– Думаю, у меня на то есть все основания, – ответил Мейсон.
– А я повторяю, что это не имеет никакого отношения к делу.
– Свидетельница пользовалась планом, когда объясняла дорогу
моей подзащитной.
– Не этим планом, – отрезал Эллингтон. – Вот если бы вы
расспрашивали свидетельницу про тот план, которым она действительно
пользовалась, давая указания обвиняемой, тогда у меня не было бы возражений. Но
ведь вы пытаетесь сбить свидетельницу с толку, вы задаете ей вопросы,
касающиеся ее разговора с лейтенантом Трэггом, второго плана, появившегося на
свет уже позже. Я протестую. Иное дело – план, которым она пользовалась при
разговоре с Глэдис Дойл, тут я ничего не имею против.
– Благодарю вас, – насмешливо сказал Мейсон. – Ваша честь, в
связи с тем, что мне только что высказано обвинение, я изменю свой вопрос.
Итак, мисс Мид, во время вашего разговора с мисс Дойл у вас был план?
– Да.
– Где этот план сейчас?
– Не знаю.
– Вы помните, что было на нем нарисовано?
– Не очень хорошо.
– Ну а все-таки?
– Дорога из «Саммит-Инн» в город.
– И где этот план находится сейчас?
– Я же сказала, что не знаю. Он исчез.
– Исчез из вашей квартиры?
– Да.
– Вы узнали бы его, если бы увидели снова?
– Конечно.
– Этот план нарисован вашей рукой?
– Да.
– Скажите, почему вы вообще решили нарисовать план?
– Однажды мне кто-то рассказал о более удобном и более
коротком пути с гор в город, вот я и составила план.
– Вы сами когда-нибудь пользовались этой дорогой?
– Да. Неоднократно.
– Вы сами никогда не сворачивали на ту дорогу, которая ведет
к коттеджу у каньона?
– Я? Не помню… Не исключено, конечно. Ведь я спускалась
оттуда очень много раз!
– И никогда не останавливались у коттеджа?
– Вот это, ваша честь, – сразу же вмешался Эллингтон, –
наглядно иллюстрирует мои слова. Сам я во время допроса старался избегать слов
«коттедж» и «дорога, ведущая к нему». Ограничился лишь разговором свидетельницы
с обвиняемой. Вопрос о том, видела ли мисс Мид данный коттедж раньше, не
относится к делу.
– Возражение принято, – сказал судья.
– Хорошо, – кивнул Мейсон. – Так вы говорите, что узнали бы
этот план, если бы увидели его снова? Я говорю о плане, который вы держали в
руках, когда объясняли мисс Дойл дорогу.
– Да, узнала бы.
– Где он у вас хранился?
– В письменном столе.
– Как этот план выглядел? На другой стороне был какой-нибудь
чертеж?
Мисс Мид нахмурилась, затем медленно покачала головой и
сказала:
– Не помню.
– Очевидно, мне необходимо освежить вашу память! – сказал
Мейсон, доставая из кармана план, полученный по почте, и показывая его Мовис. –
Скажите, мисс Мид, это нарисовано вашей рукой?
Мовис посмотрела на план, который держал Мейсон, и смертельно
побледнела. Эллингтон, заметив выражение ее лица, поспешил к месту для
свидетелей. Мейсон неторопливо сложил план и снова спрятал его в карман.
– Так этот план нарисован вашей рукой, мисс Мид? – спросил
он.
– Ваша честь! – обратился Эллингтон к судье. – Я имею полное
право познакомиться с документом, который защита показывала свидетельнице. Я
хочу знать, что это такое.
Судья Бэгби кивнул.
– В настоящее время я не намерен представлять это в качестве
вещественного доказательства, – заявил Мейсон. – Единственное, чего я хотел,
так это чтобы мисс Мид опознала свой почерк.
Судья внимательно посмотрел на лицо свидетельницы, которая
совершенно утратила контроль над собой и тряслась от страха.
– И тем не менее я считаю, что обвинение имеет право
взглянуть на документ, в связи с которым был задан последний вопрос
свидетельнице, – сказал он.
– Ну что же, – улыбнулся Мейсон, – в таком случае я снимаю
свой вопрос.
– И все же нам хотелось бы взглянуть на эту бумагу! – заявил
Эллингтон.
– Но ведь вопрос снят, и я не намерен развивать эту тему.
Мэйсон повернулся, прошел к своему месту и сел в кресло.
– И все же вопрос был задан, – не сдавался Эллингтон. – Я
хочу видеть эту бумагу!
Мейсон улыбнулся судье.
– Кто здесь ведет заседание, ваша честь? – спросил он.
Судья замялся, потом сказал:
– Мне кажется, что поскольку вопрос снят, то ни суд, ни
обвинение не имеют права заставить защиту показать этот документ.
Эллингтон с большой неохотой смирился с решением судьи.
Мейсон снова повернулся к свидетельнице.
– Скажите, мисс Мид, вы знакомы с Моррисоном Финдли, уже
дававшим здесь показания, владельцем коттеджа, где произошло убийство?
– Мне кажется, что я никогда с ним не встречалась, –
ответила она, слегка покачав головой.
– И вы никогда не говорили с ним по телефону?
– Минуточку, минуточку! – вскочил Эллингтон. – Ваша честь,
здесь я снова считаю необходимым напомнить суду о правах свидетеля и о правах
обвинения. Мы не задавали ей никаких вопросов относительно того, разговаривала
ли она по телефону с мистером Финдли. Мы ограничились лишь разговором с Глэдис
Дойл. И я считаю такие вопросы неуместными и не относящимися к делу.
Судья мрачно посмотрел на Мейсона.
– Вообще-то обвинение право, – сказал он. – Но в связи с теми
показаниями, которые уже были даны, положение немного изменилось… Короче
говоря, суд считает, что речь идет о возможном давлении со стороны
свидетельницы, и в этом случае защита имеет право на перекрестный допрос.
– Разумеется, – согласился Эллингтон. – Но защита не имеет
никакого права задавать ей вопросы, касающиеся ее личной жизни, в том числе с
кем и когда она разговаривала по телефону. Похоже, что защита преследует
определенную цель.
– Вот именно, – заметил Мейсон.
Эллингтон не обратил внимания на его слова и продолжал тем
же тоном:
– И суд должен сам решить, есть ли у защиты основания
задавать подобные вопросы. Ведь с таким же успехом адвокат может
поинтересоваться детством свидетельницы, ее личной перепиской, людьми, с
которыми она вообще когда-либо встречалась и разговаривала, в том числе и по
телефону, и сотней разных других вещей, которые могут прийти в голову мистеру
Мейсону в надежде на то, что из этой информации можно будет сделать вывод,
подтверждающий, что на его подзащитную было оказано какое-то давление.
