Судья Бэгби забарабанил пальцами по столу.
– Я могу понять, что для защиты это имеет большое значение,
– сказал он. – С другой стороны, это лишь предварительное слушание дела. Суд
тоже заинтересован в том, чтобы узнать все подробности этого дела, но,
поскольку обвинение твердо решило ограничить допрос этой свидетельницы
определенными рамками и само твердо их придерживалось, суд вынужден
удовлетворить протест прокурора. По крайней мере на данный момент, мистер
Мейсон.
– Благодарю вас, – сказал адвокат. – А теперь, мисс Мид, я
хочу прямо спросить вас: это вы арендовали коттедж у Моррисона Финдли?
– Протестую, ибо вопрос не по существу и не имеет отношения
к делу, – сказал Эллингтон.
Судья Бэгби пригладил волосы, затем задумчиво поскреб щеку
кончиками пальцев и сказал:
– Защитник может задавать вопросы касательно отношений
свидетельницы и ее секретарши.
Мовис Мид сказала:
– Не испытываю к ней ни особой привязанности, ни особой
неприязни. Если бы только я могла ей чем-нибудь помочь, то помогла бы. Да,
собственно, я и стараюсь. Надеюсь, теперь с моими признаниями все ясно?
– Речь шла о том, – заметил судья Бэгби, – арендовали ли вы
коттедж, обозначенный на карте, которая приобщена к делу как вещественное
доказательство. Тот коттедж, в котором было совершено убийство.
Эллингтон шумно вздохнул.
– Да, речь об этом шла, но только в связи с отношением мисс
Мид к своей секретарше. А на этот вопрос свидетельница уже ответила.
– Вам понятен вопрос, мисс Мид? – спросил Мейсон.
– Боюсь, что нет.
– Тогда повторю: вы арендовали коттедж у Моррисона Финдли?
– Ну вот, опять! – взорвался Эллингтон. – Вы слишком далеко
заходите, Мейсон! Это всего лишь предварительное слушание. Я категорически возражаю
против вопросов подобного рода, поскольку с их помощью защита лишь стремится
выудить как можно больше информации.
Судья Бэгби покачал головой.
– В данный момент трудно разобраться, что относится к делу,
а что нет. Но я все-таки склонен принять возражения прокурора, мистер Мейсон,
на том основании, что обвинение ограничило свой допрос выяснением фактов,
имеющих непосредственное отношение к преступлению.
– Ну что же, – улыбнулся адвокат, – тогда у меня больше нет
вопросов.
Судья внимательно посмотрел на него.
– Мистер Мейсон, вы хотите приобщить к делу тот документ,
который показывали свидетельнице? В таком случае его нужно показать обвинению.
Иначе он не сможет фигурировать в дальнейшем как вещественное доказательство.
– Вопрос был снят, ваша честь.
– И вы не желаете возобновить его, мистер Мейсон?
– Нет, ваша честь.
– Ну что же, мистер Эллингтон, в таком случае вызывайте
своего следующего свидетеля.
– Обвинение вызывает лейтенанта Трэгга, – сказал прокурор.
Лейтенант Трэгг немного постоял у барьера, а потом поднялся
на возвышение для свидетелей.
– Вы знакомы с обвиняемой, лейтенант?
– Да.
– Вы слышали ее показания относительно той ночи, с восьмого
на девятое число этого месяца, когда произошло убийство?
– Да.
– Обвиняемая давала показания по этому поводу?
– Да.
– Вы при этом присутствовали?
– Да.
– Слышали ли вы угрозы или обещания в ее адрес?
– Полиция ей ничем не угрожала и ничего не обещала.
– Так что вы можете утверждать, что она давала свои
показания добровольно, по собственной инициативе?
– Да.
– Что она показала?
Судья Бэгби нахмурился.
– Вы собираетесь выяснить все подробности, мистер Эллингтон?
Тот покачал головой.
– Если защита возражает, я готов снять этот вопрос.
– Есть возражения у защиты? – спросил судья.
– Нет, ваша честь.
Судья с хмурым видом посмотрел на адвоката, пожал плечами и
сказал:
– Хорошо, лейтенант, отвечайте на вопросы. Что она вам
рассказала?
– Глэдис Дойл показала, – ровным голосом заговорил Трэгг, –
что она ехала с гор и, следуя указаниям своей хозяйки, добралась до развилки.
Когда на ее спидометре стояли цифры 15,3, решила, что здесь нужно свернуть
налево, что и сделала. Она показала, что вечер был ветреный и дождливый,
поэтому ехала она с большим трудом, и что наконец ее машина окончательно
застряла в грязи. Она вынуждена была оставить машину и пойти пешком. Пройдя
совсем немного, она увидела свет. Он падал из окон коттеджа. Она вошла в него и
там встретилась с мужчиной высокого роста, темноволосым и сероглазым. Имени его
она не знает. Он сказал ей, что она может называть его просто Джоном. Этот
человек отнесся к ней довольно любезно, и она попросила его помочь ей вытащить
машину, но он отказался это сделать, сославшись на то, что недавно перенес
воспаление легких, а потому не собирается выходить из дому в такую погоду.
Ночью она слышала шум машины, а когда утром проснулась и вошла в гостиную, где
была печка, то заметила, что та не включена. Комната выстыла, коттедж казался
пустым, нежилым. Обвиняемая дальше заявила, что она открыла дверь в другую
комнату и увидела, что на полу лежит человек. Она сразу же наклонилась к нему
пощупать пульс и в этот момент внезапно увидела револьвер, лежащий неподалеку.
Она схватила его, подумала, что убийца может находиться в доме и ей нужна
защита, но потом передумала, бросила револьвер и выбежала из дома. Вскоре она
оказалась у того места, где ночью оставила свою машину, и с изумлением
обнаружила, что она вытащена из грязи и даже развернута в противоположную
сторону. Так что она сразу села в нее и помчалась в город. Далее она показала,
что вернулась в квартиру мисс Мид и увидела, что хозяйки нет дома, а в самом
помещении царит хаос. Даже не переодеваясь, она помчалась в контору Перри
Мейсона. Тот распорядился, чтобы его секретарь, мисс Делла Стрит, одолжила ей
свою одежду, и сообщил в полицию об убийстве.
– Мисс Дойл добровольно помогала следствию? – спросил
Эллингтон.
– Нет. Мы попросили мисс Дойл объяснить нам некоторые факты,
и она рассказала по порядку, как все происходило.
– Какие факты?
– Например, что касается ее одежды. Мы обнаружили, что на
той одежде, в которой она была, имелись метки мисс Стрит. Из этого мы сделали
соответствующие выводы, произвели обыск в квартире мисс Стрит и нашли там
одежду, которую обвиняемая признала своей. После этого мы попросили объяснений.
