— Госпожа ведьма лучше тебя, Пьетро, знает, как костёр разводить, — аккуратно проговорил тюремщик, не забывая низко кланяться. — Правда?
Я рассмеялась:
— Нет. Неправда, увы. Если честно — у меня ну совершенно ничего не получается!
Кучер с победным видом посмотрел на тюремщика.
— Вам помочь? — спросили они хором.
Я радостно закивала, подпрыгивая на месте — не то от радости, что помощь, наконец, подоспела, не то от холода. Наверное, от всего вместе!
— Так… Дрова сырые, — посмотрел на меня тюремщик.
— Это я уже поняла, но в лесу…
— Артефакт есть, — кучер бросил на дрова горошину малинового цвета — и… огонь занялся!
— Ого! — у меня даже слов не было.
— А у… ведьм таким пользоваться не принято? — оба с неподдельным интересом уставились на меня.
— Нет, — я, вспомнила свою духовку с кучей функций и нежно любимой конвекцией.
Каждый год она терпеливо ждала лета или Нового года, потому что в остальное время я обходилась бутербродами — некогда, ученики. Правда, спасала школьная столовая. У нас необыкновенно вкусно готовили.
— Совсем забыли! — всплеснул руками тюремщик. — Вот, госпожа ведьма, смотрите.
И он протянул мне горшочек.
— Что с ним? — спросила я, шалея от мысли, что…
Откинула крышку, так и есть: каша. Молочная, с орехами, сушёными фруктами и медом. Холодная, но…
— Она не обратилась в прах! — гордо, словно рассказывая о достижениях собственного ребёнка, проговорил тюремщик.
— Мы её повсюду с собой таскали! — добавил кучер. — Ждали…
— Интересно, — вздохнула я, поглядывая то на костер, то на рыбу. — Что, если приготовить пару кусочков? Ничего не получится — поедем в лес.
Вздохнула, ощущая себя падчерицей, которую злая мачеха отправила в метель за подснежниками.
— Тогда там надо какую-нибудь избушку ставить, и быстро, — нахмурился тюремщик, озабоченно разглядывая мой покрасневший нос.
— И конюшню, — добавил кучер, не понимая, как можно заботиться о себе, а не о лошадках.
Мы переглянулись и кивнули. Огонь прогорел быстро. Отогнав кинувшихся было мне помогать мужиков, накидала в угли картошку, проследив за тем, чтобы зола покрыла её целиком.
Щеки раскраснелись, про холод я уже и не вспоминала. Странное, бесшабашное веселье овладело мной! Хотелось кружиться у костра, петь и плясать, запрокинув лицо к небу…
— Хозяйка, — ворвался голос в мои мечты.
Я поморщилась — что ж меня в покое не оставят, ведь только что было так хорошо!
— Что?
— Я… это… решётки принёс, — огромный детина мялся, переступая с ноги на ногу, с двух сторон его удерживали двое, не давая подойти ко мне.
— Решётки?
А голос-то у меня — ни дать ни взять, как у простуженной вороны.
— Это… для рыбы.
Я наконец пришла в себя.
— Спасибо, — подошла, протянула руки.
— Может, помочь? — кузнец жадно смотрел на тазы с маринованной рыбой.
— Увы, нельзя. Но если подождёте немного, то… Мы вместе узнаем, получится приготовить здесь еду или нет.
Глава тринадцатая
— Не вышло, — вздохнула я, с печалью вглядываясь в угольки — всё, что осталось от картошки.
— Это — не прах, — сдвинула брови матушка Мю, ковыряя палочкой остатки.
Деятельная, позитивная и неунывающая, эта женщина с раскрасневшимися от близости костра щёчками и неподдельным, искренним энтузиазмом в глазах по-настоящему восхищала! Идеальный помощник. Чувствую, вместе мы горы свернём.
— То есть картошку я просто… проворонила?
— Совершенно верно, — матушка Мю улыбнулась. — Зато рыба была выше всяких похвал. — Начальница приюта мечтательно подняла глаза к небу, вспоминая горячее блюдо.
— Завтра затеем кашу для малышей, — я зевнула и потянулась — спина затекла, — и посмотрим, как будет вести себя сыр, мне обещали привезти его с границы.
Я мечтала о том, как буду варить сырный суп. Странно… Никогда не видела себя в роли поварихи, а тут… Азарт проснулся — с чего бы это? Наверное, всё дело в волшебном мире и в том, что теперь я — ведьма.
Горячая рыба досталась всем — мастерам, что делали ремонт, кузнецу. Мы подкрепились, и матушка Мю поделилась со мной постельным бельём. Дом протопили. Кекс вместе с Патриком осваивали хозяйство.
— Одной мне не справиться, — я смотрела на затухающие угольки. — Когда прознают, что тут — горячая еда… Боюсь, штурм начнётся быстрее, чем я успею обдумать меню.
Матушка Мю покачала головой:
— Надо что-то придумать.
— Жалко, с рыбой не получилось так же, как с кашей, — вспомнила я ожившую сказку и простенькое заклинание: «Горшочек — вари»!
Даже если матушке Мю и было интересно, что там такое я учудила с кашей, спрашивать она не стала. То ли устала, то ли решила не совать нос в ведьминские секреты. Мы закидали костёр снегом и разошлись.
Дом. Мой!
Внутри помещение просторнее, чем казалось снаружи. Открыв тяжёлую дверь, я попала в зал. Добротная, резная барная стойка. Огромный очаг — быка можно зажарить. Огонь отплясывал в полутьме, подмигивая новой хозяйке, а вот мебели, увы, не было — ни стульев, ни столов. Гостей посадить некуда — какой же это трактир?
За барной стойкой приоткрыта дверь — должно быть, на кухню и дальше — в хозяйственные помещения. У противоположной стены — лестница на второй этаж.
Я прикрыла глаза и увидела, что здесь — полно народа. Добравшиеся до столицы по торговым делам купцы сдержанно улыбались, поднимая кружки с пивом — они довольны заключенными сделками. Возле огня мурлыкал, нежно прижимая лютню к груди, проезжий бард. На сладкоголосого юношу из-за стойки бросает жаркие взгляды молодящаяся хозяйка…
Очнулась, услышав как… вздохнули стены — печально, но с надеждой.
— Соскучились по хозяйке? — тихо спросила я.
Нет ответа.
— По тем временам, когда тут кипела жизнь?
«Да… — услышала я. — Да-да-да!»
— Госпожа Ведьма! — со второго этажа с ликующим грохотом скатился Патрик.
От неожиданности я только что не подпрыгнула. Картины прошлого исчезли, будто и не было.
— Вот… Что ты кричишь, а? — проворчала я.
— Там такие комнаты! — закатил глаза мальчишка, уже переодетый в приличную приютскую одежду, — вы не представляете! Они пустые!
Я чуть было не рассмеялась, но тут же прикусила язык. Если помнить себя с того момента, как попал в приют, то… Отдельная комната — невозможная роскошь. Патрик никогда не оставался один за закрытой дверью в тёплой комнате. Приходилось выбирать — свобода под дождём и ветром, лохмотья, голод, ночёвка в лучшем случае под телегой, или тепло, чисто, уютно, накормят, но ты не сможешь и секунды побыть наедине с самим собой…
