— Лена, ну же, помоги мне, — надрывно просит Елай, вновь глядя в мои глаза с таким отчаянием, что на мгновение я всё-таки забываю про воздух.
Мысли вялые, перед глазами начинает всё тускнеть, но я пытаюсь ухватиться за его взгляд, а потом неожиданно понимаю, что это единственное, что ещё могу делать — смотреть. И я смотрю: то на Елая, то на свою руку, где лежит магнит. Елай сначала не воспринимает это за подсказку, но потом, остановив на мгновения поиски, приглядывается и, вероятно, что-то видит в моих глазах, потому что мгновенно его поиски переключаются на все карманы на руке. Нужный он проверяет третьим, к тому моменту агония в груди нарастает до такого уровня, что с глаз начинают непроизвольно течь слёзы. А потом я чувствую омерзительное движение внутри себя, настолько гадкое, что хочу отрубиться, лишь бы не ощущать, как пуля тянется к магниту.
— Давай, давай, давай, — причитает Елай, но его голос звучит отдалённо, словно он не прямо надо мной, а за толщей воды.
Всё пропадает в тумане, я точно куда-то начинаю падать, когда неожиданно меня что-то резко выдёргивает назад. Всё тело выгибается. Я втягиваю со свистом воздух, а затем закашливаюсь, когда попадает скопившаяся в горле кровь. Елай переворачивает меня на бок, и я кашляю всё сильнее, пока наконец не удаётся нормально вдохнуть. Тело по-прежнему мне не подчиняется, но я хотя бы начинаю чувствовать боль, сначала от каждого вдоха, точно вместо воздуха втягиваю куски ржавого железа, а потом моя шея начинает пульсировать в районе ранения. Оно всё ещё кровоточит, и когда я опускаю взгляд чуть вниз, вижу под собой целую лужу.
— Надо было начинать с женщины, — полушёпотом говорю я, радуясь вернувшемуся голосу.
Пусть осевшему и грубому, но он хотя бы остаётся со мной.
Елай же не разделяет моего мнения, его мысли заняты абсолютно другим.
— Магнит больше не используешь, он разрядился.
Вот они прелести нашего поколения — так или иначе вещи не вечны, какими бы крутыми они ни были.
Меня прорывает не смех, мрачный и хриплый. Мне хочется высказаться о бесполезности прогресса, но сейчас не самое удачное время. К тому же Елай слишком хмур, чтобы понять, как это всё нелепо.
— Значит, мне нельзя больше попадать под пули, — говорю я, пытаясь отшутиться, но парень и этого не оценивает.
Он резко поднимается на ноги.
— Чертов ублюдок, — выплёвывает Елай со злостью, — мне стоило догадаться, что в этом здании каждый умеет стрелять.
Похоже, Елай тоже болен этой «неизлечимой болезнью» совершенства, считая, что должен всё знать наперёд. Я пытаюсь найти подбадривающие слова, чтобы избавить его от чувства вины, но меня сбивает с мыслей возвращающаяся чувствительность. Тело начинает покалывать, и по нему прокатываются волны тепла.
Ещё через минуту Елай помогает мне подняться на ноги и опереться о ближайший стол. Он вновь связывается с Алеком, это я понимаю по его коротким ответам, о том, что я использовала свою единственную страховку он не говорит, увиливая и говоря, что у нас просто были сложности. Виктора пока так никто и не нашёл, и это начинает выводить из себя.
— Тебе не надо было убивать их всех, — озвучиваю я свои мысли, но это не упрёк.
Я понимаю, что нам не нужна была лишняя угроза.
— Виктор умнее нас, он подстраховался, — Елай ходит взад вперёд, задумчиво глядя перед собой, словно он находится на грани какого-то срыва. — Любой, кого мы спросим, либо всадит пулю нам, либо себе. Видимо, с Виталием было тоже самое. Где-то была брешь, и теперь Виктор знает, что мы пришли по его душу. И прежде чем мы найдём его, он успеет вызвать сюда подмогу.
Елай останавливается и прислоняется к соседнему столу напротив меня, засовывая руки в карманы. Сейчас он выглядит как обычный парень, у которого что-то не складывается. Он расстроен и зол одновременно.
— И что же нам теперь делать? — я не жду, что у него прямо сейчас найдётся решение, потому что очень похоже на то, что он готов сдаться.
Но я ошибаюсь.
Елай поднимает на меня взгляд. Я не могу сказать, что вижу именно ликование в его глазах, но в них определённо есть что-то тёмное и злорадное.
— Мы перейдём к самому последнему плану — сравняем базу с землёй.
Глава 40
У нас нет много времени на планирование, Елай просто озвучивает идею Алеку, и тот на удивление не спорит. Возможно, они пришли к абсолютно такому же решению. Пленные свободны и их уже вывели, Никола занимается уничтожением всех гибридов, а Марко с Алеком делятся, чтобы последний раз проверить все здания и заложить взрывчатку. Наша с Елаем задача практически не меняется, мы и так должны были найти серверную комнату, чтобы запустить самоуничтожение.
Единственное — теперь у нас меньше времени отыскать маму, пока Виктору не удалось уйти или, наоборот, привести сюда больше военных.
Мы решаем пойти на маленький риск и оставляем гибридов живыми, надеясь, что взрыв всё сделает за нас. Эти гибриды — контролируемые, как объясняет Елай, пушечное мясо, которых выпустят, если прорвуться монстры. Старые и не самые лучшие, от которых Виктор избавится без любых сожалений. И самое отвратительное — камера нашей матери находится на одном уровне с ними. Но самым первым делом мы находим серверную комнату с множеством электронных панелей и кнопок. Я прохожу к ряду больших мониторов, с ужасом рассматривая на них изображение. Это камеры с ними… монстрами — в прошлом людей, которых Виктор пытался самостоятельно обратить в гибридов.
— Я бы не советовал стоять на этом месте, — говорит Елай за спиной, заставляя вздрогнуть.
Всё моё внимание приковало это зрелище, целый ряд камер, за которыми мечутся люди. То есть, они выглядят как люди, потрёпанные и худые, но уже их движения выдают в них эту дикую животность. Их стоны… слышащиеся искажённо через динамики компьютеров что-то терзают внутри меня.
Я зажмуриваюсь, а затем отвожу взгляд, оборачиваясь к Елаю лицом, не совсем понимая, что он имеет в виду, когда он указывает кивком, чтобы я посмотрела вниз. Люк, я стою прямо на железном люке. Я отпрыгиваю от него, как ужаленная, даже боясь представить себе, что могла провалиться вниз. Туда, к ним… Боги, такого ужаса, я ещё не испытывала никогда. Не только от того, что стояла прямо на входе к ним, а от увиденного в целом. И этот человек ещё нас называл жестокими?
— Зачем он их держит? — спрашиваю Елая, наблюдая, как он подходит к сенсорному экрану, что-то начиная искать на нём.
— Ты же не думала, что его спонсируют главы государств просто так? — парень бросает на меня многозначительный взгляд через плечо. — Это самое настоящее оружие. Выпусти их парочку туда, куда не могут добраться обычные люди, и они выпотрошат целый взвод хорошо обученных профессионалов.
О… мои губы так и замирают в этом положении, пока не справляюсь с ошеломлением.
— Он их использует, как био органическое оружие? — полушёпотом, полускрипом переспрашиваю я, уже округляя глаза.
