— Зачем?!
— Я пойду за вами. Своим друзьям скажешь, что запутался в колючках, плащ порвал, пришлось оставить.
— Но они же видят, что ты его стаскиваешь!
— Прослывешь неболтливым кавалером. Или щедрым. В общем, сам решишь, что говорить. Лучше вот что скажи. У тебя есть возможность передать весть во дворец, как можно скорее и так, чтобы посланника не остановили?
— Д-да. Как дворянин из ближнего круга младшего принца я могу обратиться к любому слуге ассамблеи с личной просьбой, — ответил дас Когош, шокировано наблюдая как его накидка уползает ко мне поверх стриженной изгороди.
— Отправь сообщение Форсмоту, что я в опасности рядом с Лабиринтом.
— Если принцы узнают, что я позвал на ассамблею Скалу, мне не жить.
— Тогда сообщи моему прежнему наставнику Гектору. Помоги, Озра…
Он сжал губы и решительно кивнул, принимая решение.
— Сделаю, Хани. Только ты тоже не подведи. Следуй за мной до Лабиринта, но ни в коем случае не заходи внутрь, поняла?
Мы посмотрели друг другу в глаза. Молодые, брошенные на произвол, неопытные, зависящие от других. Было страшно. Но мы были вместе.
- Север останется Севером, — голос Пра слышала только я, но Озра выпрямился, словно что-то почувствовал. — Он стучит в наших сердцах.
Глава 25
Ульрих дос Форсмот, лорд и авантюрист
— Что за дурацкая идея — дарить девушкам траву?
Малой бурчал вполголоса. Если не в четверть.
В широких коридорах королевского крыла каждое слово расплескивалось многократным эхом, а следовательно — могло быть услышано неизвестными людьми в самых непредсказуемых закутках и тупичках дворца.
Поэтому, чтобы разговор не долетел до лишних ушей, благородный Малькольм аз Моран сдерживал свое басовитое порыкивание как мог.
— Не траву, а цветы.
Скала привычно сложил пальцы в знак Тишины, но так и не сделал ладонью доводку — круговое движение для формирования плетения. Создавать заклинания рядом с покоями короля строго запрещалось и не менее жестко каралось. Если на большой территории дворцов вплоть до ворот следящие за магией артефакты встречались время от времени, то здесь проход был ими буквально нашпигован. Если поднять голову и посмотреть на потолок, то можно было заметить блеск энергетических кристаллов с шагом едва ли в метр.
— Но зачем? — никак не останавливался Малой.
Разговор он считал не опасным и говорил тихо исключительно из уважения к своему лорду, который отвечал без явного воодушевления.
— Зачем? Она сказала, что во мне нет огня.
— Так у тебя природа такая, — удивился Малой.
— Речь не о магии, — через небольшую паузу ответил Форсмот. — А о характере.
— Так ты и по характеру без пожара и психования. За это мы с парнями тебя особенно ценим. Иногда, конечно, взбрыки бывают — вон Кошель про трактир рассказывал, зато потом ты себя под контроль берешь и годами ровный как камень.
Они подошли к дверям в королевские покои Его Величества Эдгардо Кондегро и остановились метрах в трех от шеренги молчаливых стражников. Ближайший ко входу трижды стукнул эфесом меча по механическому рычажку в косяке. И снова замер в идеальном покое, даже перо на каске не дрожало.
— Как камень? Между прочим, я — веселый по сути. И если даю себе волю — даже авантюрен, — с нажимом ответил Ульрих. — И та, кто говорит, что во мне нет огня, должна убедиться в обратном.
Внезапно он поднял руку и расстегнул две пуговицы у воротника парадного камзола. Подумал и пальцем растянул шейный платок.
— Смотрю на тебя… и что-то у меня плохие предчувствия. Даже под лопаткой зачесалось, — осторожно заметил Малой. — Может ну его, этот огонь? Ты не мальчик уже, зачем скакать? Нормальные к тебе сами прибегут. А ненормальные пусть… — Седьмой сын плодовитого барона из дальних западных земель неожиданно осекся, встретив сверкнувший магией взгляд своего лорда. — Эм… пусть тоже прибегут, я же не против.
Насчет цветов он донимал своего лорда уже вторые сутки, с тех пор как узнал о «подарках». И в глубине души никак не мог состыковать хладнокровного друга и командира с романтичным образом дарителя какой-то жутко дорогой и недолговечной хрени.
Объяснения Скалы, что такие традиции приняты в роду, ясности не добавили. Особенно, когда Малой узнал КОМУ именно дарят розы. Девице, в которой нежности и хрупкости примерно как в новенькой наковальне. Нет… меньше. Большой вопрос — понюхала ли она подарок вообще и не выкинула ли сразу.
Мягко открылись створки дверей.
— Лорд Форсмот, Его Величество ждет вас.
Склонившийся в учтивом поклоне лакей протянул руку, чтобы принять меч, и тут же убрал ее за спину. На поясе Скалы не висело даже кинжала. Ну не любил Ульрих отдавать кому-то оружие, даже церемониальное. Не то, чтобы он отличался привязанностью к железу, обычно этим грешили мечники без звезд. Но как любой военный он уважал «последний аргумент». Тот самый, который приходит на выручку, когда иссякает магия и гаснут все искры, когда пальцы уже не складываются в знаки, а каналы выжжены дотла. Вот тогда добротное холодное железо спасет жизнь.
И отдавать свой меч лакею рука не поднималась. Поэтому даже на официальный вызов Форсмот пришел не в мундире, да еще и безоружным.
— Ты как всегда точен, — довольно сказал Эдгардо, поднимая голову и снимая тяжелые окуляры для работы с артефактами.
