Он ждал до восьми часов вечера, нервничая оттого, что
осталось так мало времени. Однако в восемь часов раздался звонок, и Гуго
сообщил ему, что Гайслера можно найти в Дортмунде на Кайзерштрассе.
— Номер дома? — уточнил Дронго.
— Он будет ждать вас завтра в этом доме в девять часов утра,
— сообщил Гуго. — Надеюсь, вы успеете туда доехать. До свидания.
Уточнив адрес и взглянув на часы, Дронго буквально ворвался
в номер Ларисы.
— Мне звонил Гуго. Нужно срочно выезжать в Дортмунд, —
сказал он. — Кажется, Гайслер вернулся в Германию.
— Этого не может быть, — возразила Лариса, — это ловушка. Ты
поедешь в Дортмунд, и тебя арестует немецкая полиция. Либо подставят как
убийцу, либо убьют как ненужного свидетеля. Я бы на твоем месте никуда не
ездила.
— Я должен разобраться, — упрямо настаивал Дронго. — Ведь
Гайслер не должен был возвращаться в Германию ни при каких обстоятельствах.
Израиль передал на него сведения в Интерпол, и его появление в любой точке
Европы автоматически должно привести к его аресту. Однако он рискнул вернуться.
Тогда почему он так рискует? И что действительно произошло в Тель-Авиве? Чем
ему так сильно мешал Бутцман, что он решил его застрелить? Своего друга,
который спас ему жизнь. Почему он решил застрелить Бутцмана?
— Ответ лучше искать в Берлине, — упрямо сказала Лариса. —
Сегодня уже поздно. Седьмое ноября. У нас еще есть в запасе два дня.
— Если будем сидеть в отеле, то у нас ничего не получится, —
резонно возразил Дронго. — Я собираю вещи и выезжаю в Дортмунд.
— Подожди, — предложила Лариса, — я возьму машину, и мы
поедем по трассе. Дортмунд совсем недалеко.
— Ни в коем случае. Появление там машины с берлинскими
номерами вызовет подозрение. Поэтому будет лучше, если ты останешься здесь, а я
поеду в Дортмунд.
— Мы поедем вместе, — возразила Лариса, — и учти, что
Гайслер не мог так просто вернуться. Значит, нас обманывали в Тель-Авиве. Или
пытаются обмануть в Берлине. В любом случае мне это не нравится. Мне очень не
нравится ни этот звонок Гуго, ни место жительства Гайслера. Мы останемся здесь,
Дронго, я считаю — так будет надежнее.
— В таком случае мы не получим никакого результата.
Она посмотрела на него, пожала плечами.
— Поступай, как хочешь. Я еду вместе с тобой. В конце
концов, у каждого из нас своя задача.
— Вещи оставим здесь и поедем на вокзал, — предложил Дронго.
— Может быть, в Дортмунд есть ночной поезд, или какой-нибудь другой, с
пересадками. Нужно сделать все, чтобы завтра утром быть в Дортмунде. Меня
беспокоит еще одно обстоятельство. Почему Гуго дал нам адрес Гайслера? Ведь
было бы логичнее, если бы он дал самому Гайслеру наш телефон, тот бы позвонил и
попытался выяснить, кто именно хочет выйти с ним на связь. Но он этого не
делает. Вообще в нашем деле столько запутанного, что лучше разбираться самим.
Он вышел из ее номера, чтобы собрать необходимый минимум
вещей у себя. Но когда он закончил собираться, в дверь позвонили. Он осторожно
посмотрел в глазок и, увидев, что на пороге стоит Лариса, открыл дверь.
— Получили сообщение о Дамме, — сказала Лариса. — Эрих Дамме
был руководителем отдела. Работал вместе с полковником Хеелихом. После
объединения Германии некоторое время нигде не работал. Затем был арестован как
бывший сотрудник «Штази» и осужден на шесть лет. Вышел из тюрьмы в девяносто
шестом, отсидев четыре года. Где он сейчас и чем занимается, — неизвестно. Они
в нескольких вариантах повторяли его фамилию. Но Менарт настаивал, что именно
Дамме приезжал к ним ночью.
— Думаете, ему разрешили забрать часть документов?
— Нет, не думаю. Если бы у руководства советской разведки не
оказались полные списки в ноябре восемьдесят девятого, оно приняло бы
соответствующие меры. Тогда еще у них были некоторые возможности. Но судя по
тому, как пытались вылечить Шилковского, в руководстве Первого главного
управления КГБ СССР полагали, что сотрудники Хеелиха совсем неплохо справились
со своей работой. Мы едем в Дортмунд, Лариса. Последний акт этой драмы должен
быть сыгран по законам театра. Вот только я не знаю, что это будет — комедия,
трагедия, фарс? В любом случае спектакль должен быть доигран до конца. И потом,
у нас есть еще два дня, и сдаваться я не намерен.
Берлин.
7 ноября 1999 года
Халлер сидел в берлинском представительстве БНД и
просматривал документы. Они вышли на работу в воскресный день, что по немецким
меркам было неслыханно и могло быть обусловлено лишь невероятным стечением
обстоятельств. У него болела голова. От постоянного недосыпания глаза были
красными. Но он со своими сотрудниками снова и снова анализировал материалы,
словно пытаясь обнаружить в них некий смысл, пока непонятный никому в их
ведомстве.
После того как Барлаха перевезли в военный госпиталь, его
допросил следователь, однако раненый не представлял, кто мог установить в его
доме взрывное устройство. Быть раненым при подобном взрыве, это не значит быть
подозреваемым. Следователь не мог арестовать или задержать Барлаха только на
основании того, что несчастный был ранен в своем доме, который неизвестные
решили взорвать. В Германии суд и прокуратура были независимыми органами, и
даже такое авторитетное ведомство, как БНД, не могло вмешаться в их работу. В
результате расследование уголовного дела по факту взрыва продолжалось, а Барлах
находился в военном госпитале под надзором американцев.
Согласно схеме Халлера русские и американцы интересовались
группой сотрудников полковника Хеелиха. Но сначала был устроен взрыв в доме
Барлаха. Затем в организованной автомобильной катастрофе погибает Нигбур. В
Тель-Авиве неизвестный стреляет в Бутцмана. Израильтяне прислали запрос на
Гайслера, уверяя, что он пропал в их стране. Более того, именно Гайслера они
подозревают в попытке совершения убийства своего бывшего коллеги.
Халлер нахмурился. Взял ручку и аккуратно вписал две фамилии
— Бутцман и Гайслер. Затем, подумав, обвел последнюю фамилию красным
фломастером. Итак, в живых остались эти двое. И еще двое, наблюдение за
которыми велось уже несколько дней. И в обоих случаях их наблюдатели оказались
не на высоте. Сначала это случилось четыре дня назад в Нюрнберге. Неизвестный
представитель российской службы внешней разведки встретился с Габриэллой
Вайсфлог. Никто не мог и предположить, что он осмелится прийти к ней на службу.
Затем они исчезли и, пока охрана искала их по всему зданию, находились в
кабинете психолога. Сотрудники, следившие за ними, полагают, что они были
знакомы и раньше. Именно поэтому им удалось так легко уйти от наблюдения.
Некоторые сотрудники даже считали, что они были близки в прошлом. Во всяком
случае, трудно поверить, чтобы случайный курьер оказался настолько неотразим,
что сумел соблазнить немолодую женщину. Габриэлла — мать двоих детей, и тем не
менее эксперты полагали, что в кабинете психолога у них была интимная встреча.
Постель была смята, в душевой пол был залит водой. Курьер сумел не только
встретиться с Габриэллой, но и уйти незамеченным.
