Карета подъезжает к перекрестку. На солнцепеке рыжий детина с всклокоченной бородой... переминается с ноги на ногу, чего-то ждет. Навстречу королевской карете из маленькой улочки на перекресток выезжает огромный воз, груженный сеном... Воз перегородил дорогу королевской карете. Она остановилась. И моментально на колесо мимо оторопевших гвардейцев вскочил рыжий детина. Считанные секунды — и его голова, подняв кожу, просунулась в окно, и уже длиннющая рука с кинжалом бьет в грудь короля...
— Боже мой, — хрипит король.
Но герцог де Монбазон удара не видит, в этот миг он возмущенно кричит на возницу. Услышав вскрик короля, повернулся к Генриху, спросил:
— Что, Ваше Величество?
В это время вновь просунулась рука с кинжалом. Детина наносит второй удар... третий... Король откинулся на сиденье, кровь хлынула горлом... Крики... Кричат герцог... жена... дети... Король недвижимый сидит в карете... Убийцу схватили, бьют пришедшие в себя гвардейцы... Но тот и не пытается бежать, лишь защищается руками от ударов...
Так погиб этот веселый и умный женолюб-король. Как сказал ехавший с ним в карете его любимец герцог Монбазон: «Бог дал ему все, кроме смерти в своей постели».
Герцог де Монбазон, свидетель смерти короля Генриха, и был отцом той самой герцогини де Шеврез.
Месье Антуан остановился, помолчал, потом продолжил равнодушным тоном лектора:
— У короля было много врагов, и до этого было восемнадцать неудачных покушений; почти все покушавшиеся были четвертованы.
Удачливым убийцей оказался простолюдин по имени Франсуа Равальяк, фанатик-католик... Которому кто-то внушал, что король Генрих — тайный протестант, сменивший веру только ради власти, что он готовит войну с папой и завоевание мира протестантами... И которого кто-то предупредил о поездке короля в Арсенал. Кто внушал? Кто предупредил? Протестанты, ненавидевшие короля за то, что стал католиком, католики, подозревавшие, что он остался протестантом, или королева, уставшая от измен Генриха и сама мечтавшая о власти? Или ее тогдашний любовник? Или аристократы, недовольные усилением королевской власти? Или кто-то из брошенных любовниц, так и не простивших короля? Или... Всегда найдется много «или»... у кого много врагов. Нужен лишь один безумный, который поменяет ход Истории... Сколько их было и будет!
Но тогда следствие подозрительно быстро закончилось обычным выводом: убийца был одиночкой. Зрелище казни сделали обычно устрашающим. Несчастного четвертовали: четыре лошади рванулись в разные стороны и разнесли тело Равальяка. Францией начала править королева Мария. Она — регентша при девятилетнем сыне Людовике XIII.
Теперь Мария всегда в черном — в вечном трауре, доказательстве любви к мужу, который ее не любил и которого не любила она, измученная его изменами и сама ему изменявшая. Очередная человеческая комедия, столько раз бывшая под солнцем. Семь лет будет править королева-регентша, и править, как давно мечтала: всю власть Мария Медичи передает тому, кого так страстно любила.
Ее любовник, красавчик флорентинец Кончино Кончини приехал из Италии в ее свите. Для приличия королева женила его на своей молочной сестре — дочери кормилицы. Прехорошенькая, хитрющая пройдоха — простолюдинка Леонора с детства закадычная подруга королевы Марии.
Уже вскоре после убийства короля по Парижу поползли стыдные слухи. Будто семейная жизнь четы Кончини должна прикрывать отношения сорокалетней королевы-регентши с красавцем флорентинцем. Эта ситуация тоже часто повторялась в истории. Точно так же семья вашего временщика Бирона прикрывала его ночи с вашей царицей Анной Иоанновной... Но обезумевшая от любви регентша перестает стесняться. Стареющая королева щедро оплачивает ночи Кончини. Любовник становится Первым камергером; никогда не воевавший, он получает звание маршала Франции. Флорентинец из бедной дворянской семьи обезумел от открывшихся возможностей. Что делать — «жаднее богатых только бедные». Он беззастенчиво обирает казну! По приказу королевы исполняются все его алчные прихоти: для него выбивают драгоценные камни из короны покойного короля.
Роскошный дворец фаворита и королевский Лувр разделял глубокий овраг. Королева велит построить через него мостик, который парижане тотчас насмешливо прозвали «мостиком любви». Каждое утро фаворит идет по этому мостику во дворец, чтобы засвидетельствовать почтение королеве, и каждую ночь крадется туда же, чтобы оставаться там до рассвета. Такое же безродное ничтожество, как и ваш Бирон, он нагло помыкает первыми фамилиями Франции. Но в отличие от вечно покорной Руси в стране вечно мятежных галлов такое долго продолжаться не могло. Знатнейшие фамилии радостно начинают бунтовать. По Парижу гуляют непристойные сочинения о фаворите и королеве с похабными рисунками.
Ее сыну Людовику пошел уже шестнадцатый год. Дети вырастают незаметно, но родительницы продолжают относиться к ним как к детям. История также обычная под солнцем и очень опасная, коли ребенок — король.
Юный король проводит много времени на охоте. Здесь он и приобрел старшего друга с очень смелыми замыслами.
«Фаворит умер, да здравствует фаворит!»
Герцог Альбер де Люинь — прирожденный царедворец, то есть великий интриган. Каждый день он сопровождает короля на любимую охоту и становится неразлучным с юным Людовиком XIII. Шестнадцатилетний король ненавидит любовника матери и страдает от позорных слухов, которыми услужливо и ежедневно снабжает его герцог вместе с постыдными памфлетами и непристойными рисунками.
И однажды герцог предлагает юноше покончить с фаворитом. Людовик колеблется: он привык подчиняться матери, он боится. И тогда де Люинь играет по-крупному. Он сообщает юноше: терпение знати закончилось — готовится бунт, который может стать не только гибелью фаворита, но и концом великой династии. Есть только один выход: опередить знать и убрать итальянца, которого ненавидит весь Париж. И стать, наконец, королем!
Людовик соглашается.
Утром герцог передает капитану королевских гвардейцев приказ короля: арестовать всемогущего фаворита. И коли он будет сопротивляться...
Капитан улыбается — дальше продолжать не стоит.
Гвардейцы встретили Кончини на «мостике любви»... «Разодетый итальянский павлин» шел во дворец королевы, как всегда, окруженный шумной толпой стражи и прихлебателей-придворных. Именем короля капитан гвардейцев объявил Кончини арестованным. Взбешенный фаворит выхватил шпагу. Этого и ждал капитан. Выстрелом в упор из пистолета преспокойно застрелил маршала Франции. Прихлебатели и охрана Кончини тотчас разбежались, как всегда бывает под солнцем.
Гвардейцы короля, хохоча, долго пинали ногами тело временщика. Вдоволь надругавшись над тем, кому вчера угодливо служили, гвардейцы закопали труп. Но народ... Добрый народ захотел тоже повеселиться. Народ вырыл из могилы труп вчерашнего повелителя.
Мертвое тело топтали ногами, били палками, женщины царапали ногтями мертвое лицо, мочились на труп. Потом тело поволокли по улицам к Новому мосту, где стояла конная статуя короля Генриха. Здесь труп любовника вдовы Генриха подвесили за голову к статуе ее мужа, и народ отплясывал вокруг трупа, распевая похабные песни о королеве... Потом начали резать мертвое тело ее любовника... Нос, пальцы — брали на память. Жалкие останки, точнее — остатки, торжественно сожгли на Новом мосту перед статуей Генриха. Эта дьявольская радость черни, ее упоение зверством, надругательством над вчерашним властелином... в нем уже мерещилась будущая революция... Точнее, все революции, и ваша в том числе. Ибо нет ничего нового под солнцем. Герцог де Люинь до конца дирижировал переворотом. Королеве-матери было запрещено покидать Лувр. Вчерашняя всесильная королева Мария беспомощно наблюдала в окно, как рушили все, что осталось от несчастного любовника, — «мостик любви». Ее любимую подругу, жену убитого, хранительницу ее интимных тайн, герцог де Люинь приказал арестовать и пытать. Несчастная молила прекратить пытку — признала все, в чем ее обвинили: колдовство, полеты на шабаш, совокупление с дьяволом и попытку извести короля! Молочную сестру королевы сожгли на костре при счастливых криках тысячной толпы.
