То есть Рен передумал возвращать себе человеческий облик? Решил уйти со Скиалира в Скиалир номер 2? Но даже не это меня убило. Больно ранили слова: “только для нас двоих”.
— А как же Герман?
Рен сердито взмахнул руками.
— Хорошо, на троих. Но имей в виду, Герман в конце концов умрет, поэтому сильно к нему не привязывайся. Найдем кого-то другого. Или, может… может, я создам монстра, идеального любовника? — Лунные глаза Рена вспыхнули шальным огнем. — У него будет три члена, четыре руки и длинный юркий язык. Он будет создан только для того, чтобы тебя ублажать.
Я чуть не поперхнулась шоком. Самое страшное, по виду Рена незаметно, что он шутил.
— Ты… ты сходишь с ума, — бормотала я, пятясь.
— Милая Лика, я понимаю, что в вашем мире это неприлично. И такого не бывает. — Он вмиг преодолел между нами расстояние и стиснул мои плечи каменной хваткой. — Но ты просто не представляешь, что почувствуешь! Я исследую досконально твое тело, я создам монстра таким, что ты будешь кончать с ним каждую секунду!
— Я не хочу, чтобы меня трахал какой-то уродливый монстр! — в слезах выкрикнула я. Дрожь заколотила тело. — Рен… милый… угомонись.
— Я никогда не создаю ничего уродливого! Как ты посмела мое будущее творение так оскорбить?! — Хватка на плечах чуть не сломала мне кости. Демоническое лицо Рена приблизилось так, что платок коснулся моих губ. Жуткое шипение проникло в мой мозг: — Милая Лика заслуживает жестокое наказание.
Слезы задрожали под ресницами. Влаги было слишком много, она хлынула вниз по щекам. Рен не видел этого — он уже бросился к столу с инструментами, а я… а я просто не хотела верить в происходящее. Это кошмарный сон. Я хочу проснуться и оказаться в жарком плену моих мужчин.
Я зажмурила глаза, выталкивая из них слезы, вытерла их руками, осмотрела беглым взглядом кузню. Мне не спастись. Рен ведь, если захочет, везде найдет и никто ему не помешает.
Герман, почему ты ушел? Разве у тебя могло появиться что-то важнее, чем клятва, которую ты дал?
С ужасом я осознала, что если он вернется и увидит, как Рен меня обижает, то разозлится и покарает его мечом. Может, и лучше, что его сейчас нет. Может, безумие Рена пройдет?
Или мне самой стоит попробовать ему помочь?
— Рен, — окликнула я его, — все, что ты создаешь прекрасно. Я в этом никогда не сомневалась. Но ты сам говорил о разнице культур. В нашей подобный монстр считается… не очень красивым. И дело даже не в том, красив монстр или нет! Я хочу, чтобы ты меня целовал! Ты!
Он наконец повернулся ко мне — слегка взъерошенный и взмыленный.
— Монстр — это продолжение меня! Это тот же я, моя энергия и моя магия.
Черт, почему такое ощущение, что я его не смогу переубедить? В его словах слишком много слепой и глухой уверенности.
Рен решительно двинулся на меня, позвякивая кандалами, и сорвал одеяло, в которое я куталась, оставив меня полностью обнаженной. Его плотоядный взгляд заскользил по моим формам. Но он не вызывал желания. Только усиливал страх. Я обхватила себя за плечи, а демон тут же поймал мое запястье и защелкнул на нем наручник.
— Рен, пожалуйста, не надо… — молила я, пока он заковывал и вторую руку. Слезы снова потекли градом. Почему я так боялась, ведь еще ничего страшного не произошло? Но его энергетика приобрела чужие оттенки — мрачные, давящие, неуютные.
Он взялся за цепь и потащил меня за собой. Я вяло перебирала босыми ногами по прохладному полу. Решил подцепить меня к тем самым карабинам, что свисали на крупных звеньях с потолка? В прошлый раз он делал спектакль для Германа, будто больно меня истязает, а теперь зачем, когда все окна наглухо закрыты?
Не знаю. Не хочу знать! Я никак не могла унять в теле дрожь, словно стояла не в душном помещении летом, а на промозглом воздухе зимой.
Не ошиблась. Он поднял высоко мои руки и пристегнул к карабину цепочку, соединяющую кандалы.
— Рен, не нужно меня наказывать. Ты ведь не хочешь, чтобы мне было плохо, верно? — говорила ему в спину, он снова склонился над столом и что-то перебирал. — Лучше… лучше сделай монстра! Мои выводы были правда поспешными!
Он вмиг оказался рядом со мной.
— Поздно, я уже придумал наказание. А ты слишком шумишь и сбиваешь меня с мысли! — Рен схватил меня за подбородок своей грубой каменной рукой и больно надавил на желваки. — Открой рот!
Я послушно разомкнула челюсти — другого выбора нет, он бы сломал мне их! — и Рен впихнул мне в рот скомканную тряпку. Я протестующе замычала, на что получила шлепок по обнаженной ягодице.
И не рискнула больше издавать ни звука. Потому что одно дело, когда по заднице шлепают ладонью, и другое — каменной кистью. Будто капот машины в ягодицу вписался. Оглушающе больно.
Тряпка быстро намокала от слюны. Я не пыталась ее вытолкнуть, все равно у меня не находились здравые идеи, как образумить демона. И можно ли? Что, если его безумие будет только расти и единственным выходом окажется вынуть из него дар, отнять мечи и отдать демонам, чтобы забрали его в Скиалир?
Рен взял со стола тонкую палку, по размеру как указка. Он ведь не будет меня бить?! Он не настолько сошел с ума? Или уже настолько? Я попятилась, но цепи, державшие руки высоко поднятыми, не давали далеко уйти. Все, что мне оставалось, это судорожно мотать головой со стороны в сторону.
Он присел у моих ног, провел концом указки по голени, а затем замахнулся — и я в последний момент успела отскочить. Палка лишь просвистела в воздухе. Рен снова замахнулся, целясь по моей стопе, я резко отвела ногу назад, а он решил ударить по второй.
Указка гонялась за моими ногами, вынуждая меня вертеться, крутиться, отпрыгивать, невольно дергая кандалы, которые стирали кожу на запястьях. А Рен забавлялся. Он посмеивался, наблюдая за моими муками. Если бы захотел, то легко попал указкой по ноге. Но от этого он не рассекал воздух слабее. И двигайся я чуть не так шустро, точно бы заработала десятки синяков.
Прыгая под его смех, я чувствовала, как что-то нежное, теплое, едва зародившееся, умирает в моей груди с истошным плачем. Себе я не разрешала плакать, изо всех сил сдерживала слезы, ибо они помешают мне видеть, куда норовит ударить указка.
В дверь заколотили. Герман? Я воспрянула духом и потеряла внимание — палка полоснула по лодыжке острой болью.
— Мы заняты! — огрызнулся Рен.
Стучать перестали. Нет, это точно не Герман. Он бы сказал что-то в ответ. Он бы вынес дверь, в конце концов!
— Думаю, с тебя пока достаточно. Будем считать, ты усвоила урок. — Рен поднялся на ноги и ушел в соседнее помещение, откуда быстро вернулся с кистью и банкой черной краски. — А теперь перейдем к более важному делу.
Вся моя кожа пылала огнем. И ласковые мазки влажной кистью внизу живота казались приятными, немного щекотливыми. Я усердно старалась не дергаться, чтобы не злить демона, а сама лихорадочно соображала, что же мне делать, как возвратить Рена на тот путь, на который он свернул, желая обрести человеческий облик.
