Стоило Вадиму открыть рот, как она сделала предупреждающий жест, и ему пришлось выслушать до конца.
– Понимаю! – сказала она. – В этой жизни никто не делает что-либо за спасибо. Принеси мне мои денежки, и я отдам тебе гораздо больше, чем обещала.
Вспыхнувший в его глазах азарт не ускользнул от ее внимания. Он довольно заулыбался и стал напевать веселую мелодию.
– О какой конкретно сумме ты говоришь? – спросил он.
– Не стоит об этом беспокоиться, – подмигнула девушка, – гонорар возместит твои моральные переживания. Если ты согласен, я составлю тебе список того, что мне еще понадобится.
Через минуту перед Вадимом лежал исписанный торопливым почерком клочок салфетки. Он пробежался взглядом по первым пунктам:
– Я не могу незаметно вынести полквартиры!
* * *
Проверив, нет ли за ним слежки, Вадим легко прошмыгнул в подъезд и так же легко добрался без лифта до пятого этажа.
– Кто? – послышалось из-за двери, в которую он только что позвонил.
– Полиция, – незамедлительно ответил Вадим.
– Ко мне? – замочная скважина щелкнула и старая, давно не знавшая ремонта дверь, начала неохотно открываться. Лиза предупредила, что запасной ключ от ее съемной квартиры находится у соседки по лестничной площадке.
– Бабуля нелюдима и подозрительна. Она не отдаст ключ, кому попало, – сказала Лиза. – Тебе придется придумать какую-нибудь хитрость.
Вадим улыбнулся, голубизна его глаз заискрилась.
– Не волнуйся. Перед моим обаянием не устоит ни одна женщина, – подмигнул он.
– Ей семьдесят три года. И вряд ли твое обаяние поможет, – захихикала девушка.
– Нашей уборщице Клавдии Семеновне семьдесят шесть. И она до сих пор мечтает остаться со мной наедине.
В лицо Вадиму пахнул острый запах лекарств и старости. Он отшатнулся, увидев перед собой недовольное лицо старухи, пристально разглядывающей его с головы до ног.
– Вы не полицейский, – промолвила она, наконец остановив на нем свой брезгливый взгляд.
– Ошибаетесь, Анна Павловна. Я полицейский, – он вытащил из кармана обернутые в кожаный переплет водительские права и помахал ими перед носом женщины. Стараясь прочитать запись в документе, она прищурила глаза и, не различив ни слова, утвердительно кивнула. – Понимаю. Вас беспокоит отсутствие формы. Дело в том, что я в отпуске, но мне поручили срочно изъять ключи от квартиры подозреваемой, – Вадим немного подождал, пока женщина усвоит информацию, поступившую в ее подающий тревожные сигналы мозг. – Полагаю, с вами уже беседовали из полиции? – продолжил он, нарушив гробовое молчание.
– Да-да, меня спрашивали о Лизке. Сказали, что она совершила какое-то ужасное преступление. Но что она натворила? И что теперь с ней будет?
– Подобные вопросы противоречат следственной тайне. Я всего лишь исполняю свои обязанности, – сказал он сухим тоном. – Будьте добры отдать мне ключ.
Немного помешкав, женщина унеслась в комнату. Вадим слышал, как хлопают многочисленные ящики, в которых она искала хранившийся у нее предмет. Он шагнул в прихожую и глянул в тусклое зеркало, висевшее напротив входа. Толстый слой пыли на стекле делал его отражение призрачно размытым.
– Вот! – держа в руках крохотный свёрток, тяжело выдохнула запыхавшаяся хозяйка.
– Завтра к вам придут мои коллеги. Они принесут документ, в котором вы должны поставить свою подпись, подтверждающую, что вы передали мне важную улику.
– Улику? Как все запутано!
– Это всего лишь формальности, – откланиваясь, ответил Вадим.
Как только за ним захлопнулась дверь, он обернулся и посмотрел на глазок, через который секунду назад проникал яркий свет. Теперь в нем было темно. Усмехаясь, Вадим спустился на пролет ниже. Там он покурил, вынув из свертка заветный ключ, а затем снова поднялся на нужный этаж. В глазке Анны Павловны снова горел свет.
В приоткрытое окно на кухне, слегка всколыхнув занавеску, ворвался сквозняк. Приглушив свечение фонаря, Вадим прошел в комнату, где, несмотря на недолгое отсутствие хозяйки, все успело пропитаться холодом и одиночеством. На полу возле подоконника он увидел засохшую лужу воска. Он знал, на этом месте Лиза вскрыла себе вены. Она сама ему рассказывала.
В выдвижном ящике дивана он обнаружил небольшой тайник с двумя железными коробками. В одной лежали деньги, в другой – несколько золотых украшений. Вадим сунул золото в карман, а коробку с деньгами за пазуху под куртку. Затем он добрался до шкафа и вынул из него несколько попавшихся на глаза вещей. В прихожей он обнаружил стройный ряд обуви на разные случаи жизни. Ему понравились бархатные туфли на высоченном каблуке. Быстрым, неловким движением он засунул их в рюкзак. Туда же он поместил пару курток и джинсов, обнаруженных на вешалке. Недолго думая, одним махом он сгреб с туалетного столика все, что на нем было, и тихонько вышел из квартиры.
* * *
– Сумасшедший! – сменив надоевшую мужскую рубаху на собственную одежду, Лиза почему-то не обрадовалась. Наблюдая ее недовольное лицо в зеркале, Вадим пожимал плечами. – Туфли Chloe не для побега! Неужели так трудно было захватить обычные мокасины?
– Я не магазин на диване, – огрызнулся Вадим.
Она всплеснула руками. Ну что взять с мужчин? Они вечно полагают, что женская обувь – это сплошные каблуки и шпильки. Покопавшись в набитом рюкзаке, она обнаружила все необходимое для себя, кроме денег из тайника. Скинув нервным движением туфли, она бросилась на кухню, где, покуривая очередную папиросу, Вадим подсчитывал свой улов. Его невозмутимый вид внушал чувство тревоги. «Сейчас что-то будет», – говорила она себе.
– Вот возьми, – небрежным жестом он швырнул на стол знакомые ей золотые украшения. – Это, кажется, твое.
Лиза почувствовала прилив жара.
– А мои деньги?
Вадим медленно оторвал взгляд от аккуратно пересчитанной стопки разноцветных купюр. Как долго ей пришлось их копить! На эти средства она рассчитывала купить собственную квартиру, но после аварии ей пришлось на них существовать: лечиться, есть, оплачивать съемное жилье. За несколько месяцев отложенный капитал существенно оскудел, а мечты о собственном жилье так и остались мечтами.
– Это моя компенсация за моральный ущерб, – ответил мужчина. – Если честно, я сильно огорчен, из-за того, что ты меня опять обманула. Ведь я рассчитывал увидеть более серьезную сумму, а здесь жалкие копейки!
– Ты алчное чудовище! – вскипела Лиза. – В твоей голове нет ничего, кроме мыслей о наживе.
– А ты ненормальная, лживая дура, – произнес он ледяным тоном. – Кто ты такая, чтобы я помогал тебе просто так? – В это время Лиза задыхалась глухой яростью. – Ты можешь сдать в ломбард свои побрякушки и выручить за них неплохую сумму, – предложил он.
– Их нельзя сдавать! – заорала девушка. – Это память.
