– Ну и что, милейший, стоило меня по таким пустякам беспокоить? Отвели бы в комендатуру… Чёрт, нет же ещё комендатуры… Ну, отвели бы их в расположение любого полка, там пускай с ними контрразведка разбирается.
– Так это, вашвысокобродь, там один юнкер упирается, грит: мне надоть полковника Слащёва срочно, я, мол, его личность знаю.
– Кто таков? Что за юнкер?
– Грит, хвамилиё моё Неча… Нечаволодин…
Полковник внезапно побледнел.
– Нечволодов? Где они?
– Так это, вашвысокобродь, они ж недалёко от железки, аккурат перед станцией их хлопцы придержали.
– Так, братец, дай-ка мне своего коня. Как твоя фамилия?
– Нечипоренко, ваш высокобродь, я из первой сотни его высокоблагородия генерала Шкуро.
– Будь здесь, казак, я пришлю тебе твоего коня с вестовым.
Нечипоренко спешился, Слащёв птицей взлетел на коня и понёсся с места в карьер.
Офицеры переглянулись.
– Мда, господа, Яшу я давно таким не видел… – задумчиво сказал офицер в форме Дроздовского полка. – Видимо, это что-то серь ёзное…
…Тачанка, на которой Сергей вместе с белогвардейскими офицерами вырвался из махновского плена, чуть было не стала причиной их гибели. Подъезжая к Екатеринославу, они услышали канонаду и шум пере стрелки.
– Деникин город вот-вот возьмёт, надо переждать, а то нарвёмся либо на своих, либо на отступающих красных, – высказал своё мнение ротмистр Ростовцев.
– Согласен с вами, ротмистр. Разумно переждать где-то на окраине. У нас, если случится стычка, патронов кот наплакал, всего одна пулемётная лента, да одна обойма в винтовке. Револьверы я в расчёт не беру, – ответил подполковник.
Тут подал голос Александр:
– Господа, а, может, кого-то послать на разведку? Я могу на коне быстро…
– Вы, юноша, пока что при нас останетесь. К вам ещё будут вопросы. Несмотря на то что вы тут нам рассказали, несмотря на вашу громкую фамилию, ваши планы, и тем более то, что вы говорили о своём брате, всё это нуждается в осмыслении. И тщательной проверке, – сказал подполковник Молчанов, внимательно посмотрев Саше в глаза.
– Проверять можно сколько угодно. Но где логика? Если бы я захотел уйти к красным, я бы пошёл вместе с братом. А если я с вами, то мои цели ясны. И то, что мой брат ушёл с красными, это только плюс. Я ведь вам обрисовал ситуацию с Махно. Оставлять в тылу у себя такого опасного противника – это подписать себе приговор. Ни о каком наступлении на Москву тогда и речи быть не может. Тем более вы, господин подполковник, с махновцами уже встречались, воевали… Вам ли не знать, как они дерутся?
– Насчёт логики я с вами, Александр, согласен. Да и насчёт Махно вы меня убедили. Но я – это я, а командует армией Антон Иванович Деникин. И он принимает стратегические решения. Что касается разведки – да, вы рассуждаете здраво. Но тактически неверно. Один всадник, неминуемо встретив отступающие части красных, будет уничтожен. А мы здесь, на этой высотке, прекрасно будем обозревать окрестности. И когда увидим, что город взят добровольцами, сможем продолжить движение. Так что переждем здесь, на пригорке.
Но всё оказалось проще. Из-за рощи внезапно выскочил конный отряд, который преследовал нескольких бежавших. Судя по всему, это были казаки, которые догоняли отступавших красных. Конники свистели и улюлюкали, гоняя пеших по степи. Причём казаки просто забавлялись, убрав шашки в ножны и стегая плетьми убегавших.
Внезапно от конной группы отделились двое казаков и рысью помчались к пригорку, где находилась тачанка. Не доскакав, они покружились на месте, потом махнули остальным. Те, прекратив забаву и в момент зарубив красноармейцев, присоединились к своим разведчикам. И вот уже полусотня, рассыпавшись по степи, ринулась к тачанке.
– Так, ротмистр, юнкер и вы, юноша. Поднимаем руки вверх и стоим, спешившись. Иначе казачки нас просто с ходу порубают. Судя по чёрным черкескам и белым папахам, это «волчья сотня» генерала Шкуро, они долго разбираться не будут, – быстро проговорил Молчанов.
Подскакав ближе, первый казак заорал:
– Кто такие, мать вашу перетак? Откуда вы тут нарисовались?
– Мы бежали из плена, были у махновцев. Нас хотели пустить в расход, мы были против, – ответил Молчанов.
И тут же продолжил:
– Я – подполковник Молчанов, со мной ротмистр Ростовцев и юнкер Нечволодов. А этот, – он показал на Сашу, – с нами сидел за компанию.
– Ты что, казак? Откуда одёжка такая? – удивился казак, глядя на парня.
– Нет, это просто одежда такая, я в цирке выступал, показывал трюки с ножами, – ответил Саша.
– От нам ещё цирка тут не хватало, – засмеялся казак.
За его спиной загоготали остальные казаки. Они ещё были разгорячённые боем, ещё блестели у них глаза, и близость смерти будоражила им кровь. Но напряжение спадало, и было ясно, что опасность миновала.
Так бывшие пленные оказались в Екатеринославе. И сейчас, ожидая своей дальнейшей судьбы, сидели в тени под деревом и уплетали из одного котелка наваристый кулеш, которым казаки поделились с голодными и оборванными офицерами. Правда, Александр на фоне остальных выглядел очень даже прилично, можно даже сказать, нарядно. Он уже успел продемонстрировать казакам своё умение метать ножи. Те приняли его как равного.
– Могёт, казачок, ты явно наших кровёв будешь. Ты, часом, родичей в Усть-Хопёрской не имеешь? – спросил его есаул, командовавший сотней.
– Нет, господин есаул, я не казачьего рода. Просто умение у меня такое. А вот на лошади я не мастак, не научился.
– Ну, это дело наживное, останешься у нас – мы тебя мигом приучим. Зад отобьешь, но на лошади будешь как влитой, – рассмеялся есаул.
В это время вдалеке показался всадник в белой черкеске и черной кубанке. Он стремительно приближался к лагерю казаков.
– Кажись, Стёпкин конь, – сказал подошедший к есаулу хорунжий.
Тот прищурился.
– Конь-то Нечипоренкин, а хто на нём до нас намётом скачет?
– Кажись, то Яшка Слащёв, он один такой фасон держит, – ответил хорунжий.
– Ну, щас поглядим, чего это генералу надобно от нас! – пробормотал есаул.
Подскакав, Слащёв соскочил с коня и бросился к юнкеру Нечволодову, который, завидев скачущего всадника, бросил трапезу и выбежал из-под дерева навстречу генералу. И тут все просто онемели – Слащёв обнял юнкера и крепко поцеловал его в губы.
– Тудыть твою перетудыть, – только и смог вымолвить есаул.
А Слащёв сказал только одно слово:
– Нина!..
Глава одиннадцатая. Доброволец поневоле
– Всё просто, господа! Вы же понимаете, что сделали бы бандиты с Ниной, узнай, что она женщина. И не просто женщина, а моя жена! – Слащёв, сидя за столом, успевал и пить, и руководить застольем, и рассказывать.
