– Чего Элле не оставишь?
– Она едет со мной. К тому же Элла не выносит ни животных, ни детей.
– Оо… – хмурится он.
– В моем случае это большой плюс, Кит.
– Почему?
– Да так… – вздыхаю я.
Кит становится серьезней.
– Как дела у Софьи?
– Я дал ей неделю на ее дела, – смотрю на часы. – Скоро приедет.
Глаза у Кита загораются. И это не есть хорошо!
– Присядь-ка… Поговорим.
Он садится напротив, в кресло для клиентов. Белая футболка натягивается по его массивному торсу. Еще больше стал. Надо ему тормозить с объемами. Скоро его без фоторобота, только по силуэту, можно будет опознавать. При нашей работе это не гут.
Итак, Кит.
– Тебе понравилась Городецкая… – констатирую я.
Закрывает с улыбкой глаза.
– Вот, сразу «нет», Кит!
– Ну почему, Волк?! Она такая принцесска… Рррр! – закатывает он мечтательно глаза. – Я и не встречал таких никогда раньше. Ты хоть представляешь, кого я трахаю последние лет пять?
– Кого?
– Тёлок! А я девушку хочу… Такую вот инопланетянку!
– Не-е-ет. Никаких романов. Поищи себе другую инопланетянку. Эта – моя собственность.
– Волк, я аккуратненько.
– Вызови дорогую проститутку. В образе Софьи. Оторвись и забудь.
– Да при чем здесь это… – морщится он. – Мне общаться с ней хочется.
– Общайся! – развожу я руками. – Но оставайся коллегой.
– Вот ты кайфоломщик. Почему?
– Из той же логики, что и с Баксом. Софья должна быть в первую очередь «моя», и я должен быть приоритетом. А потом уже ты. Начнутся личные мутки – сразу же поплывут приоритеты и иерархия внутри команды. Ты будешь для нее важнее меня, как и она для тебя. Бл*ть, ты ж военный, Кит. Почему баб не берут в армию?
– Да понятно, – уныло.
– Это радует, что понятно. Короче, держи брюки крепче, на барышню не западать. Она – коллега.
– Но… дружить-то мы можем.
Перебираю в воздухе пальцами.
– Не слишком активно и только в рабочее время. Никаких личных встреч.
– Ясно… Чего там с дачей?
– Передумал.
Кит закатывает глаза и, качая головой, уходит в свой «спортзал», слишком громко хлопая дверью.
Влад, закинув ноги на спинку соседнего стула, играет в свои головоломки. А нет… пальцы не двигаются, значит, читает.
Звонок во входную дверь.
– Ментал, открой.
– Я не швейцар.
Чего они сегодня меня вымораживают?
– Будь любезен, Влад, открой дверь.
Такая вот взаимная дрессировка. Внутри команды с вежливостью у меня не очень. На мой взгляд – это атавизм.
Не отрывая взгляда от экрана, идет к двери. А вот и наша Фея.
Ментал провожает ее ко мне и закрывает за ней дверь в кабинет.
– Здравствуйте, Захар.
– Добрый день.
Она садится не в кресло напротив, а на диванчик у стены, рядом с Баксом.
Ее рука, словно по привычке, проходится ему между ушами. А этот растяпа даже не удосуживается рыкнуть, довольно щуря глаза. Щенок…
– Бакс, вышел, – недовольно хмурюсь я.
Послушно плетется к двери. Открываю, выпускаю.
На Эллу рычит…
Сажусь в своё кресло обратно.
Мой взгляд прилипает к деталям ее внешности. Она опять в длинном. В этот раз – более скромном сарафане, с каким-то белым цветочным принтом, но тоже очень женственном. Взгляд застревает на изящных ключицах и… утекает в вырез декольте… Красивая грудь. Не слишком большая, но высокая и выраженная на ее точеном силуэте. Нога на ногу… Я вижу ее красивые нежные пальчики в вырезах белой кожаной сандалии. На тонкой подошве, без каблучка. Это так…
Та-а-ак! – одергиваю себя.
– Пять минут, – отвожу я глаза в монитор.
Пролистываю, не понимая зачем, несколько закладок. Да, девчонка просто золотко! Глаз не отвести от этой нежности.
На очередной закладке торможу, опять читая письмо потенциального заказчика. Похищение ребенка…
Бл*ть…
Цепляет меня этот заказ. Да и как посвящение для Софьи вполне себе. Ладно! Поговорю с ними, там решу. Потерпит Элла… В крайнем случае, пусть летит одна.
Поднимаю глаза на Софью. Словно перед расстрелом!
– Как Ваша сестра?
– Готовят к операции, спасибо.
– Что же Вы грустите, Софья? Все благополучно. Радуйтесь.
– Да? Я вынуждена стать служанкой убийцы. Чему радоваться?
Плохой расклад. Мои люди должны мне доверять. Будем работать над этим.
– Ну, Вы наговорите сейчас! Поверьте, таких грязных дел я не беру. Мы не занимаемся ликвидацией людей и причинением им физического вреда. Намеренно. Но я допускаю мысль, что в ходе наших операций может кто-то пострадать. Однако я сделаю все и на этапе планирования, и в процессе, чтобы этого избежать. Даже в ущерб операции.
– А как же Маргарита Викторовна?
– Какой вред, Софья? Я просто выполнил ее просьбу, которую должны были выполнить Вы. Если бы речь шла об убийстве, я бы никогда не взял это дело.
– Но Вы его взяли, даже ни разу не взглянув на нее, не поговорив с ней. А если бы Вас обманули?
– Во-первых, я ломанул базу данных больницы, в которой она наблюдалась. Проверил назначенные препараты, диагноз, анализы… Дальше, и правда, не сомневался. Разрешение на эти действия я выдал себе уже очень давно. Но в первый раз мне понадобилось гораздо больше времени на решение, чем Вам. Полгода. У моего деда был похожий диагноз. Я на стену лез вместе с ним, наблюдая, как он мучается. И ведь совершенно никакой перспективы… Максимум – дополнительная доза незаконно раздобытых наркотиков, от которой он впадал в оцепенение и все равно не жил. Доза росла… И в какой-то момент… он попросил меня… Я помучился моральным выбором, а потом раз и навсегда принял единственно правильное решение.
Она слушает очень внимательно, в ее взгляде появляется доверие.
– Во-вторых, ну, допустим, я бы отказался от этого дела. Вы хоть себе представляете, кого могли подтянуть для исполнения эти уроды? И как бы все могло закончиться для госпожи Салтыковой? Я – понимал.
– То есть, Вы принимали решение из моральных соображений? – распахивает она глаза.
– Нет. Из финансовых. Но, после того, как счел весь ход событий морально допустимым. И волки сыты, и овцы целы… Сплошное благополучие!
