Альберт встал.
– Идём отсюда, – заявил он. – Мы уже закончили.
– Думаешь, ему что-то известно? – прошипел Кип, когда они отдалились на достаточное расстояние от Пиф-Пафа и Акулозубой девочки.
– Да не обращай ты на него внимание, – сказал Альберт. – Он просто цепляется к нам. Если бы он знал, что в тот день мы прятались в кустах, он бы сразу нас вытащил оттуда. Выбрось Пиф-Пафа из головы! Сейчас мы должны думать лишь о Терре и её так называемом гербарии.
Остаток дня пролетел в вихре фактов, вопросов и ответов, и всё это время третья загадка звенела в голове Кипа, как тихий сигнал будильника, упрямо пытавшегося пробудить кого-то ото сна. Стоило мальчику закрыть глаза, как завихрюшки начинали ритмично пульсировать в темноте: не ясные, не особо чёткие, больше похожие на силуэты деревьев, мелькающие за окном поезда.
На последнем уроке шарнемоли привели их к Трескнебесной башне. Кип отстал от класса и с опаской посмотрел на перекрещённые прутья, образовывавшие опору для гигантской стеклянной вышки. Когда тучи в толще башни прорезала ослепительная зелёная вспышка, Кип почувствовал, как грудь сдавило словно в тисках. Только огромным усилием воли он сумел пересилить желание свернуться в комок, закрыв голову руками.
– Правда, что башня устраивает весь треск в небесах? – спросил кто-то.
– Трескнебесные бури рождаются и бушуют в верхних слоях атмосферы, – объяснила Майя. – Башня притягивает их. Это мне подружник объяснил. Но Трескнебес – не электричество, а разновидность плазмы (очень сильно разогретого газа) Странной энергии.
Мимо пролетел многоглазый квадрокоптер в форме звезды, за ним последовал ещё один, смахивающий на зебру-крылатку.
– А чего тут дроны кружат? – спросил Альберт.
– Заряжаются, – ответила Майя, обрадованная возможностью щегольнуть познаниями. – Они ведь питаются от Трескнебесья.
Баджер показал на парящие в воздухе знаки, кольцом окружавшие башню: вереница человеческих фигурок на скимми, связанных между собой длинной чёрной линией.
– А это что такое?
– Символ бесполётной зоны, – немедленно отозвалась Майя тоном учительницы. – Комбинация Странных энергий – особенно Скользотоков и Трескнебесья – иногда вызывает помехи, поэтому скиммить в таких местах небезопасно.
Девочка обвела глазами слушателей, улыбаясь и ожидая новых вопросов, но в следующий миг её улыбка угасла. К ним подходил профессор Чиаки, преподаватель Трескнебесья, что означало конец недолгому торжеству Майиной премудрости.
Когда урок был закончен, ребята помчались в корпус первокурсников. Кип плёлся позади всех, ему до сих пор было не по себе. Большую часть урока профессор Чиаки посвятил объяснению различий между молнией и плазмой Странной энергии. Однако эти объяснения нисколько не рассеяли ужаса Кипа перед Трескнебесьем – страх извивался у него в животе, как проглоченная сороконожка.
Несколько капель дождя упали на «Книгу завихрюшек», и мальчик бережно смахнул их рукой.
Он поднял глаза на тяжёлую завесу серых туч, как вдруг над самой его головой раздался свирепый вопль.
– Ага!
Кип мгновенно узнал голос. Он увидел Пиф-Пафа, который висел в воздухе на скимми и торжествующе размахивал чем-то серым в синюю крапинку. Кип нахмурился. Что нужно Пиф-Пафу? Не настолько же он глуп, чтобы затевать драку на глазах у свидетелей!
Кип открыл рот, чтобы задать вопрос, но внезапно понял, что Пиф-Паф даже не смотрит на него.
– Эй! Принцесса Шимпанзе! И не делай вид, что ты меня не слышишь! Разве можно быть глухой при таких гигантских слуховых аппаратах! Эй ты! Слонёнок Дамбо! Чокнутая! Мисс Лопоухий сюрприз!
Кип проследил за взглядом Пиф-Пафа и заметил Тимми, со всех ног семенившую прочь. Она вжала голову в плечи, стараясь казаться меньше ростом. Сегодня она выглядела как-то непривычно, и Кип не сразу сообразил, в чём дело. Потом его осенило: девочка была без шапки, а из-под её распущенных светлых волос торчали оттопыренные (прямо-таки мышиные) уши.
В следующий миг всё встало на свои места. Мальчишка украл шапочку Тимми! Бедняжка не была ни задавакой, ни воображалой! Она постоянно смотрелась в зеркальце только для того, чтобы убедиться: её оттопыренные уши надёжно скрыты под шапкой от взглядов таких, как Пиф-Паф. И она совсем не стеснялась, что её увидят в обществе Кипа и Альберта, вся её кажущаяся настороженность и отчуждённость объяснялись не высокомерием, а страхом.
Альберт бросился догонять Тимми, чтобы она не чувствовала себя одинокой. Кип не шевелился, с ненавистью буравя взглядом Пиф-Пафа. Но громила продолжал смотреть мимо него.
– Эй! Сюда! Грандиозное представление всем на удивление! Десять очков каждому, кто сможет попасть в гигантские ручки для кастрюли!
Пиф-Паф бросил шапку, вытащил из кармана рогатку и прицелился в Тимми. Она покрепче подхватила скимми, неловко прикрылась им, как щитом, и пустилась наутёк.
– Прекрати! – закричал Кип. – Отстань от неё!
Кип не представлял, что он сделает, если Пиф-Паф набросится на него: он просто не успел об этом подумать. Поэтому он не сразу поверил в свою удачу, когда обидчик замолчал, пожал плечами и полетел прочь.
Кип торопливо подобрал с земли брошенную шапку и кинулся догонять остальных.
– Всё в порядке? – спросил он у Тимми, которая с благодарностью кивнула в ответ. – Где Лила? ЭЙ!
Кип успел только вскрикнуть, почувствовав, как «Книга завихрюшек» была грубо вырвана из его рук. Он обернулся и попытался отнять её у Пиф-Пафа, но тот оказался слишком проворен.
«Как же я мог быть таким глупцом! – в отчаянии мысленно простонал Кип. – Мне следовало догадаться, что он так легко не успокоится! Как я мог поверить, что он уберётся восвояси?»
Пиф-Паф отлетел в сторону, довольная ухмылка ещё шире растянула и без того широкий рот парня.
– «Книга завихрюшек», – кривляясь, прочитал он вслух. – Ой, не могу! Ха-ха-ха! Вы на это поглядите!
Акулозубая девочка подлетела к нему.
– Какая миленькая раскрасочка, – прошипела она.
Кип подпрыгнул, пытаясь схватить Пиф-Пафа за ноги, но промахнулся.
– Я тяк люблю лисовать, – просюсюкал Пиф-Паф нарочитым детским голоском. – Я лисую лисуночки в моей клясивой голубенькой тетладочке!
Он загоготал, как чайка, а Акулозубая девочка оглушительно заржала.
– Ну что, вернём малышу любимую раскрасочку?
Пиф-Паф впился в Кипа глазками-бусинками, а тот гневно уставился на него. Вокруг стала собираться толпа, в основном из одноклассников Кипа. Ещё никогда в жизни мальчик не чувствовал себя таким униженным и разъярённым, как сейчас.
– Пожалуй, нет, – покачала головой Акулозубая.
Кип даже не взглянул на неё. Он смотрел только на Пиф-Пафа. Может, если оскорбить парня перед всеми, он бросится драться, и тогда у Кипа появится возможность отнять «Книгу завихрюшек»?
