— Тебе нужна женщина для нее или для себя? Или для обоих?
— Какое разнообразие, — пожал плечами Дронго. — Меня
интересует только Сильвия.
Любая проститутка — истеричная стерва, которая думает только
о себе и своих доходах. Однако и здесь есть отличие. Немецкая проститутка
понимает, что нельзя открыто выступать против своих товарок, иначе можно
потерять репутацию. Именно поэтому проститутка осмотрела Дронго и, оставшись
довольна увиденным, показала в другую сторону.
— Она у магазина, — выдавила она из себя. — Ты ее сразу
узнаешь, — и добавила какую-то фразу по-немецки. Дронго оглянулся, Лариса
улыбнулась. Они пошли в туда, куда указала женщина.
— Что она сказала? — поинтересовался Дронго.
— Что ты ее сразу узнаешь. Сильвия — блондинка с «большой
вставленной грудью». Она так и выразилась.
— Я иногда думаю, что женщины могут сказать такую гадость
друг о друге, которая мужчинам даже в голову не придет.
Они прошли дальше, минуя несколько женщин, стоявших у дороги
в коротких куртках и колготках. Они не бросались навстречу подходившим машинам,
чаще сами водители выбирали нужную им женщину, проезжая мимо них.
У магазина стояли две женщины. Одна была блондинка с пухлыми
губами и большой грудью. Другая — брюнетка, но, приглядевшись, можно было
заметить, что ее короткие волосы, уложенные в прическу в стиле двадцатых годов,
были париком, который она надела перед выходом на работу. Каждая проститутка
знала, что важно сыграть какой-нибудь образ. Брюнетка играла под женщину-вамп в
своей кожаной куртке и кожаных сапогах. Блондинка в джинсовой куртке и серых
сапогах работала под «своего парня». Дронго усмехнулся. В амстердамском
«розовом квартале» он видел и не такое. Иногда встречались женщины, нацепившие
на себя очки без стекол и делавшие вид, что читают книгу. Интеллектуалки
возбуждали студентов и служащих. Некоторые женщины принципиально надевали
рубашки, словно для того, чтобы подчеркнуть свое целомудрие.
Дронго подошел к женщинам и, поздоровавшись, спросил
блондинку.
— Это вы Сильвия?
— Я, — кивнула блондинка, пристально рассматривая нового
клиента. — Что тебе нужно?
— Вы говорите по-английски?
— Да, — ответила Сильвия.
— Мне нужен Гуго, — объяснил Дронго, — я хочу с ним
поговорить.
Она внимательно посмотрела на Дронго, потом перевела взгляд
на Ларису, стоявшую в нескольких метрах от них. Сильвия видела, что они пришли
вдвоем.
— Привел новую девочку, — усмехнулась Сильвия, разглядывая
Ларису. — Только у тебя ничего не получится. Гуго берет молодых, а она старая.
Уже не подойдет.
Дронго обернулся к Ларисе и улыбнулся. Представить себе эту
женщину на панели было достаточно трудно. Она бы наверняка отбила всякое
желание встречаться с ней у первого же мужчины.
— Я уговорю Гуго, — сказал Дронго. — Думаю, он согласится на
эту девочку. Где его можно найти?
— А ты не знаешь? — хихикнула Сильвия. — Вон в том доме. Он
из окна следит за нами. Иногда сам спускается вниз. Поднимись и скажи, что
привел новую девочку. «Спасибо» он тебе не скажет, но поговорить может. И учти,
что он не сразу платит комиссионные. Только после того, как девочка начнет
работать.
Дронго позвал Ларису и перешел улицу.
— Они думают, что я новый сутенер и привел очередную женщину
для Гуго, — пояснил Дронго.
— Я похожа на проститутку? — рассердилась Лариса. — Эти
стервы думают, что все такие, как они.
— Я тоже не очень похож на сводника, но они мыслят
привычными категориями. Мне ужасно нравиться фраза Бальзака — «гнусное свойство
карликовых умов приписывать свое духовное убожество другим». Вот и в данном
случае они мыслят своими шаблонами.
У здания стоял молодой человек, пристально следивший за
подходившей парой. Когда Дронго подошел к зданию, молодой человек выплюнул
жвачку и лениво спросил:
— Куда идете?
— Нам нужен Гуго, — пояснил Дронго.
Молодой человек презрительно оглядел его с ног до головы,
потом посмотрел на Ларису и коротко кивнул, разрешая проходить. Они вошли в
дом, поднялись по грязной, заплеванной лестнице, прошли по длинному коридору и,
найдя единственную дверь, вошли в большую комнату. В ней было несколько мужчин
и женщин. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, почему они находятся
именно здесь, а не на улице. Очевидно, они расслаблялись, употребляя наркотики
или алкоголь. На вошедших посмотрели с интересом, но никто и ничего не спросил.
Здесь не проявляли излишнего любопытства.
Дронго не стал ничего спрашивать. Он прошел в конец комнаты
и вошел в другую, где за столом, положив ноги на стул, сидел высокий мужчина.
Он говорил по мобильному телефону. У него было опухшее одутловатое лицо с
трехдневной щетиной. Увидев посетителей, он кивнул, продолжая говорить.
— Мне нужен Гуго, — сказал Дронго, и говоривший по телефону
показал на следующую дверь.
Дальше был еще один длинный и узкий коридор. Очевидно, дом
был выбран с таким расчетом, чтобы отсюда можно было сбежать в нужный момент, а
длинные узкие коридоры позволяли одному человеку задержать сразу целую группу
людей либо, просто бросив в коридор стул, перекрыть путь наступавшим.
В следующей комнате находились еще двое мужчин. Узнав, что
прибывшие направляются к Гуго, они показали на соседнюю комнату. Только там
наконец удалось застать Гуго, говорившего одновременно по двум телефонам. Один
аппарат он держал в руке, все время переспрашивая, а по другому — говорил.
Увидев вошедших, он приветливо улыбнулся, но продолжал говорить. У него была
коротко подстриженная бородка, усы, маленькие бегающие глазки, большой лысый
череп. Дронго взял стул и подал его Ларисе. Гуго удивленно поднял бровь,
улыбнулся. Очевидно, здесь не относились к женщинам, как к леди. Затем Дронго
взял второй стул и сел на него, ожидая, когда Гуго закончит свой разговор.
Через минуту тот убрал оба аппарата и спросил, уставившись
на Дронго:
— Кто ты такой?
— Я не говорю по-немецки, — объяснил Дронго.
— Понятно, — кивнул Гуго. — Поговорим по-английски. Кто ты
такой? Что тебе нужно?
— А ты Гуго?
— Да, меня так называют.
— Меня прислали из бара «Красный Дракон». Мне нужен Гайслер.
Карстен Гайслер.
Гуго задумался. Он откинулся в своем кресле, глядя на
прибывших и о чем-то думая. Затем спросил:
— Кто ты такой?
— Человек с улицы, — ответил Дронго. — Ты меня не знаешь и
не обязательно тебе меня знать. Мне нужен Гайслер.
