– А это что? – вдруг перебил его Альберт, отскакивая от стены.
– Что?
– Смотри!
В следующую секунду Кип инстинктивно пригнулся, поскольку за стеклянной стеной что-то промелькнуло.
– Т-там… Там уже кто-то есть?
Через стену было невозможно как следует разглядеть существо, которое крадучись рыскало по комнате. Но вот, словно почувствовав что-то, создание замерло и медленно обернулось, уставившись прямо на мальчиков. Кип почувствовал, как язык примёрз к гортани.
Чешуеликий. Он был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, их разделяла только стеклянная стена. Кип похолодел. Оцепенев, как пойманная в паутину муха, он беспомощно наблюдал, как Чешуеликий протягивает к нему чёрную паучью лапищу.
– Бежим! – заорал Альберт.
Друзья опрометью бросились вниз по винтовой лестнице. Когда они спрыгнули на площадку первого этажа, Димблби покосился на них и хмыкнул.
– Уже закончили? Быстро же вы! На вашем месте я бы не торопился, потому что больше я вас сюда не пущу.
Но ребята пулей вылетели за дверь и, тяжело дыша, сбавили темп только на ярко освещённой лужайке.
– Что это было? – с дрожью в голосе пролепетал Альберт.
Кип пытался успокоиться, но кошмарный Чешуеликий продолжал стоять перед его глазами.
– По крайней мере, теперь мы знаем, где искать четвёртую загадку, – смог выдавить он.
Глава 10
ПОПАЛСЯ!
Кип почувствовал, как локоть Альберта ткнулся ему в рёбра. Две дамы ждали их около корпуса первокурсников. Мисс Твисс парила на скимми над цветником, неизменная задумчивая улыбка играла на её суровом лице. А у ворот сада стояла… Тамара Окпик, глава службы безопасности. Она не улыбалась. Длинная чёлка была строго заколота назад, а чёрный комбинезон и чёрные очки делали её похожей на спецагента.
При виде мальчиков дамы скрестили руки на груди.
– Трескнебесная башня, – еле слышно прошептал Альберт. – Пиф-Паф.
Страх, как быстрозастывающий цемент, стал расползаться от ног Кипа вверх по телу.
– Кип Брэмли, – прозвучал в его голове суровый голос мисс Твисс, – будьте добры проследовать с нами на пару слов.
– У меня неприятности? – тихо спросил он, покорно шагая следом за мисс Твисс и Тамарой Окпик.
– Использовав скимми в бесполётной зоне, вы нарушили один из самых главных законов Квиксмита, – мрачно ответила глава службы безопасности. – В этой школе законы существуют для того, чтобы мы все были в безопасности. И вы правы, у вас неприятности. Очень серьёзные неприятности.
Теперь и сердце Кипа превратилось в кусок цемента.
– Но там же был Бросок лягушки… – пролепетал он.
Тамара вопросительно вздёрнула бровь.
– Такое изобретение… типа лассо из червоточины, – с надеждой подсказал Кип.
– А если бы его не было? – осведомилась декан.
На этот вопрос у Кипа не нашлось ответа.
– Тем не менее, – продолжала мисс Твисс, – нам стало известно, что вы были грубо спровоцированы на безрассудный и очень опасный поступок. Несомненно, это будет принято во внимание. На выходных мы тщательно проверили факты и опросили свидетелей. Учитывая все обстоятельства, Совет Квиксмита принял решение поставить вопрос на голосование школы.
– На голосование? – с ужасом промямлил Кип. – А разве меня нельзя оставить после уроков? На неделю или даже до конца семестра?
– В Квиксмите нет практики оставлять учеников после уроков, – отчеканила Тамара Окпик.
Облако закрыло солнце, заморосил мелкий дождь.
– Каждый раз, когда нам нужно принять серьёзное решение, в обсуждении принимают участие все профессора и ученики, – проговорила мисс Твисс. – Только в таком случае мы можем быть уверены, что вынесенное решение справедливо, а если виновный должен понести наказание, то каждый может согласиться или не согласиться с этим.
Наказание? Кипу стало плохо. Неужели ему придётся оправдываться перед всей школой? И выступить против Пиф-Пафа?
– Что мне теперь делать? – выдавил он.
– Вас поставят в известность о дате голосования, – ответила Тамара.
– А пока живите обычной жизнью, – добавила мисс Твисс. – Посещайте занятия, выполняйте домашние задания, занимайтесь привычными делами. А на досуге поразмышляйте над тем, как можно было поступить иначе.
С тем же успехом декан могла бы посоветовать Кипу перестать испытывать голод или дышать кислородом.
Когда дамы удалились, Кип ещё немного побродил под дождём, пытаясь переварить плохие новости. И всё это время его преследовало неприятное ощущение, будто за ним кто-то следит, но всякий раз, когда мальчик оборачивался, вокруг никого не было. Когда он добрался до Небесного дворца, у него зазвонил телефон. Как раз вовремя: сейчас Кип как никогда нуждался в том, чтобы кто-нибудь помог ему навести порядок в мыслях.
– Папа? – выпалил он и поморщился, услышав в своём голосе облегчение.
– Кип? Как дела?
Но едва Кип услышал голос отца, земля ушла из-под его ног. Случилось что-то плохое.
– Как мама? – пролепетал он, моментально забыв про Пиф-Пафа и голосование.
– Нормально…
– Что случилось? – настойчиво спросил Кип.
Отец замешкался с ответом.
– Сегодня утром она… поднялась на крышу больницы Святого Антония. Искала твою сестру.
Кипу показалось, будто тысячи тонких шрамов мгновенно открылись в его сердце. Мальчик знал, что сейчас он вместе с отцом думает об одном и том же. Что, если бы она поскользнулась, упала, сломала ногу – и никто бы её не нашёл? Или шагнула бы с края крыши, следуя за призраками своего разума?
– Мама в порядке, – продолжал отец. – Теперь её нельзя оставлять без присмотра, но персонал в больнице очень занят, ты же понимаешь… Возможно, им придётся иногда запирать её в палате.
Запирать? Но тогда это будет тюрьма, а не больница!
«Я не могу допустить, чтобы меня исключили, – в отчаянии подумал Кип. – Я – единственная надежда мамы!»
– Как дела? – повторил отец, спеша сменить тему. – Как профессор Мо? Он ещё твой любимый учитель? Ты не разлюбил уроки головоломок?
– Всё потрясающе, – только и смог выдавить Кип.
Мальчик словно оказался под воздействием Шифростража. Он просто не мог заставить себя рассказать отцу, что нарушил правила школы и через несколько дней его могут отправить домой. «Почему всё так быстро изменилось? Ведь только что всё было хорошо, а теперь стало плохо…»
Поговорив с отцом, Кип поплёлся обратно и заметил Альберта, который ждал его возле корпуса первокурсников, усевшись под деревом.
