— Не может быть, — растерянно сказал Кардиган. — А как же
Барлах?
— Боюсь, что мы уже не получим эти документы.
— Может быть, это был не Дамме?
— Не может. У него дома нашли оплаченные переводы в газеты.
Он получал сообщения Барлаха и давал на них ответы. Мы опять не успели,
Кардиган. Вы опять опоздали, — с некоторым садистским наслаждением сказал
Страус, подчеркнув последнюю фразу.
— Я вам не верю, — ошеломленно сказал Кардиган. — я вам не
верю.
— В таком случае подождем, — согласился Страус, — но боюсь,
что Воронин прав. Мы потеряли свой шанс. Они тоже беспокоятся, ведь у Дамме
могли быть копии этих документов. Но я договорился с полицией. Если документы
найдут, нам отдадут копии. Конечно, их получат и немцы, но это уже неизбежно.
Кардиган поднялся. У него тряслись щеки. Он хотел что-то
сказать и не мог вымолвить ни слова. Так молча он и вышел из кабинета.
Барлах прождал в условном месте весь вечер. На встречу никто
не пришел. Поздно ночью он, как побитая собака, вернулся в военный госпиталь.
Ему было некуда идти. Кардиган понял, что пора звонить в Лэнгли. Он оттягивал
разговор весь день. Давид Страус не хотел ему помочь, ожидая, когда о
неприятном известии доложит сам Кардиган. На следующий день Кардиган вылетел в Вашингтон.
А Барлаха устроили сторожем при военном госпитале.
Берлин.
9 ноября 1999 года
Вокруг шумели люди. Шилковский с ненавистью посмотрел на
Дронго. Он был небрит, с воспаленными глазами. Очевидно, последние два дня он
вообще не спал. Взяв стул, Шилковский сел напротив Дронго.
— Это невозможно, — сказал он, чуть скривив лицо, — вы не
могли меня вычислить. Я сделал все, чтобы меня никто никогда не нашел. Продумал
всю комбинацию от начала до конца.
— Верно, — согласился Дронго, — у вас было время на
размышления. Но еще когда передо мной поставили задачу, я задал себе один
вопрос — почему человек, обладающий такими секретами, так долго ждал, прежде
чем предложил американцам копии документов. Я ведь понимал, что таким человеком
могли быть только вы. Ваша «героическая» биография, казалось, прикрывала вас от
подозрений. Но я решил все проверить.
Вы были единственным из сотрудников группы Хеелиха, кто
назвал Гайслера скрытным. Никто не использовал эту характеристику — смелый,
отважный, храбрый, верный, но не скрытный. Однако вам с самого начала было
важно подчеркнуть именно эту черту. Чтобы ваш план удался, вам нужно было иметь
сообщника в Германии. И вы вспомнили про Эриха Дамме, бывшего начальника
отдела, который, очевидно, не очень был доволен, как проведена операция по
спасению документов. Возможно, он даже помог вам заранее заготовить копии самых
ценных бумаг «Штази». И должен был ждать вас в условном месте.
Но забрать с собой документы Дамме не мог, это было слишком
рискованно. И тогда он передает их вам, чтобы вы вынесли их вместе с другими
документами. Девятого ноября вы поехали передавать основные документы советским
представителям. Думаю, вы уже тогда знали, что должно быть дальше. Дамме ждал
вас в засаде. Он не учел только одного обстоятельства. Что вы успеете
перепрятать дискеты до того, как он вас встретит. Я вам расскажу, как развивались
события девятого ноября, а вы меня поправьте, если я ошибусь.
Вы погрузили документы и поехали на трех машинах. В первом
автомобиле находились полковник Хеелих и Бутцман, а в микроавтобусе — вы с
Менартом. Интересно, что колесо спустилось в самый неподходящий момент, когда
вы находились рядом с представителями КГБ. Вы уже тогда рассчитали, что Хеелих
не разрешит менять колесо в момент передачи документов. Расчет был абсолютно
правильный. Вы отъехали от места встречи и остановились. Менарт начал менять
колесо. Вот здесь вы мне солгали первый раз. Вы сказали, что Хеелих волновался
за оставшихся сотрудников, и это было правдой. Но он не брал вас с собой, как
вы сказали Менарту и Бутцману, когда они меняли колесо. А Габриэлла вспомнила,
что вы сами напросились в эту поездку. Я еще тогда подумал, каким
легкомысленным человеком был Хеелих. Уехал, забрав своего первого заместителя и
оставив сотрудников без руководителей. Но на самом деле это была ваша
инициатива.
Затем вы солгали второй раз, сказав, что, возвращаясь,
сотрудники нашли вас на дороге. Все было совсем не так. Менарт вспомнил
некоторые подробности. Сначала они вернулись в здание «Штази» и успели забрать
Нигбура с Вайсом. И только потом подъехали к парку, где стоял ваш автомобиль.
То есть время, которое вы намеренно сократили в своем рассказе, у вас было.
Минут двадцать пять, не меньше.
Когда вы ехали с полковником Хеелихом и попали в засаду,
устроенную Дамме, вы, очевидно, попросили остановить автомобиль, и Дамме
расстрелял вашего руководителя из автомата, а затем поджег машину, чтобы это
выглядело как нападение.
— У вас отменная логика. — Лицо Шилковского покрылось
красными пятнами.
— Я специально все проверил, — объяснил Дронго. — Дьявол — в
мелочах, Шилковский. Все предусмотреть невозможно. Вы почему-то сократили срок
вашего совместного пребывания с Хеелихом до нескольких минут. Дамме расстрелял
вашего начальника, и на теле Хеелиха потом обнаружили много пулевых ранений. Но
даже вы не смогли учесть силы его характера. Уже расстрелянный, Хеелих успевает
дважды выстрелить в вас, когда вы уже чувствуете себя победителем. И попадает
вам в позвоночник и в плечо. Ведь у вас были ранения от пистолета, а у него —
от автомата. Странно, что убийцы, а вы все время подчеркивали, что убийц было
несколько, не смогли попасть в вас на таком близком расстоянии из автоматов, и
им пришлось стрелять из пистолетов.
Я все время думал, почему нападавшие вас не добили. Ведь это
им было необходимо. Они напали на вас, не пытаясь ничего отнять. Им были нужны
только ваши жизни. Но, застрелив Хеелиха, они почему-то оставляют в живых вас,
Шилковский. В отличие от ваших товарищей, я точно знал, что нападение не было
организовано КГБ. Тогда получалось, что напавшие на вас либо идиоты, либо
дилетанты. Но вы возвращались в центр города другой дорогой. А откуда вы
поедете, могли знать только двое — вы и полковник Хеелих.
— Мы поехали более коротким путем, — быстро ответил
Шилковский.
— Нет. Вы поехали так, чтобы подставить Хеелиха под пули
своего сообщника. Но выстрелы самого полковника разрушили ваш гениальный план.
Вы были тяжело ранены, и напуганный Дамме бросил вас, как только увидел, что к
месту трагедии подъехали советские солдаты.
Потом вас долго лечили. С одной стороны, у вас было
абсолютное алиби, но с другой… Представляю, как вы мучились, вспоминая столько
лет о копиях документов, которые вы сделали для будущего торга с американцами.
Живя в Москве, вы продумывали новую операцию.
Вам нужен был сообщник в Германии, и вдруг вы узнаете, что в
девяносто шестом Эрих Дамме вышел из тюрьмы. Вот тогда вы с ним, очевидно, и
связались. Вы ведь начали учиться работать с компьютером. Вас привлекла новая
форма связи. Сначала вы нашли Дамме, потом начали с ним договариваться. При
наличии сети Интернет сделать подобное совсем несложно. Примерно через три года
все было готово. На этот раз вы старались любым способом избежать срыва,
продумывая все до мелочей.
