Кип смотрел в пустые глазницы черепушки.
– Мы должны верить в себя. Нам неизвестно, что Терра увидела в Судьбоскопе и зачем установила ловушки. Может, она хотела отпугнуть Чешуеликого. Или Пиф-Пафа. Но мы точно знаем одно: мы не злодеи. Мы хорошие. Не будем забывать об этом.
– И мы преодолели столько преград, чтобы добраться сюда! – выпалил Альберт и кивнул.
Не успел он договорить, как песочные часы перевернулись в вертикальное положение.
Тонкая струйка песка побежала по узкой горловине, а на лбу черепа проступили огненно-красные слова.
VIII
У МЕНЯ ЕСТЬ ЛУЧ, НО Я НЕ СОЛНЦЕ,
У МЕНЯ ЕСТЬ КЛЮЧ, НО НЕТ ЗАМКА,
У МЕНЯ ЕСТЬ ЧАШКА, НО НЕТ БЛЮДЦА,
У МЕНЯ ЕСТЬ ЛОПАТА, НО Я ЕЙ НЕ КОПАЮ,
А МОЙ СТОЛБ – ОСНОВА ВСЕХ ОСНОВ!
– Лучи бывают космические, рентгеновские… – начала перечислять Тимми. – Откуда мы знаем, какой имеется в виду?
– Тогда перейдём ко второй строчке, – сказала Лила.
– Ключ без замка, – пробормотал Альберт. – Родник? Скрипичный ключ, который пишется в тетради для записи нот?
– Или гаечный, – подсказала Тимми.
– Наверняка! – обрадовалась Лила.
– Но это никак не связано с лучом, – заметил Кип. – И с чашкой.
– Может, имеется в виду строитель? – предположил Альберт. – Он не копает, потому что кидает лопатой цемент. И у него есть гаечный ключ.
– А как же луч и чашка? – напомнила Тимми.
– Нет, не то! – Лила всплеснула руками. – Продолжайте гадать, а я пока как следует осмотрю нашего приятеля. Вдруг он прячет подсказки?
Она подошла к черепу и стала обходить его кругом.
– Ой, смотрите, здесь воронка! – воскликнула Лила. – На месте уха.
Прежде чем кто-либо успел её остановить, Лила прижалась губами к отверстию воронки.
– Привет!
В тот же миг раздался зловещий щелчок и одна из секций стеклянной трубки лопнула. Маслянисто-жёлтая и красная жидкости смешались, образовав лужицу омерзительной кашицы цвета болотного ила. Лила взвизгнула от страха.
– Ой! Нет! Что я натворила! – запричитала она. – Простите, я так обрадовалась, что нашла подсказку, и вдруг меня осенило – я просто поняла, что нужно сделать! – но я и не думала, что одно слово разобьёт дурацкую пробирку – дурацкий, дурацкий череп! – и я тоже дурацкая, мне ужасно жаль! Простите, я больше никогда ничего не буду делать…
– Всё хорошо, Лила. Не переживай, – утешил её Кип. – В трубке остался ещё один разделитель. Давайте успокоимся и не будем предпринимать никаких действий до тех пор, пока не найдём отгадку.
Кип никогда прежде не видел Лилу в таком гневе, но знал, что она злится не на него. Она отпрянула от черепа на два шага и свирепо уставилась в пустые глазницы. Но череп продолжал безмятежно ухмыляться ей в лицо.
– Никто не хочет уйти? – спросил Кип. – Ещё не поздно.
– Ни за что! – крикнул Альберт, а Лила и Тимми покачали головами.
– Половина отведённого нам срока уже истекла, – сказал Кип, взглянув на часы. – Давайте думать быстрее.
Альберт принялся стучать себя кулаком по лбу, как будто хотел вытрясти оттуда ответ. Глухой мерный стук наполнил комнату.
– Альберт, – не выдержала Тимми, – а у тебя очень крепкий череп. И звук при ударе получается жутко громкий и неприятный.
– Полегче! – обиделся Альберт. – Между прочим, у моего черепа тоже есть чувства.
– Не сомневаюсь, но тебе не нужно колотить по нему, чтобы найти ответ, – заявила Тимми. – Возможно, ты напал на правильный след! Что, если череп – очередная подсказка?
– Продолжай, – оживился Кип.
– Смотрите, череп – это кость…
– Неужто? – буркнул Альберт.
– А кости бывают самые разные. Кажется, лучевая кость есть в ноге?
– В руке, – поправила Лила.
– Да, точно, – кивнула Тимми. – А ключ, то есть ключица, соединяет грудину с лопаткой…
– О-о-о-о! – закричал Альберт. – Лопатка – это же лопата!
– А чашка? – пробормотал Кип, мысленно перебирая все кости человеческого скелета. – Чашечка! Ну конечно, коленная чашечка!
– А столб – это совсем просто! – Тимми захлопала в ладоши. – Позвоночный столб, позвоночник – основа скелета!
Она подбежала к воронке, торчавшей из уха черепа, посмотрела на друзей, ожидая их одобрения, и негромко прошептала отгадку:
– Скелет.
Раздался щелчок, Лила проглотила новый вскрик, а песочные часы стали медленно наклоняться, возвращаясь в положение скрещённой кости.
– Значит, мы правы? – произнесла Лила. – Мы угадали?
– Кажется, да! – закричала Тимми, бросаясь обнимать сначала Лилу, а потом Альберта и Кипа.
Череп, как и куб, рассыпался в пыль, которая серым смерчем закружилась в центре комнаты. Постепенно торнадо начал стихать, а пылинки, перестроившись, приняли новую форму.
Теперь перед друзьями предстал парусный галеон.
Полированная древесина корпуса корабля почернела от времени. На палубе лежало несколько распахнутых сундуков, из которых высыпались груды сокровищ. Штурвал ждал руки рулевого, рядом был закреплён кварцевый компас, украшенный алмазом, рубином, изумрудом, сапфиром и золотом.
Лила взяла совокрота на руки и ласково погладила по пёрышкам.
– Чур, блестяшки не трогать, – предупредила она.
На глазах у друзей из палубы галеона выросли мачты, затем развернулись паруса. На верхушке самой высокой мачты затрепетал пиратский флаг.
Под изображением черепа и скрещённых костей на чёрном шёлке белыми буквами была вышита девятая загадка.
Борта галеона ощетинились пушками. Альберт сделал шаг вправо, и одна из пушек угрожающе повернулась, держа его на прицеле.
– Ладно, как скажете, – пробормотал он.
На месте носовой фигуры корабля были установлены огромные песочные часы. Они неторопливо перевернулись, и песчинки начали пересыпаться из верхней колбы вниз.
– Ну что, готовы? – воскликнула Тимми. – Здесь девять парусов. И загадка тоже девятая. Может, это что-то значит?
– Может быть, – заметил Кип. – Или «держи курс» как-то связано со штурвалом и компасом.
– Там и руль есть, – сказала Лила, на всякий случай отходя подальше. – Только он внизу.
– Но как можно проложить курс на кризис? – удивился Альберт. – Во-первых, кризис – это не место. И во-вторых, кому может понадобиться туда попадать?
