— Благодарю Тебя, мой Боже! Я всегда молила Тебя о его спасении. Как сказано в Библии: «Я пошлю на землю голод... но не голод хлеба, не жажду воды, а жажду услышать Слово Господне». Какое счастье, мой сын истосковался по Твоему Слову, он снова читает Библию, как в детстве, — каждый день. Он обретет спасение!
Фуке вставал утром в 7 часов. После молитвы, чтения Библии и духовных книг принимался за работу над обвинением. Работал до 11 часов вечера. Закон разрешал ему нанять двух защитников. Он пригласил двух знаменитых старых адвокатов. Они сумели установить факты подделки документов обвинения и неоднократный подкуп свидетелей. После консультаций со «старыми крючкотворами» (так он ласково называл своих адвокатов) Фуке взялся за перо. Он оказался блестящим памфлетистом: страстные обвинения Мазарини, презрительные — Кольбера, издевательские — следователей. Его перо жалило врагов и, что еще страшнее, делало их смешными. Жена и друзья, не предавшие Фуке, тайно напечатали его «оправдательные речи». Но люди Кольбера успели перехватить тираж еще в типографии. Тираж сожгли. Пока уничтожали этот тираж, в другой типографии уже печатался повторный. «Речи» Фуке разлетелись по Парижу, их цитировали в салонах, характеристики, которым он наградил Кольбера и Мазарини, становились афоризмами. Традиции Фронды — бунта против Власти — оказались живы. Король это понял. Только жестокий приговор Фуке мог преподать хороший урок вспоминающим Фронду.
В конце мая 1663 года должен был начаться судебный процесс. Король имел право монарха подписать знаменитый «летр де каше» — приказ о вечном заточении без суда и следствия. Но король предпочел открытый процесс. Он захотел публично продемонстрировать обществу, кто теперь хозяин в стране. Перед началом процесса король приказал перевести Фуке в тюрьму аристократов — в Бастилию.
Накануне переезда д'Артаньян перехватил записку, которую пытались передать Фуке через подкупленного мушкетера. Расшифровать ее удалось. Известие о записке чрезвычайно взволновало короля. Король приказал изменить время отъезда — было велено отправиться глубокой ночью. Охранять карету по распоряжению Людовика должна была сотня мушкетеров.
Во втором часу ночи из Венсенского замка выехала карета с опущенными занавесками, окруженная двойным кольцом мушкетеров с горящими факелами.
Карета неслась во весь опор. Экипаж был с дешевыми рессорами. Зверски подбрасывало на ухабах, и от этой варварской езды страдала несчастная задница забившегося в угол кареты Фуке. Въехали в Париж. Пошли нищие, жалкие домики Сент-Антуанского предместья. Вдали в рассветной мгле высились крутые величественные стены древнего замка — Бастилии.
Благополучно въехали во двор. Встречали карету сам губернатор Бастилии и комендант. Оба были в списке получавших деньги от Фуке. Поэтому оба с особым рвением приготовились к самому суровому обращению со вчерашним благодетелем. Но д'Артаньян передал им совсем иные распоряжения Людовика. Король повелел обходиться с узником «с особой предупредительностью». Фуке поместили в самую просторную камеру, разрешили держать слуг. Он мог совершать длительные прогулки по тюремному двору и заказывать дорогую еду... Готовился открытый судебный процесс, и эти поблажки должны были породить надежду Фуке на милость короля. Король поручил д'Артаньяну уговорить Фуке сделать главное — публично покаяться и признать свою вину.
Король захотел продемонстрировать собравшейся публике покорность самого могущественного и самого богатого человека Франции. Это желание короля было понятно гасконцу, но его удивляло, даже поражало другое.
Д'Артаньян с изумлением наблюдал, как панически боится король бегства Фуке. Все жесткие меры охраны, предпринятые гасконцем, король нашел недостаточными. По приказу Людовика этаж, где находилась камера Фуке, охранялся тремя десятками мушкетеров. В самой камере Фуке находились трое мушкетеров, которых д'Артаньян по приказу короля обязан был менять каждую неделю, чтобы они не могли войти в контакт с узником. В случае угрозы освобождения мушкетеры должны были немедленно убить узника. Самому д'Артаньяну было приказано не покидать арестанта ни днем ни ночью. Теперь командир мушкетеров ночевал на походной постели в соседней камере. Госпожа д'Артаньян со дня ареста Фуке не видела своего мужа и нескоро его увидит. Во дворе Бастилии караул мушкетеров неотрывно следил за окнами камеры Фуке — не будет ли сброшена веревка (именно так бежали отчаянные узники). Даже за стенами Бастилии у крепостных ворот по приказу короля постоянно гарцевали на конях королевские мушкетеры. Они перестали быть удалыми дуэлянтами из романа Дюма, они теперь удалые тюремщики. И все это ради одного человека, бегства которого почему-то так страшился могущественный король! Д'Артаньян не сомневался, что король страшится побега напрасно. Да, это были времена дерзких людей и знаменитых побегов из мест за- ключений удалого авантюриста Казановы, герцога Франсуа де Бофора и иных смельчаков, оставшихся безымянными. Но трудно было ждать того же от высокопоставленного чиновника Фуке. Тем более что Фуке, как докладывал гасконец в своем отчете королю, совершенно смирился со своей участью.
Опять незнакомец
Однако все эти чрезвычайные меры безопасности, так удивлявшие д'Артаньяна, были преодолены странным гостем.
Этот человек, одетый в черное платье судейского чиновника, появился перед д'Артаньяном. Его никто не сопровождал, и он вел себя как «свой» в Бастилии... Д'Артаньян решил, что это один из следователей. Незнакомец сухо поздоровался с гасконцем и предъявил приказ, подписанный королем. «Подателя сего, — прочитал д'Артаньян, — надлежит проводить в камеру известного вам узника и оказывать ему всяческое содействие».
Д'Артаньян проводил незнакомца в камеру финансиста. Увидев незнакомца, Фуке был потрясен. Он узнал в пришедшем того самого посланца госпожи де Севинье, который предсказал ему все, что с ним теперь случилось.
Однако незнакомец не произнес ни слова о прошлой встрече. И Фуке почему-то не осмелился его спросить. Незнакомец говорил только о будущем. Он предложил Фуке устроить побег. Сообщил, что маркиза де Севинье и несколько ее друзей, людей богатейших и знатных, готовы принять участие в его организации. Они понимают, что король сейчас расправляется не только с Фуке. Это угроза будущих расправ с независимыми, свободомыслящими людьми. Они негодуют, хотят обуздать все возрастающее своеволие короля. Они готовы помочь Фуке бежать в Англию.
Незнакомец замолчал и ждал ответа. Ответ последовая незамедлительно. Фуке отказался!!! Он сказал, что многое понял в своем заточении. У него нет задачи обрести свободу. Он уже обрел ее в себе самом. Теперь он хочет одного — ВЫСТУПИТЬ на процессе. Благо процесс будет открытым. Он решил обличить систему, частью которой он был сам. Но лишь верхней ее частью. Над ним, на самой вершине этой системы вседозволенности, были вор Мазарини и... — Фуке усмехнулся, — и королевская семья.
— Да, я бесконтрольно брал деньги из казны, но возвращал в казну часто куда больше. Я лишь одалживал у казны деньги, а они забирали. Они опустошали казну и хотят это делать и дальше. Боюсь, что когда-нибудь все закончится пустой казной, голодом, восстаниями черни и кровью, кровью, кровью! Их Величества король и королева-мать не поняли уроков Фронды... Я хочу рассказать об этом публично на процессе... предостеречь Францию и моего короля.
