– Тебе нужно поговорить с профессором Мо, – посоветовал Альберт.
После окончания урока Кип дождался, когда класс опустеет, и подошёл к профессору.
– Я рад, что ты продолжаешь рисовать, – вымолвил Мо, побарабанив пальцами по «Книге завихрюшек».
– Вряд ли я смогу перестать, – ответил Кип. – Даже если бы захотел. И мои… образы становятся ярче.
– Можно взглянуть? – спросил профессор Мо.
Кип кивнул, и профессор принялся задумчиво листать страницы.
– Каждая завихрюшка похожа на маленькую тайну, верно? – предположил он.
– Иногда я их словно узнаю, – сказал Кип. – Но, боюсь, я никогда их не понимал… и не понимаю сейчас.
– Размышления над загадкой Терры – это питательное топливо для квиксаров твоего мозга, – заявил профессор Мо. – Неудивительно, что твоя связь со Странной энергией день ото дня становится всё сильнее.
– И что мне делать?
– Мой тебе совет: наберись терпения. Продолжай наблюдать. И рисовать. Что-то мне подсказывает: эти тайны обязательно найдут способ сделать так, чтобы ты их понял.
Глава 7
ПОСМОТРИ ВОКРУГ МЕНЯ
– Вон они! – воскликнул Альберт, петляя между занятыми столиками в Буфете. – Лила и Тимми. И совокрот с ними!
Когда мальчики сели за стол, Лила отодвинула в сторону странный инструмент, чтобы освободить для друзей побольше места.
– Что это такое? – спросил Кип.
– Мой Сердцеструнник, – ответила Лила и добавила, поймав недоумённые взгляды мальчиков: – Он играет музыку.
– На вид напоминает нечто среднее между волынкой и диджериду, только со струнами, – заметил Альберт.
– Волыриду или диджелынка? – ухмыльнулся Кип.
– Называйте как хотите, – пожала плечами Лила. – Суть от этого не изменится.
– И у тебя получается на нём играть? – спросил Альберт.
Лила с жаром закивала и завела свой обычный бурный и бесконечный монолог.
– Хороший музыкант может заставить слушателей почувствовать то, что вложил в музыку композитор, понимаете? Так вот, Сердцеструнник всё делает наоборот: на нём я могу сыграть то, что чувствуют мои слушатели! Конечно, он работает на Странной энергии, поскольку все живые организмы производят Мыслеволны (да-да, даже коралловые полипы и амёбы, то есть микроскопические одноклеточные организмы-крохи!), но, чтобы играть на Сердцеструннике, нужно быть музыкантом… ведь амёбы не могут играть на музыкальных инструментах, да? Разумеется, глупый вопрос… хотя интересно, могут ли играть коралловые рифы? Нет, получается, что вопрос хороший… Короче, если хотите, я могу прямо сейчас сыграть что-нибудь для вас – про вас! Нет желающих? Ладно, тогда угадайте, про кого я играю!
Лила стала перебирать струны и одновременно дуть в мундштук, выдавая хаотичную мелодию с сильным задорным ритмом. Кип мгновенно представил себе цирковых клоунов, скачущих на прыжковых ходулях.
Альберт покатился со смеху, так что яблочный сок брызнул у него из ноздрей, и снова начал икать.
– Это же… ик! Ик… совокрот!
Совокрот бочком подскочил к нему и влез в тарелку с остатками спагетти.
– Ты тоже видишь музыку? – спросил Кип, глядя на стайку жёлтых и розовых бумажек, вылетающих из трубки инструмента.
– Попробуй её на вкус, – предложила Тимми.
– Сыр… ик! И томатный соус! – крикнул Альберт, хватая пригоршню бумажек.
– Совокроты довольно ограниченные создания, – сказала Лила, отсмеявшись. – Мой почти всегда думает о еде.
Совокрот издал возбуждённый возглас: «Фри-и-и-п-фри-и-п», – громко заверещал и принялся слизывать бумажки длинным раздвоенным языком, пока не поймал все до одной. Лила отложила Сердцеструнник и начала вытаскивать питомца из гнёздышка спагетти, но внезапно к их столику подошла Майя. В руке она держала молочный коктейль. Совокрот вопросительно уставился на незнакомку и с громким хлюпаньем засосал длинную макаронину, запутавшуюся в пальцах Лилы.
– Где вы её купили? – спросила Майя, поставив стакан с коктейлем на столик. Её внимание было приковано к совокроту, на остальных она даже не взглянула. – Мне тоже такая нужна!
Кип слышал, будто бы у себя дома Майя была настоящей принцессой, но Лила относилась к тем людям, на которых громкие титулы не производят никакого впечатления.
– Во-первых, это он. Во-вторых, я его не покупала, – ответила она, а совокрот запустил когти в фиолетовый джем и поднёс их к носу, чтобы как следует обнюхать.
Казалось, хитрый зверёк прекрасно понимал, что все говорят о нём, поскольку принялся отплясывать потешный танец среди тарелок, а потом опрокинул на стол молочный коктейль Майи и, заливаясь восторженным воплем: «Лир-р-п-лирп», – стал блаженно лакать розовое молоко и заодно всеобщее внимание.
– И-ик-ха-ха-ик-хи-хи-ик!
На Альберта напала такая икота, что ему пришлось спрятать голову под стол.
Совокрот встряхнул пёрышки, забрызгав всех каплями сладкого розового молока. Когда Майя сняла очки, чтобы протереть стёкла, он с жадным булькотанием вырвал их у неё из рук.
– Нельзя, совокрот! – строго произнесла Лила, быстро забирая у питомца добычу. – Извини, он обожает очки.
– Всё нормально, – сказала Майя. – Что означают звуки, которые он издаёт?
– «Фри-и-и-п-фри-и-и-п» – «я проголодался» или «ням-ням», – начала перечислять Лила. – «Лирп-лирп» – «я счастлив» или «давай поиграем».
Мимо их столика прошествовала Акулозубая девочка, и совокрот проводил её резким недовольным возгласом: «Чар-р-к-чар-р-к».
– Это мы поняли без перевода, – сказал Кип. – А что такое булькотание?
– О, булькотание может значить всё, что угодно!
Совокрот почесал за ухом маленькой изящной лапкой и стал играть с Майей в перетягивание соломинки.
Мимо прошла компания старших учеников. Тимми смущённо заёрзала и заозиралась по сторонам, как будто ей вдруг стало стыдно, что её увидят в компании первогодков.
– Нам пора, – заторопилась она, поглубже натягивая шапку и заправляя выпавшие пряди волос. – Через десять минут мне нужно быть в Тропическом цветнике.
– Вы уже осматривали Яичный цветок? – спросила Лила.
– Ик! – горячо икнул Альберт.
– Я осматривал, – заявил Кип. – Но до сих пор не сообразил, что означает «посмотри вокруг меня».
– Если мы догадаемся, то обязательно вам скажем, – пообещала Лила. – А за это вы будете месяц чистить туалет совокрота!
Когда Тимми и Лила удалились, Кип попробовал полистать библиотечную книгу. Но он никак не мог сосредоточиться на чтении, потому что Майя без умолку трещала о том, как она купит двух совокротов, у которых будет много-много маленьких детёнышей.
