно совершенно свободна, только с Кексом погулять.
— Прошу!
Дверцы кареты, на которой его величество прибыл на площадь, открылись, и мы прямо на глазах у изумлённой публики отправились обратно во дворец. Теперь как ни рядись, обмануть торговцев вряд ли получится — нас, думаю, запомнили и ещё как. С другой стороны, это и не требуется, потому что я узнала всё, что хотела. Пока ехали (молча — каждый думал о своём), я попыталась разложить всё по полочкам. Жаль, нет блокнота и ручки. Надо бы узнать, можно ли здесь обзавестись школьно-письменными принадлежностями — как-то сразу стало бы привычнее и родней.
Итак, что мы имеем? Старая травница, если что и знает, то встретиться с ней пока не удалось. Но если бы старушка хранила некий секрет — королевство давно бы уже избавилось от мучительного проклятия. Старой Агате встретить внучку на каникулах хотелось бы горячими пирогами больше всех — домашняя выпечка наверняка составила бы серьёзную конкуренцию академической столовой. Значит, раз всё так печально, травница, скорее всего, мало чем сможет помочь.
Гораздо больше меня заинтересовало другое, а именно пекарь — сын той самой женщины, что торговала бутербродами. Волшебник у самой границы договаривается с тестом, и хлеб живёт какое-то время — жители королевства успевают съесть кусочек. Если к этому факту присовокупить запечённую на углях в лесу рыбу… С лимончиком из «Пятёрочки» и моим любимым зерновым хлебом с семечками.
Только сейчас, вспоминая, поняла, как соскучилась по нормальной еде! Это я — мне вообще полезно — всё равно собиралась скинуть пару килограмм к лету, а то мой любимый василькового цвета брючный костюм тесноват. В принципе я могу уговорить себя, что села на диету — время от времени это необходимо женщине за тридцать (правда, не всегда получается — мой-то мир полон соблазнов, а тут такая прекрасная возможность!). Но как быть с тем фактом, что в голодное королевство я угодила не одна? Кекс! Мой мальчик, моё персиковое счастье, он не сможет быть счастливым без привычных радостей. Что, если мопс впадёт в депрессию? Ветеринар, конечно, рекомендовал нам следить за формой, но, во-первых — Кекс и так в прекрасной форме, кто бы что ни говорил, а во-вторых — ветеринар — не психолог! И кстати, если у Кекса и впрямь начнётся депрессия — где я в этом проклЯтом прОклятом королевстве его найду?
По всему выходит, что надо действовать, и как можно скорее! Друг в опасности, да и я собой вполне довольна — замечательная у меня талия, а в корсете так вообще красота — вон даже король…
6-3
Только хотели мы с Кексом выбежать на прогулку — взгляд зацепился за лишнюю деталь в уже изученной мною спальне (подмечать детали — полезная педагогическая привычка, знаете ли, с детьми оно ж как на вулкане…). Что-то было не так, а именно — роскошное синее платье, разложенное на кровати.
Хотелось рассмотреть затейливую серебряную вышивку и жемчужинки, но меня отвлёк жалобный писк — Кекс обиженно смотрел прямо в душу, мысленно рассказывая хозяйке печальную историю пребывания в одиночестве — брошен, покинут, оставлен.
Должно быть, для того, чтобы занять мою постель этим великолепием, бедного мопса…
— Кекс? Неужели тебя… согнали с подушки?
— Ауууммм…
— О, нет… Не может быть, вряд ли служанка была настолько жестока, я не верю!
Статус компаньона ведьмы у пса никуда не делся, так что думаю, его кексовое величество просто переложили на кресло, беспрестанно извиняясь. Но факт остаётся фактом — существо сложной, тонкой душевной организации побеспокоили из-за какого-то платья, и теперь вся скорбь из-за несовершенства этого мира отражалась в огромных, карих блестящих глазах любимца.
— Вам нравится? — робко поинтересовалась служанка, бесшумно возникшая за спиной, словно призрак.
— Конечно, — улыбнулась я. — Люблю синий, а это сочетание серебра с жемчугом… Очень красиво!
В детстве я мечтала о костюме феи на Новый год. Той самой, что смягчила страшное пророчество. Принцесса не умерла, а уснула на сто лет, уколов палец веретеном. Та фея была моей любимой героиней. Меня восхищала предусмотрительность — она усыпила целый дворец, даже повара с поварятами, чтобы принцесса вовремя подкрепилась. Очнувшись от поцелуя, красавица наверняка почувствует, что страшно проголодалась — шутка ли, проспать целых сто лет?
