– В каком месяце истекает срок аренды?
– Было просто сказано – «за последний месяц аренды».
– Насколько я понял, вы сдали свой коттедж в сентябре
прошлого года?
– Нет, сэр, в позапрошлом.
Мейсон удивленно поднял брови.
– Иными словами, вы сдаете его уже второй год?
– Да, сэр.
– Как были написаны эти записки? От руки?
– Нет, на машинке.
– Вы их сохранили?
– Конечно. Я оформлял деньги, полученные таким образом, как
почтовые переводы и прикалывал письма вместо подтверждения.
– А расписки в их получении вы посылали?
– Да, два первых месяца, но потом мне позвонили и сказали,
что это необязательно, поскольку я бизнесмен, пользующийся безупречной
репутацией. То есть мне доверяют и без расписки. Мне также сказали, что
пересылка каждого письма через это бюро обслуживания обходится покупателю в
двадцать центов, и нет смысла, так сказать, бросать деньги на ветер.
– Все это вам сказали по телефону?
– Да.
– А вы не можете сказать, откуда вам звонили? Звонок был
местный или междугородный?
– Точно не знаю, но мне думается, что звонили из города,
звонок не был похож на междугородный.
– Вам не кажется, что все это довольно необычно?
– Весьма необычно!
– И тем не менее вы не предприняли никаких шагов, чтобы
выяснить, кому же все-таки вот уже два года вы сдаете свой коттедж?
Финдли улыбнулся. Едва заметно, но улыбнулся.
– Я рассуждал так: двадцать долларов в месяц мне платят за
аренду помещения, а еще восемьдесят – за то, что я не вмешиваюсь не в свое
дело.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Вы же сами говорили: сделка носила необычный характер.
Совсем нетрудно было догадаться, что к чему.
– Вы решили закрыть на все глаза и соблюдать собственные
интересы?
– Да, сэр.
– Хорошо, поговорим о другом. Захватили ли вы с собой эти
письма?
– Да, принес.
– Прошу вас показать их мне. Они меня интересуют в качестве
вещественных доказательств.
– Возражений нет, – сказал Эллингтон.
Финдли вручил судебному клерку пачку писем, перетянутых
резинкой.
Мейсон улучил минутку и шепнул Дрейку:
– Быстрее свяжись с экспертом по пишущим машинкам. Пусть
выяснит, не напечатаны ли они на той же машинке, что и полученное мной
анонимное письмо. И постарайся сделать это побыстрее. Позвони ему или смотайся
за ним сам. – Затем он снова повернулся к свидетелю. – Вы когда-нибудь слышали
голос моей подзащитной Глэдис Дойл?
Финдли с минуту оставался в нерешительности, потом сказал:
– Да, сэр.
– Эту возможность вам предоставила полиция?
– Да, сэр.
– Как вы считаете, не она ли разговаривала с вами по
телефону?
– Думаю, нет, сэр.
– Это все, – сказал Мейсон. – В настоящий момент у меня
больше нет вопросов к свидетелю. Однако я считаю своим долгом предупредить суд,
что до окончания процесса я прошу мистера Финдли внимательно вслушиваться в
голоса тех женщин, которые будут давать здесь свидетельские показания, ибо меня
крайне интересует, не узнает ли он среди них голос той особы, которая
договорилась с ним насчет аренды коттеджа.
– Если желаете, пусть мистер Финдли выступает в качестве
свидетеля защиты, – предложил Эллингтон. – Тогда не придется тратить время на
перекрестный допрос.
– В данных обстоятельствах предпочтителен именно
перекрестный допрос, – заявил Мейсон. – Я еще раз прошу мистера Финдли
внимательно прислушиваться ко всем голосам свидетельниц по делу. – Он
повернулся к свидетелю. – Не могли бы вы остаться в помещении суда на то время,
пока будет идти опрос свидетелей, и если услышите знакомый женский голос,
сказать нам?
– Но это не отвечает правилам перекрестного допроса! –
запротестовал Эллингтон.
– Возможно, – согласился Мейсон, – но даже если мистер
Финдли и узнает голос, это все равно не будет доказательством. Меня больше
интересует реакция свидетеля. И поэтому я настаиваю на своей просьбе.
– Я склонен удовлетворить просьбу защиты, – сказал судья
Бэгби, – поскольку сложилась весьма необычная и довольно интересная ситуация. В
данный момент суд может только сказать, что по ходу следствия возможны самые
необычные коллизии, и суд великолепно понимает, что защита вынуждена идти
вперед на ощупь. С уверенностью можно заявить, что расследуется преступление, а
к каким результатам придет расследование, будет зависеть от вещественных
доказательств, представленных обеими сторонами.
– Хорошо, ваша честь, – покорно сказал Эллингтон, – я снимаю
свои возражения.
– Итак, вы соглашаетесь на мое предложение? – спросил
Мейсон, в упор глядя на мистера Финдли.
– Поскольку это необходимо, я не могу не согласиться, –
ответил тот, – хотя времени у меня в обрез, и мне совсем не хочется терять его
в суде. Однако раз мистеру Мейсону важно узнать мое личное мнение по данному
делу, а я питаю к нему глубочайшее уважение, я готов…
– Минуточку, минуточку! – перебил его Эллингтон, вскакивая
на ноги. – Наш свидетель не обязан сам давать показания, его обязанность лишь
ответить на поставленные вопросы.
Судья Бэгби хитро посмотрел на Мейсона и сказал:
– Суд поддерживает позицию обвинения, во всяком случае, в
данный момент.
– Хорошо, ваша честь, – сказал Мейсон, добродушно
улыбнувшись. – В таком случае я задам еще вопросы мистеру Финдли… Итак, мистер
Финдли, полиция предоставила вам возможность послушать голос моей подзащитной,
чтобы вы смогли определить, не она ли разговаривала с вами по телефону,
назвавшись Д. Ч. Чаллис?
– Да, сэр.
– Вы слушали голоса еще каких-нибудь женщин?
– Да, сэр.
– Чьи именно голоса?
– Голоса миссис Джозеф Мэнли и Мовис Мид.
– Еще чей-нибудь?
– Нет, сэр, я слышал голоса только этих трех женщин.
– Не узнали ли вы среди этих трех голосов голос той особы,
которая разговаривала с вами по телефону в качестве Д. Ч. Чаллис?
Финдли закинул ногу на ногу.
– На этот вопрос я не могу дать определенного ответа.
