В начале апреля 1599 года приближалась Страстная неделя и Пасха. Король и Габриэль говели, и по настоянию духовника короля должны были разлучиться. Она отправилась в Париж, король остался в Фонтенбло.
7 апреля 1599 года Габриэль пообедала с большим аппетитом «любимейшими блюдами и лакомствами и отличным вином»... После обеда она прогуливалась, когда вдруг упала в обморок. После чего начались три дня мук. Невыносимые судороги кривили прелестный ротик и буквально заворачивали голову к пяткам. На теле выступили черные пятна, и несчастная истошно кричала от нечеловеческих мук.
Только 10 апреля 1599 года бедная Габриэль наконец-то скончалась.
Она не успела шагнуть в XVII век, который сулил ей так много прекрасного.
После смерти Габриэль королева Марго прислала Генриху добровольное отречение от супружеских прав.
Но теперь развод ему был не нужен. Генрих был безутешен. Ему остались только воспоминания и дети Габриэль.
Старшего сына, его любимца, Генрих назвал победительным именем Цезарь.
Цезарь родился в счастливом году — через пару месяцев после взятия Парижа. Генрих издал тогда королевский манифест, где объявлял народу Франции: «Богу угодно даровать нам сына». Король не только узаконил новорожденного, Цезарь стал принцем крови, и король даровал ему титул «герцог Цезарь де Бурбон де Вандом, герцог де Бофор».
Цезарь де Бофор и родил главного героя сегодняшнего вечера — несравненного Франсуа де Бофора.
Франсуа де Бофор, перенявший красоту бабки Габриэль и страстное женолюбие Генриха, своего великого деда, увы, не увидел.
Королева Мария
После смерти Габриэль д'Эстре Генрих написал сестре: «Иссох корень моей любви и не даст более ростков НИКОГДА».
Известно банальное: «Никогда не говори никогда».
Весной король был во власти воспоминаний, и «слезинки короля часто падали в бокал с вином», но уже летом... запылало солнце! Ее звали Генриетта д'Антраг, она была дочерью орлеанского губернатора.
Началась страстная и тщетная любовная осада красавицы. Генриетта не соглашалась... Король пылал и привычно не сдавался. Были испробованы все те же «эффективные подкупательные средства». И опять тщетно. Наконец сама Генриетта объявила цену ночи. Это была... корона! Красавица потребовала у короля письменного обязательства жениться, если она понесет ребенка.
Как любил говаривать граф Сен-Жермен, «старые безумцы еще безумней безумцев молодых...». Король, сгоравший (как всегда) от страсти, готов был отдать что угодно за вожделенную ночь. Генрих написал знаменитую бумаг)': «Мы, Генрих IV, Божьей милостью король Франции и Наварры, клянемся перед Богом и заверяем честным королевским словом...» Он клялся в случае беременности подруги сделать ее законной женой и королевой Франции.
И свершилось! О желанная ночь! Генрих овладел наконец возлюбленной... чтобы вскоре попасть в труднейшее положение.
Именно в это время разоренная войнами казна, интересы страны потребовали выгодного династического брака. Об этом постоянно твердили королю министры. И вдруг наметилась великолепная партия.
Мария Медичи, тосканская принцесса из хорошо знакомого Генриху рода, была готова вступить в брак и пополнить опустошенную казну Франции. Она могла принести приданое, невиданное в истории браков французских королей, и прощение всех долгов Франции семейству Медичи.
Когда королю показали портрет пышной тосканской принцессы, солнце привычно разгорелось в королевской крови... Так что теперь Генрих писал длиннейшие нежные любовные послания одновременно обеим — любовнице и невесте.
Накануне выгоднейшего (и столь желанного) брака Генриетта объявила королю, что она беременна.
Но отказаться от брака с Марией Медичи Генрих не мог и не хотел. Какова была ярость Генриетты, когда она узнала!.. Никакими деньгами и посулами нельзя было заставить ее отдать бумагу с королевским словом. Осыпаемый проклятьями Генриетты, нарушив священную клятву, Генрих женился на Марии Медичи.
Мария быстро исполнила мечту короля и его соратников — родила Генриху наконец-то законного сына. К незаконным детям (граф Сен-Жермен считал, что их было 12) король прибавил 6 законных.
Но страсти продолжали повелевать...
Мария после родов сильно растолстела. Ее длинный фамильный нос, бесформенное располневшее тело, увы, уже не пленяли. Остались лишь фамильные умные глаза Медичи — но, к сожалению, навыкате... Теперь все чаще эти глаза были в слезах.
Ибо солнце непрестанно пылало в груди короля, и три десятка возлюбленных придется вынести новой королеве...
Вначале Мария закатывала сцены любовницам, осыпала оскорблениями, толстуха даже пускала в ход свои крепкие кулаки.
Но, к радости короля, она постепенно-постепенно... и привыкла к его изменам, и перестала закатывать скандалы возлюбленным. Более того, стала покровительствовать некоторым из них. Генрих узнал, что у нее появился любовник, что очень устроило весельчака-короля. Ибо позволило желанное — перестать посещать постылую спальню с упруги.
В это время Генрих собрался на очередную войну. На этот раз с могущественной Австрией. Снаряжалась армия, и гусиные перья его министров приготовились перекроить европейскую карту.
И тогда Мария потребовала, чтобы он позаботился о троне и детях.
— Все в руках Всевышнего! И на войне как на войне!
На случай его гибели она должна стать королевой-регентшей при дофине Людовике... Чтобы вечно мятежные принцы крови не пытались захватить престол. Но для этого она должна быть коронована.
Генрих согласился. Марию короновали в соборе Сен-Дени.
Но уже на следующий день... уехать в армию ее мужу не пришлось. Короля оставили в Париже навсегда.
Здесь месье Антуан прервал монолог и, как всегда, с изумлением несколько секунд смотрел на меня. Наконец будто вспомнил причину моего присутствия и сказал:
— Я вас предупредил: у меня нет более сил отправить вас ТУДА... Но я вам расскажу... я часто вижу эту картину... — Тяжелые веки месье Антуана закрыли глаза, он медленно заговорил:
— Середина мая, страшная жара в Париже. Уезжая на войну, король должен посетить Арсенал — осмотреть новые орудия.
Карета, украшенная лилиями Бурбонов, катит по улице Железных рядов — узкой, извилистой нищей улице. По бокам кареты скачут королевские гвардейцы. На переднем сиденье — толстая женщина с двумя мальчиками. Королева Мария с детьми — дофином, будущим Людовиком XIII, и младшим Гастоном...
Король Генрих сидит на заднем сиденье... торчит его игривая бородка. Рядом — худощавый, в камзоле с золотым позументом, любимый обер-егермейстер герцог де Монбазон с точно такой, же бородкой... Беспощадное солнце заставило короля спустить кожи на окнах... они заменяли тогда стекла.
