Для поддержания престижа семьи Арно де Бац купил Кастельморский замок. Если быть точным, купил и назвал замком много раз перестроенный одноэтажный дом. Чтобы сооружение хоть как-то напоминало замок, отец украсил одноэтажное строение башней, над которой гордо развевался королевский флаг. В башне «замка» обитали голуби и его сын Шарль.
Голуби со стоном взлетали под потолок, и он гонялся за ними с отцовской шпагой, безуспешно пытаясь поразить летучих противников. Куда успешней научился он прыгать с башни со шпагой в руках точнехонько в седло несчастной старой клячи. Она стояла, привязанная к коновязи под башней «замка». Сколько раз это умение будет спасать ему жизнь во время опасных переделок! Я давно не был в тех местах. «Замок», как я слышал, стоит и поныне, но, кажется, сильно перестроенный.
Месье Дюма прочитал апокриф — лжевоспоминания д'Артаньяна, написанные на самом деле каким-то литератором. Эта беллетристика и стала «исторической» основой его бессмертного романа. Но тем не менее он загадочно точно описал характер истинного д'Артаньяна и даже прибавил некоторые истинные обстоятельства жизни гасконца, которые не были известны ни автору апокрифа, ни ему. Все потому, что люди, подобные месье д'Артаньяну, не исчезают совсем. Их тени прячутся в природе, и работа пишущего о них — спиритический сеанс. Умейте вызывать из небытия их тени, и вы услышите их голоса.
Юный Шарль де Бац действительно отправился в Париж под фамилией своей матери д'Артаньян и действительно доблестно заколол на первой же дуэли некоего знаменитого дуэлянта, гвардейца кардинала. Наш забияка в свой первый год в Париже принял участие в трех дуэлях, и трое несчастных отправились на небо. Он стал знаменит. Королева действительно наградила его великолепным перстнем, но за историю с приездом Франсуа де Бофора, о которой я вам рассказывал. Этот подарок королевы (гасконец не снимал его до смерти) упоминает и Дюма! Правда по иному, придуманному им поводу. Как и в романе, наш сорвиголова поступил в роту королевских мушкетеров благодаря покровительству командира роты гасконца Жана-Армана дю Пейре, графа Труавиль, большого друга семьи матери. После смерти Людовика XIII д'Артаньян перешел под знамена и покровительство кардинала Мазарини. В это время королевская мушкетерская рота лишилась денежных привилегий: скряга Мазарини попросту отменил их. Рота посмела роптать и была тотчас расформирована бережливым кардиналом. Но осмотрительный гасконец предчувствовал будущее. Избранные умеют слушать голос Судьбы. Д'Артаньян остался сторонником Мазарини. Во время Фронды, как и в романе Дюма, наш д'Артаньян доблестно защищал королевскую семью и кардинала. Пять лет после смерти Людовика XIII продолжалась кочевая жизнь королевской семьи, полная опасностей и лишений. И все эти годы рядом с королевской семьей был д'Артаньян. Наш сорвиголова не раз выполнял секретные поручения Мазарини и королевы, и были они, поверьте мне, куда опасней фантазий Дюма. Исполнить эти поручения и остаться живым — большая неожиданность.
Но наконец наступило совершеннолетие короля и закончилось регентство Анны. Официальная церемония состоялась, если не изменяет память, в сентябре 1651 года, во время заседания Парижского парламента... — Здесь месье Антуан остановился. Я уже приготовился к его путешествию во Время, но он сказал каким-то глухим голосом: — Я не в силах сегодня. Оставим путешествия ТУДА на завтра, — и продолжил нарочито скучным тоном учителя: — На церемонию были приглашены принцы крови Конде и Конти, и, конечно, Франсуа де Бофор, и прочие знатные мятежники.
Тайна де Бофора
В тот знаменательный день Бофор впервые увидел Людовика совсем по-иному. Первый раз в жизни он почувствовал... отцовство. С отцовской гордостью он смотрел на красивого молодого человека, своего короля и... сына! Сына!!! Он попытался поймать взгляд вчерашнего воспитанника в надежде, что тот почувствует... Он даже выступил вперед... Но Людовик лишь пробежал по нему глазами и равнодушно кивнул. Ему было не до Бофора. Молодой король явно нервничал, подпрыгивал, чтобы казаться еще выше. Однако сумел взять себя в руки, заговорил властно, кратко и жестко. Бофор с восторгом слушал решительные слова сына: «Господа, я пришел в мой парламент заявить вам, что, по закону моего государства, я беру правление в свои руки. Я надеюсь на милость Божью и буду править моей страной со страхом Божьим и по справедливости». И мятежники вынуждены были понять: теперь во Франции правит король. Регентство матери закончилось, и должна быть закончена Фронда. Ибо раньше мятеж считался мятежом против своевластия кардинала, отныне он будет считаться мятежом против власти короля. Фронда становилась государственной изменой — путем на эшафот. Королевская власть возвращалась во Францию.
Началось всеобщее бегство вчерашних фрондеров к королю. Поспешил вернуться в Париж и переждавший Фронду за границей кардинал Мазарини. Молодому королю пришлось поделиться властью со своим крестным отцом, страной начал править триумвират — мать, Мазарини и молодой король. Пока править.
Франсуа Бофор, как и остальные принцы крови, покорно подчинился этому трио — неверной возлюбленной, выскочке Мазарини и королю. Себе он объяснил, что делает это не из-за жалкого страха, недостойного потомка королей, но из-за... любви к сыну! Так что честь Бофоров была спасена.
Как он ждал, что сын его призовет. Но вместо короля герцога позвал Мазарини.
Они встретились впервые после его ареста и бегства из Венсенского замка.
Мазарини был само радушие, будто никакого тюремного замка не было. Кардинал торжественно объявил герцогу, что король поручает ему один из важнейших военных постов... Правда, в действующей армии (шла война с испанцами), то есть далеко от Парижа. Вечного мятежника Бофора высылали из столицы. Коварный итальянец посыпал изгнание сахаром — произнес целый монолог, как ценят мужество герцога король и королева.
Бофор медлил с отъездом. Он все еще надеялся, что его примет сын или.... хотя бы она. Но король его не принял... Не позвала его и она. Она его попросту забыла.
Теперь Бофор служил далеко от великой столицы. Он страдал. Он жаждал вернуться ко двору в любимый Париж. Но в Париже продолжали заботиться, чтобы мятежный отставной любовник был от столицы как можно подальше и главное — подольше.
Только через три года он вновь увидел сына! Герцога наконец-то позвали. В древнем Реймсском соборе состоялась священная церемония: торжественное помазание на трон и коронация Людовика XIV. Стоя невдалеке от трона, Бофор увидел этот величайший миг в жизни сына: святое масло из священной ампулы коснулось головы его Людовика. Чудо миропомазания свершилось. На его глазах сын переставал быть обычным смертным. Теперь он был человеком только отчасти. И отчасти стал божеством.
Как положено божеству, он обязан излечивать больных. Уже на второй день Бофор и принцы крови почтительно наблюдали древний обряд божественных королей. Две тысячи больных ждали его сына в парке церкви Сен-Реми. Людовик медленно обходил длиннейшую очередь страждущих. Касаясь рукой каждого, произносил тысячелетнее заклятие помазанников Божьих: «Король касается тебя, и Господь излечивает тебя».
